Ранним утром жёлтая пегасочка крепко спала в своей кровати. До восхода солнца ещё много времени, даже самые ранние пташки ещё спали, не стоит говорить и про пони, что видели девятый сон. Спокойствие и безмятежность прервал радужный вихрь, протиснувшийся в приоткрытое окно, чтобы впустить в комнату ночную прохладу и свежий воздух.
Запутавшись в прозрачных занавесках, Рэйнбоу громко упала на пол, но небольшая неприятность совершенно не остудила её пыл, и пони добралась до спящей Флаттершай, которая не проснулась от шума.
— Вставай! Сезон сидра уже открыт! — проорала Рэйнбоу, срывая с кровати одеяло.
Мгновенно проснувшейся Флаттершай оставалось только с ужасом глядеть на разбудившую её подругу. С непередаваемым шоком она глядела на неизвестно как проникшую Рэйнбоу. И проследила направление её взгляда: та смотрела прямо на голую Флаттершай, лежащую на спине в своей кровати. Стесняшка попыталась прикрыться — до неё ещё не дошло, что это уже бесполезно: увиденного не развидеть. Да и прикрыть это можно было только тазиком, но никак не худыми копытами.
Её самая ужасная тайна раскрыта!
— Хватит размахивать стояком! Полетели! Сидр сам себя не выпьет! — ничуть не изменившись в голосе, Рэйнбоу с нетерпением начала спихивать Флаттершай из кровати.
И совершенно не обращая внимание на огромный эрегированный член, чья твёрдость лишь увеличилась от испытываемого Флаттершай страха. Он ритмично пульсировал, прижимаясь к животу пони-пегаса.
— Да ладно! — возмутилась Рэйнбоу, когда Флаттершай свалилась с кровати, и грохнулась на пол безвольной куклой, оставшись неподвижно лежать на животе. Она уже вся тряслась от страха мелкой дрожью.
Демонстративно закатив глаза к небу, Рэйнбоу подлезла под подругу и закинула её себе на спину. Флаттершай была готова потерять сознание, но прикосновения чужого мягкого меха к её оголённой чувствительной коже члена заставили ещё испуганно пропищать.
Рэйнбоу с ношей на себе вылетела уже в полностью открытое окно, оставив после себя оторванную занавеску и раскиданное постельное бельё лежать на полу.
Флаттершай была готова сгореть от стыда, краска залила её мордочку и уши. Ведь она сейчас прижималась этим к спине самой Рэйнбоу Дэш!
— Да вы издеваетесь! — проорала Рэйнбоу, когда они прибыли на ферму Эплов. Несмотря на раннее время, у входа выстроилась огромная очередь из палаток.
Флаттершай попыталась незаметно исчезнуть со своей маленькой крепкостоящей проблемой, пока её не заметил пони-будь. Но была остановлена Рэйнбоу, которая, похоже, решила стоять в очереди до самого конца. Флаттершай лишь оставалось молиться на скорое исчезновение стояка и что никто не увидит лишней части тела у неё.
Уже поздно вечером Флаттершай тащила мертвецки пьяную Рэйнбоу к ней домой. Несла её, держав за подмышки, — откуда-то у Флаттершай были силы, чтобы лететь с таким грузом больше собственного веса. Чтобы не произошло сегодня утром, они навсегда останутся подругами. Так хотелось считать Флаттершай.
Уложив Рэйнбоу в её кровать, Флаттершай собрась уходить, как услышала пьяной бормотание:
— Прикинь, Флат… Флаттер… Флатти. Я только щас подумала… Мне утром показалось, что у тя… — тут Рэйнбоу начала показывать длину передними ногами, но увлеклась и показала раза в три больше, — здоровенный стояк! Как у жеребцов, только у тя! Привидится же такое.
— Да, привидится же, — дрогнувшим голосом подтвердила Флаттершай. И все накопившиеся за день переживания и домыслы смыло волной. Невероятно, но Рэйнбоу просто не заметила такой очевидной вещи! А увиденное будет считать пьяным бредом.
* * *
Очередное утро Флаттершай не слишком отличалось от предыдущего. В кипятке настаивались розовые лепестки цветка, что в огромных количествах рос на подоконниках коттеджа. Цветок подозрительно напоминал Ядовитую Штуку, только цвет отличался. И действие, о последнем знала только Флаттершай.
Низкий жеребцовый голос напевал из ванной, кролик Энджел помогал Флаттершай наносить пену для бритья на лицо специальной щёточкой. Острая опасная бритва сбривала выросшую за ночь тёмную щетину, оставляя на лице жёлтый мягкий пушок.
Побритая и умытая Флаттершай вернулась на кухню, где её дожидался остывший настой. Одним залпом, как конченный алкоголик, она осушила стакан с плавающими розовыми лепестками и почти не поморщилась от отвратительного вкуса. Пушистые зверюшки поднесли ей «закуску» — подсоленный огурец, и пони-пегас избавился от послевкусия.
И ласково поблагодарила своим мягким женским голосом. Начался новый день, начались и новые заботы.
* * *
Флаттершай и сама поверила, что она кобыла, а не жеребец. Причём первая ложь была сказана очень давно. Тогда, в лётном лагере она не могла из-за своей скромности даже поговорить со своими сверстниками. Её пугали выходки молодых жеребят, что кучковались в одном месте и с громким смехом отвешивали шелбаны друг другу. Она как-то переползла в сторону кобылок, надеясь, что её оставят в покое.
— Смотри ещё одна плакса! — один из хулиганов указал крылом на Флаттершай, которая и правда чуть не разрыдалась.
— Эй! Не трогай её! — прокричала голубая пегаска с разноцветной гривой, вдруг вставшая на пути между Флаттершай и хулиганом.
— Я… — «парень» — мысленно добавила Флаттершай, так и не сумевшая сказать это вслух. Может испугалась, что жеребца не будет никто защищать?
Первый, и тогда единственный настоящий друг. Новые интересные девчачьи игры. Всё это постоянно оттягивало Флаттершай сказать правду, что она на самом деле жеребец. И она быстро научилась говорить о себе в женском роде. А потом… Потом прошло непозволительно много времени. Стало как-то глупо признаваться. Да и что она могла сказать? «Привет, я — Флаттершай, которую вы знаете больше года. И я жеребец. Просто знайте»?
А потом у неё начал ломаться голос и появилось необъяснимое влечение к Рэйнбоу. Если мужской голос удалось замаскировать регулярным приёмом отвара одного из подвида «Ядовитой штуки», то чувства пришлось прятать глубоко внутри.
Со взрослением и заведением новых знакомств стало ещё только хуже. Флаттершай поняла, что загнала себя в ловушку и теперь признаться какого она пола, стало абсолютно невозможно. Представьте себе: одна из носительниц гармонии — жеребец! Да это позор на всю Эквестрию!
Возможно, она когда-нибудь скажет правду Рэйнбоу. Например, никогда.
