В промежутках между визитами Ллойда в кабинете Белого принца царил идеальный порядок. Но стоило графу переступить порог, как все, от документов до стульев, вовлекалось в единый танец ликующего хаоса, который исполнял совершивший очередной прорыв ученый.
По-видимому, он был просто не в состоянии контролировать ни свои жесты, ни громкость голоса, так что оставалось лишь выжидать и кивать головой, следя за перемещением важных государственных бумаг в пространстве. Камеры видеонаблюдения могли зафиксировать весь балет от начала до конца, но, как правило, после первых трех пируэтов со стулом все шло по давно прописанному сценарию: удар ладонями о стол, победный вопль радостного индейца, аплодисменты себе любимому и, наконец, изложение причин визита.
В конце концов, именно эти ураганы вынудили Шнайзеля принять решение о дистанционном заслушивании отчетов, которые со временем приняли вид вороха чеков и не нуждающихся в шифровке коротких объяснительных записок – почерк Ллойда без труда могли разобрать только избранные. Этот важный навык эль Британия приобрел еще во время их совместной учебы.
Однако на этот раз отчет пришел вместе с довольно большой, перевязанной золотистой лентой коробкой. Содержимое ее явно было ценным и хрупким – стражник нес свой груз бережно, словно ребенка, при этом старательно пряча от принца на удивление счастливую улыбку.
Страдания по поводу в очередной раз сожженной лаборатории, краткое описание затрат на ремонт и оборудование, идеи насчет усовершенствования Авалона, который «ну на этот раз точно взлетит, а если не он, то я» – все, вроде бы, как обычно. Кроме короткой размашистой приписки.
«А это важная запчасть для престижа Вашего Невеличества, лекарство от сердечных и нервных болезней. Только внутрь не употребляйте. Инструкцию не прилагаю, сами разберетесь».
Пару раз моргнув и представив себе нечто наподобие игрушечного золотого НК, принц неспешно избавился от ленты, прикидывая, а не подсунул ли в конец обнаглевший граф ему что-то взрывоопасное. Только он собрался открыть крышку, как из глубин коробки раздался звонкий, требовательный мяв, и принц непроизвольно вздрогнул.
Внутри обнаружился ярко-рыжий, невозможно пушистый кот. Вернее, довольно крупный и увесистый котенок с кисточками на ушах. Шнайзель осторожно извлек подарок из коробки и усадил на стол. Ну и что прикажете с этим делать?
Нельзя сказать, что он не любил кошек. Скорее даже наоборот, принц уважал этих грациозных и гордых животных, но чтобы завести себе питомца... об этом он как-то не думал. Да и найти подходящего к его образу кота казалось той еще задачей. Хрупкие и тощие сиамы, столь любимые некоторыми из его сестер, ему не подходили совершенно. Царственные – да, но какие-то они… куцые. И злые. Совсем как братец Лелуш. Разлегшееся же перед ним чудо явно было породистым и главное очень, очень пушистым. А ведь еще вырастет, и его будет видно издалека. Конечно, белый кот был бы лучше, но альбиносы всегда немного отталкивают, а тут – чистый шарм.
Котенок требовательно мявкнул и тут же был перемещен на колени, где и остался лежать, ни разу за полчаса не предприняв попытки помешать Шнайзелю работать. А потом, как обычно в этот час, зашел Канон, и решение было принято совместно.
− Как назовем? – граф Мальдини больше всего напоминал заботливую мамочку, так что принц даже почувствовал себя отцом, и к выбору имени пришлось подойти со всей тщательностью. Все Графы, Амуры, Чеширы, Генрихи и Людвиги пошли кто лесом, кто к Ллойду. Пришлось залезть в интернет, и следующие полчаса «родители» просто старались ржать потише и помнить, что они серьезные политики и не должны кататься по ковру от смеха посреди рабочего дня. Тяжелее всего это оказалось сделать, когда Шнайзель выяснил, что белые коты – не альбиносы.
Питомца принца нельзя назвать Лапшой, Тыковкой или Годзиллой. В конце концов, едва не окрестив ребенка Барсиком, они нашли идеальный вариант.
Ирбис! Ответ возник сам собой у них на глазах, когда малыш радостно вцепился зубами в свой хвост, явно не испытывая при этом никакого дискомфорта. Величественно прошествовав по столу, рыжий отпустил хвост и замер, прикидываясь статуэткой.
Ллойду в благодарность за удачный подарок решено было простить взрыв в лаборатории. Идею подарить ученому горностая или белоснежного хорька решили оставить на потом, учудить Пудинговый граф всегда успеет.
***
− Невероятно… − едва слышно прошептала Сесиль при виде небольшого позолоченного (или золотого?!) трона с огромной подушкой, на которой царственно возлежал кот. Малыш явно намеревался вырасти до размеров лошади, и этим еще больше напоминал сидевшего рядом хозяина. Выражение морды у зверя было до того ленивым и благостным, что не было никаких сомнений – в любой момент может показать когти и вспомнить о том, что он все-таки хищник.
− Ну вот, что я говорил! Теперь он точь-в-точь как злодей из детских мультфильмов. Маниакального смеха и плаща не хватает, − Ллойд радостно хлопал в ладоши, но попыток погладить Ирбиса благоразумно не предпринимал.
***
Поверженный силой гиасса Шнайзель стоял за спиной императора. Лелуш закончил свою речь и приказал страже увести пленных с устремившегося к солнцу Дамокла. Но просто так им уйти не дали…
−МРРРРРРЯУУУУУУУУУУУ!
Канон с восторгом наблюдал за тем, как бывший Зеро, растеряв весь пафос, улепетывает от разъяренного зверя, в этот момент невероятно похожего на настоящего дикого барса. Кто и как будет ловить истерично орущего императора, графа не волновало. Он был отмщен.
