За стеной мрака

За окном непроглядная ночь. Жирные лохматые тучи обволакивают небо полностью, не давая лунному свету ни единого шанса коснуться мягким, успокаивающим лучом земли. Маленькая стрелка настенных часов заходит за цифру два, тонкая и длинная находится рядом. Марк кидает на часы рассеянный взгляд и возвращается к изучению разложенных на столе многочисленных бумаг. Работа идёт с трудом — бесконечный массив информации притупляет внимание, сконцентрироваться становится всё сложнее. Измученные мелким шрифтом глаза то и дело закрываются, несмотря на убойную дозу кофеина в крови. Безумно хочется спать. Но — нет. Он обязан остановить чудовище, прикидывающееся образцом для подражания, завоевавшее уважение всего отдела. Он должен раскрыть тайну Александра Махоуна. Дальняя лампочка в кабинете начинает мерцать. Это раздражает, провоцирует головную боль, от которой вскоре начинается тошнота. В коридоре чудится движение огромной тени. Сняв очки, Марк кулаками трёт измученные глаза. «Хватит», — понимает, что сегодня не сможет сделать более ничего. Из последних сил собирает хаотично разбросанные листки в аккуратные стопки, которые прячет под невидимое движение часовой стрелки. Уиллер зевает. Слишком поздно. Оставив все дела, он направляется по узкому тёмному коридору в сторону душевой. Вздрагивает, услышав едва различимый хлопок двери где-то за спиной, оборачивается. Никого. «Сквозняк... да плевать», — мозг слишком загружен, чтобы анализировать ещё и это. Одежда валяется на низкой широкой деревянной лавке пустой в столь поздний час раздевалки. Тёплые струи ласкают затёкшее от продолжительного нахождения в одной позе тело. По логике вещей, их прикосновения должны убаюкивать, но принятие душа оказывает обратный эффект: Марк чувствует себя бодрее. Движения становятся менее рассеянными, мысли перестают цепляться одна за другую. Ему лучше. Но треклятые лампочки не перестают мерцать, и из-за непостоянства света вновь мерещится движение тени. Закончив с душем, Марк застёгивает брюки, когда прямо за спиной слышатся тихие шаги. Страх парализует всё тело. Подаренные тёплой водой силы моментально испаряются, оставляя обессилевшего, дрожащего Марка наедине с притаившейся за спиной угрозой. И всё же, он заставляет себя обернуться. Что бы там ни было, умирать спиной к угрозе — наихудшее решение. Не монстр. Человек. Александр Махоун — узнав подошедшего сзади агента, Марк прикусывает язык. Про не-монстра — это он поторопился. Не самый высокий, но крепкий, с молниеносной реакцией, Алекс может свернуть шею в любой момент. А его интеллект поможет уничтожить тело, не оставив ни одной улики. Сильный. Грозный. Творящий всё, что посчитает нужным и не несущий никакой ответственности — так выглядит непобедимый кошмар. — Всё шпионишь за мной? — голос мягкий, тихий и поразительно успокаивающий. Этому голосу хочется верить, что делает его ещё более жутким. Марк мотает головой. Он не верит. Он видит в больших, некогда ясных глазах, туман наркотического опьянения, недопустимого для федерального агента. Он не знает, во что превратился Махоун, но непременно выяснит это. А сейчас — отбросить страх, он недопустим. Взгляд — глаза-в-глаза. Голос уверенный, несмотря на предательскую дрожь в руках. — Делаю свою работу, — да, вот так. Получается убедительно — Алекс хмурит брови, злится. Его ладонь ложится на обнажённое, влажное ещё плечо молодого агента. — Ты не ведаешь, что творишь. Не мешай мне, — мягким движением ладонь поднимается к шее. Пальцы опьянённого тройной дозой вератрила Алекса смыкаются в усиливающимся захвате. Нехватка воздуха вызывает страх. Марк задыхается, наблюдая своё искажённое отражение в красивых голубых глазах. Возможно, это последнее, что он видит. Возможно, Махоун его сейчас убьёт. Спокойно, без лишних эмоций. Но вместо того, чтобы сдавить горло окончательно, Алекс притягивает молодого агента к себе и целует прямо в приоткрытые губы. Марка бросает в жар. Где-то вдали раздаётся грозный рокот — гром предвещает сильную грозу. Лампочка продолжает мерцать. Марк не замечает этого всего — забывшись, отвечает на поцелуй того, кто который день сводит с ума таинственностью, опасностью. Того, кто едва его не задушил... Опасность слишком притягательна. Угроза смерти, адреналин — это то, за чем Марк Уиллер изначально шёл в ФБР. Опасность влечёт его как безжалостно сжигающий всё живое огонь беззащитного мотылька. Марк отвечает — не может не отвечать. Если Алекса опьяняют наркотики, то его — адреналин. Алекс вновь притягивает к себе. Касается губами влажной груди, чувствуя, как бешено колотится молодое сердце. Делает подсечку, заваливая Марка — не на скамью со свисающим пиджаком, но совсем рядом, прямо на пол, и опускается сверху. Дыхание Марка сбито. Пол холоден, но агента бросает в жар. Он полностью во власти Махоуна. Он проиграл, и мощное тело сверху тому подтверждение. Под оглушительный громовой раскат Алекс стаскивает с него брюки, и в этот момент моргающая люминесцентная лампа сияет особенно ярко. Свет отражается в глазах Марка демоническим огнём, когда он резким движением садится. Острый кончик маленького перочинного ножа касается горла Алекса. Марк надавливает, и тонкая красная струйка бежит вниз. Разрез растёт, переходя на грудь. Сидящий на его бёдрах, чувствующий его желание Махоун смотрит с изумлением и... одобрением? — Ты ведь не думал, что я хожу по отделу безоружным с чудовищем за спиной? — Марк так и лежит, придавливаемый Алексом, но держащий вытащенный из кармана пиджака нож на его горле. — Ты ведь убиваешь людей. — Я должен. — А я должен тебя остановить. Алекс пожимает плечами. — Может быть... Резким движением перевернувшись и оказываясь сверху, Марк касается пореза губами. Алекс негромко стонет, и они вновь целуются. Жарко, с жадностью, не отрываясь друг от друга. Опытный убийца-профессионал и молодой охотник за... справедливостью? Правосудием? Или всего лишь адреналином? Сейчас это неважно. Огороженные толстой стеной грохочущего ливня от всего мира, они сливаются в единое целое. Кровь продолжает идти, но лишь сильнее возбуждает. Больнично-белый свет лампы вспыхивает в последний раз, после чего, наконец, погибает. Алекса и Марка окутывает непроглядная тьма, но обоих это устраивает. Они не уверены, что хотят видеть — лишь ощущать друг друга и ржаво-солоноватый привкус крови на губах. Марк не выпускает нож. Алекс держится за его спину, но более не сжимает. Негромко стонет в момент проникновения, получая странное удовольствие от того, что его поймали. Что ж, когда если всё зайдёт слишком далеко, его смогут остановить, смогут обезвредить... Алекс гладит молодого агента, зарывается ладонью в мокрые мягкие волосы. Не сдерживаясь, двигается навстречу размеренным толчкам. Тягучее тепло внизу живота разрастается с каждым движением. От удовольствия на теле проступают мурашки. Марк шипит, когда Алекс царапает его спину, оставляя длинные продольные отметины. В ответ молодой агент входит глубже, срывая с губ Махоуна протяжный стон. Алекс просит продолжать, не останавливаться, и Марк покорно выполняет. Нож выскальзывает из влажной ладони, но для обоих это более не имеет значения. Под оглушительный громовой раскат мужчины кончают практически одновременно... ...Часовая стрелка сместилась за отметку три. Обессилевший Уиллер сидит на скамье, поправляя воротник рубашки. Алекс завязывает галстук. Раны затянулись, кровь давно смыта. Накопившееся напряжение снято — разум снова чист и ясен. Не говоря ни слова, агенты расходятся. Но только для того, чтобы, когда взойдёт солнце, продолжить своё противостояние.