Турозавриада - Крымский эпос. Часть 1

Альпинист лезет-лезет на вершину, ползёт-ползёт… Влез наконец, еле живой, руки-ноги трясутся, пот градом. Глядь: а на вершине храм стоит. Зашел он в храм, а там – на постаменте огромный фаллос возвышается. А под ним подпись: «Тебя когда-нибудь на … посылали? Вот ты и пришёл». Мифы и легенды посткайнозоя

Сказки Попы-Синеглазки       – Папа, папа, расскажи сказку!       – Про попу-синеглазку?       Так говорил в детстве Великой М ее отец. Он был мудрец.       И пророк.       Ибо когда достигла Великая М чистого возраста тридцати лет, от страстей и дури юности свободного, явилась ей Попа-Синеглазка живая. В виде человека с синими глазами и характером истинной Попы. Звали его Конан. И спустился он с гор.       – Че приперся? – рекла ему М во всем своем величии.       – Услышал я в горах твои мысли. Книгу твою прочел. Хорошо. Это про меня. Люблю.       – Про меня это, а не про тебя. Я про меня даже на про всех не променяю.       – Врешь. Сердце красавицы склонно к измене. Вечно в выборе оно. А выбор у него один: то ли замуж, то ли семечек. Семечки у тебя уже есть. В голове. Так что выходи за меня замуж.       – С дуба упал? За красавицу ответишь! Я тут ум свой развиваю, дух ращу, сущность Дара познаю. В гении непризнанные, одному Богу известные, готовлюсь. Сердце с его дурью давно фтопке. Мне замуж не надо.       – Так и мне замуж не надо. А общее «не надо» куда сильнее спаивает, чем общая цель.       – Малолеток спаивай. А я тут личность. Эго-Истина во мне. Я людям неподчинна. Особенно мужикам. А потому и люди, и мужики меня в гробу видали. А я их еще раньше. Да не совсем. Под лупой в чашке Петри они мне еще интересны. И скальпелем могу.       – Еще заспиртовать можно. Я не против.       – Спиртуй в свои горы. Пусть тебе там продавщица из овощного магазина борщи варит. На своем материале. А мой материал – иной. Тебе его не прохавать. Я – умная.       – Как от ума своего устанешь, в горы за мной приходи. Там и без ума хорошо. Когда он не лезет, с тобой и звери говорят. Белочки пушистые…       – Белочки с белочкой говорят. Или со святыми. Ты из каких будешь?       – Дзынь-буддисты мы. Дзынь! Будьмо!       И флягу свою походную в честь Великой поднял.       Прошло полтора года. Совсем Великая М сгениалилась. Препарат человека за изученностью выкинула, Бога в чашку Петри под лупу положила. А Он там развалился балдеючи и ее в гробу видит. Понятно ей все стало, дальше и препарировать незачем. А фига ум, если все уже понятно? От семечек одна шелуха осталась. Ее, что ли, теперь перебирать?       В детстве игрушки-то поразнообразнее были. И поярче. Её тогда, кажется, Мариночкой звали. И у слова «белочка» одно значение было. Пушистое. А ум его сожрал.       Белочек, гад, хавает! Фтопку! Белочку спасать надо!       И пошла она в горы, и закинула невод. Приплыла к ней ее рыбка, спросила:       – Чего тебе надобно, лапче? Замуж пришла?       – Замуж с кузнецом приходят. Счастья своего. А я сама.       – Нам кузнец не нужен. И без него накуём. Приступать?       – Мне скучно без. Расскажи сказку!       – Про Попу-Синеглазку?       Круг замкнулся. А там, где круг, там и число Пи. Увидь его, его читатель, оно здесь.       Пи здесь.