Каток

Крис занимается фигурным катанием довольно давно. Сейчас ему пятнадцать лет, в этом году мальчик переходит в молодежную лигу, и он — весьма перспективный ребенок, с которым занимаются много и часто. Еще чуть-чуть, — кажется Джакометти, — и фигурное катание станет бременем, а не личным желанием и даже не хобби. Все чаще хочется уйти от всего этого, забыть, заниматься чем-то совершенно иным в отместку за многие годы боли и страданий, жертв в личной, школьной жизни. У него не было друзей, по крайней мере сверстников, он и не знал, каковы они. В его окружении жили и развивались взрослые люди, крохотная сестра — и на этом список по возрастам кончался. Сестре было всего три — Крис дорожил ею, проводил все отпущенное к дому время на нее, забивая на возможное развитие личной жизни. На его глазах росло маленькое солнышко, и он уже готовился, если понадобится, ревностно защищать ее интересы и желания, возможно — даже отговаривать от идеи стать фигуристкой. Ведь Кристофф никому не желал такого. По крайней мере, не любимым людям. Юра был мелким, дерзким, едва ли не безродным мальчишкой, несколько лет назад взятым на попечение дедушкой. И он любил его — старый мужчина был последним родственником юного фигуриста. Недавно мальчик вышел из балетной студии, являясь успешным, стойким к подобного рода затеям, относительно самостоятельным и упорным. Он заранее обзавелся разработанным и гибким телом, был терпеливым и целеустремленным. Только вот определенной цели Плисецкий не имел. Чаще всего это было намерение порадовать дедушку — самое сильное из всего, что он мог придумать. Ведь несмотря на свой взрывной характер, он не имел людей, которых ненавидел — все, кого он помнил, были в той или иной мере дороги фигуристу. И вот, уже как пару лет занимаясь фигурным катанием, он начинал привыкать — ему начинало нравится новое занятие, в кои-то веки появились цели, к которым он может стремиться. Появились и риски, до которых лучше не доходить, если мальчик хочет продолжать совершенствоваться в этом направлении. Тренировка началась утром, идет и в данный момент — кажется, уже часа два дня. В три она закончится, сегодня — этакий выходной, и Юра сможет потратить остаток дня на то, чего сам пожелает. Скорее всего, этим станет встреча с дедушкой, ведь друзья блондина разбросаны по свету. Да и зачем ему проводить время с друзьями, с которыми он может встретиться на соревнованиях или даже на тренировках? Вот он никогда и не парился по поводу планов на выходные, предпочитая стараться со вдвое большим трудом, ожидая конца тренировок, чтобы встретиться с дедушкой и перестать беспокоиться о том, что вот-вот опоздает куда-нибудь. Упав прямо посередине ледовой площадки, мальчик растянулся на льду, делая дыхательную гимнастику. Не в первый и не в последний раз даже за это занятие Плисецкий падает на лед, выбивая из собственных легких воздух. Это больно, но уже не пугает — как раз в силу многочисленности подобных недотравм. Еще чуть-чуть, и он бы смог встать сам, как над головой неожиданно возникает крашеный блондин с отдающими блеском карими глазами, не намного старше самого Плисецкого и подает тому руку, присаживаясь ниже. — В порядке? — будто бы безразлично спросил незнакомец. Юрий отчетливо видел, что неожиданный помощник устал. По мнению мальчишки, так от всего сразу. — Не в первый, не в последний раз, — принял руку мальчик, не решаясь отказываться от помощи такого человека и одновременно продолжая, как и собеседник, не договаривать фразы. — Давно занимаешься? — не заканчивал на этом разговор смугловатый подросток. — Нет, — недовольно глянул на него Юра — прямо сейчас парень задерживал его тренировку. — Если не против, я вернусь к тренеру. — Вперед, — молчаливым тоном, но будто бы слегка сбившись, ответил пришелец. Плисецкий хмуро кивнул, разворачиваясь и отъезжая обратно к Якову. Крис, а это был он, постоял на том месте еще немного, глядя вслед новому знакомому — юному блондину, довольно симпатичному, как заметил парень. Кристофф был еще молод для любви, но ведь никто не запрещал привязанностей, правда? Котенок обязан быть рядом с ним. — Хэй! — послышался относительно знакомый голос позади миниатюрного блондинчика. Мальчик обернулся, с удивлением глядя на согнувшегося пополам подростка, с которым не так давно расстался на льду. Тот, отдышавшись, выпрямился, оказываясь аж на полторы головы выше Плисецкого, откровенно прося: — Можем мы хотя бы познакомиться? Посмотрев сперва на Джакометти, затем на своего воспитанника, Яков хмыкнул, спрашивая ребенка подле себя: — Мне вас оставить? — Если не трудно, — решившись, ответил Юрий, оборачиваясь к тренеру. Паренек его заинтересовал, да и усталость в подобных глазах Плисецкий видеть дальше не хотел. Фигуристу с таким взглядом не выжить в конкретном спорте. Да и не отменял никто личные привязанности, даже слишком неожиданные. Старый мужчина по-тихому свалил на улицу. — Итак… — разорвал тишину подросток, приковывая к себе вновь хмурый взгляд своего маленького собеседника. А Плисецкий считал себя обязанным показать новому знакомому, чего стоит ожидать, если тот вздумает завести с ним дружбу. — Как тебя зовут и почему ты такой хмурной? — Юрий Плисецкий. Я всегда такой, — фыркнул мальчик, складывая руки на тонкой груди. — У тебя акцент, — неожиданно вспомнил фигурист, и в глаза его влился интерес. — Я француз, — утвердительно покачал головой парень. — Мы с родителями переехали сюда несколько лет назад, поближе ко всему… этому. Мое имя Кристофф Джакометти, но лучше зови Крис. — Окей, — мотнул шевелюрой Плисецкий. — Значит, ты у нас француженка. Знаешь, мне вот интересно, почему на катке ты был таким… безразличным? Всегда это бесило, — охотно делился пацаненок, ошарашивая своей честностью более взрослого собеседника. — Да так, — приходя в себя, сказал Крис, — надоело немного. С кем не бывает. — Я бы сказал, с людьми, имеющими хоть какую-то цель. У меня вот дедушка есть. А ты чего как неприкаянный? — продолжал Юра, едва сдерживаясь, чтобы не зевнуть. Реакция Джакометти его ничуть не впечатляла. — Понятия не имею, — ответствовал парень. Сейчас он уже не понимал, хочется ему заниматься фигурным катанием, не хочется. Слушать голос непонятного мальчишки хотелось — вот и все. — Тогда… я не могу с тобой и дальше разговаривать. Ты плохой пример подаешь, — ухмыльнулся мальчик. — Бай-бай, француженка. Джакометти оставалось только удрученно вздохнуть, ощущая злость на самого себя. А после вернуться к тренеру и попросить о дополнительной тренировке.