Часть 1
3 августа 2017 г. в 18:38
Чанель заметил ее в первый же раз, как только его взгляд упал на нее.
Всегда около девяти утра она проходила через двери кафе, в котором он работал. А если не утром, то в пять вечера.
Ее наряды всегда были идеально подобранными, идеально пастельными, но на ней каждый раз был один предмет одежды с рисунком. Обычно это был высокий воротник или футболка под пальто. Тем не менее, пальто постоянно были чуть темнее ее шапочек.
Иногда ее выцветшие розовые — почти блондинистые — волосы спадали ей на спину. Временами были связаны в беспорядочный пучок. В любом случае она выглядела восхитительно.
Однажды она надела темно-синюю федору вместе с французским синим пальто и рубашкой в горизонтальную черно-белую полоску. Она была похожа на матроса.
Девушка была одета в ее любимые джинсы. Но, как он догадался, в официальных случаях она всегда была в черной юбке-карандаш.
Она садилась у окна в кафе, чтобы наблюдать за размеренной жизнью пешеходов.
Если кто-то занимал ее место, она просто брала свой обычный заказ и выходила за дверь, не желая сидеть ни в каком другом месте. Из-за этого Чанель попросил своего друга-официанта об одолжении: зарезервировать это место только для нее.
Девушка всегда ходила с белой сумкой как с предметом первой необходимости. Все зависело от ее содержимого: принесет она свой ноутбук и несколько газетных вырезок, чтобы закончить свою работу, или просто хорошую книгу, чтобы побаловать себя.
Однажды она пролила немного своего напитка на книгу, и выражение ее лица было таким удручающим, что Чанель не хотел бы увидеть его снова. Он мысленно поставил себе галочку напоминать ей, чтобы она уделяла больше внимания окружению.
Как он это делал? Понимаете, она всегда заказывала один и тот же напиток — шоколадный ява фраппуччино — с тех пор, как появилась в этом маленьком кафе. Ему потребовалось шесть месяцев, чтобы осмелиться писать небольшие послания на стаканчике.
Иногда это было «Привет, красавица».
Временами, когда она выглядела немного расстроенной, он оставлял слова поддержки, например, «После дождя будет радуга» или «Твоя улыбка прекрасна, пожалуйста, улыбайся чаще».
Он любил наблюдать за ее реакцией, когда она их читала. Да, послания были дурацкими, но это была единственная форма общения, которую он мог себе позволить.
Немного осмелев после нескольких месяцев ее милых реакций на записки он стал писать более длинные письма. У него даже был разговор с ней, начавшийся с того, что он спросил: «Какую книгу ты читаешь? Выглядит интересной».
Она ответила названием книги, нацарапанным на салфетке цветной ручкой, и оставила ее на столе, который убирал его друг. К счастью, Чанель поймал того, прежде чем он выбросил бы салфетку. Затем разговор продолжился, когда он спросил таинственную девушку, о чем книга.
Но дружеская беседа закончилась, когда все об этой книге было обговорено. Поэтому он снова продолжил писать милые короткие письма.
Все эти разные записки он писал каждый день без исключения, потому что она рассеянно забирала стаканчики с собой. Он догадывался, что она моет их и оставляет ради его писем, чтобы ежедневно смотреть на них.
Один раз она изменила свой обычный заказ, взяв эспрессо кон панна. В эспрессо содержалась порция взбитых сливок, дополняющая карамельный аромат, и не было льда. Она любила взбитые сливки, но, когда дело дошло до эспрессо, ей не понравилось.
С тех пор она всегда придерживалась своего привычного заказа. Каждый раз, когда это приходило в его голову, Чанель смеялся над этим. Мысли о ней вводили его в транс.
Чтобы привнести в ее напитки разнообразие, на следующий день он добавил немного карамели в ее шоколадный ява фраппуччино. Для этого он заплатил кассиру за дополнительную карамель.
Это стоило того, потому что она заказала еще один стаканчик, когда допила этот. С того дня он всегда добавлял в ее заказы небольшие сюрпризы только для нее. Только ей.
Конечно, она попыталась выяснить, кто он. Но было трудно узнать точно, потому что за прилавком было три бариста. Включая его, его друга Чонина, работающего кассиром, и еще одного его друга Сехуна, выполняющего роль второго бариста.
Кроме того, она всегда была слишком застенчивой, чтобы спросить. Прошло уже два года его пребывания тайным поклонником, и ему до боли хотелось рассказать ей, что он чувствует, но он просто не мог выразить это словами, поэтому только молчал. Все еще писал милые послания на ее стаканчике.
— Эй, прекращай думать о загадочной девушке и возвращайся к работе, ладно? — Чонин щелкнул пальцами перед округлившимися глазами Чанеля, вырывая того из раздумий.
Бариста вздрогнул и посмотрел на свои наручные часы. Было без десяти девять. Он должен был приготовить шоколадный ява фраппуччино. Размышляя о том, что он должен добавить в напиток на этот раз, он решил выбрать ореховый топпинг. Когда он наводил последние штрихи, то был прерван голосом Сехуна:
— Елли-хен, официант не может прийти сегодня. Сейчас ты обслуживаешь столики.
— Что? — подождите, это означало, что ему придется идти к ее столику. О боже, а вот и калейдоскоп бабочек в животе.
Как по расписанию, девушка-загадка вошла в кафе, остановилась у Чонина, чтобы сделать заказ, и села на свое обычное место, ожидая официанта и читая ту самую новую книгу, что и на прошлой неделе.
О боже.
Набравшись мужества, Чанель направился к ее столу. Увидев ее так близко, он заметил ее недостатки: кривая ее потрескавшихся губ и россыпь едва заметных выцветших веснушек на щеках.
Он был настолько погружен в запоминание каждой веснушки на ее лице, что не заметил, как пялится, а девушка тоже пристально глядела в ответ.
— Эм, это мое? — ее голос казался кленовым сиропом, скользящим по блинам.
— Э, да, — удалось пробормотать бариста.
Она посмотрела ему в глаза и на послание, нацарапанное на ее стаканчике. Широко раскрыв глаза, она указала на него, ее тон снизился до шепота:
— Это ты.
Чанель мог бы поклясться, что его сердце разобьется, если будет биться еще быстрее, чем сейчас.
Она проговорила немного громче, чтобы слышали только они оба:
— Это ты, — и улыбка расцвела на ее губах. Хихикая, чем заставила его сердце трепетать, она продолжила: — Я ждала.