***
В два часа из Москвы пришла долгожданная шифровка. — Они передают, что дали нам добро на совместную операцию с американос, — слегка недовольно прочитал Ламора, совсем не ожидая поворота событий на сто восемьдесят градусов. — Не раскрыть свои секреты, но активно сотрудничать в разоблачении вражеской подпольной сети. Квартира Хуана не была особо комфортной или просторной, но привыкший к любым условиям офицер не обращал внимания на такие мелочи. — Я знал, что так будет! Мы прозрели, амиго! Я верил в них, и они не подвели! — возрадовался Артемьев, чья мечты стали явью. — Не нервничай особо. Пока такое сотрудничество, как здесь написано, носит временный характер. Победим врага и разойдёмся, как в море корабли. Никто не прозрел, вожди пошли на такое соглашение из-за личной выгоды. За разоблачение сети и звёздочку на погон дать могут, и орденом наградить. И вроде бы для веяний партии вместе с американос операцию провели, чего верха требовали. — Общение с нашими специалистами не пошло тебе на пользу: ты начинаешь рассуждать, как карьерист, — усмехнулся Василий. — Люди везде одинаковые, мой амиго, — кубинец закурил сигару, после чего вновь запахло дымом. — А что с американос? Как они отнеслись? — Как-как, точно так же! Сотрудничать, но секреты не выдавать. Кстати, мне ещё поручили приглядывать за тобой. А то вдруг «гринго» воспользуется твоей добротой и выудит через тебя расписание смен караула у мавзолея. — Хорошая из тебя выйдет нянька. — Кто бы сомневался, си? — Никто. — А если говорить серьёзно, то твой американо не такой дурак, как кажется, — изменился в лице Хуан, посерьёзнев в одночасье. — Что ты имеешь в виду? — Я тайно приглядывал за вами, но и он привёл с собой одну девицу с обжигающими коричневыми волосами, которая тоже следила за тобой с «гринго». — Я её не заметил. — На то ты и взял меня с собой, молодой. Она слушала ваш разговор. Вот американо! Небось, спит с ней. Хотя… возможно, девица была сама по себе. Может, даже не наблюдала, а занималась своими делами. Но у меня на душе очень нехорошее предчувствие. — Да брось ты верить суевериям! К голове прислушиваться надо, — сначала Василий ткнул себя пальцем по лбу, а затем по груди. — А не зову сердца. В суеверия верят отсталые деревенские жители, но не люди нашей профессии. — Поверь человеку, у которого в революцию был нюх на засады, сегодня стоит соблюдать осторожность, — серьёзно говорил шифровальщик. — Тогда предчувствия меня не подводили, сейчас к ним лучше прислушаться. «Обжигающие коричневые волосы, что-то знакомое. Монтес говорил про девушку с ними, которую он видел рядом с Варгасом», — внезапно в голову Василия пришла одна мысль, которая натолкнула его на решение прислушаться к словам кубинца. — Пусть будет по-твоему. Опиши её. — Значит, ты уже готов поверить моим предчувствиям? — довольно спросил Ламора. — Вроде того. Что ты в ней запомнил, помимо волос? — Знаешь, они сразу бросаются в глаза. Такой богатый волос, что им не налюбуешься. Словно грива льва. Что ещё? Рост средний, от ста шестидесяти пяти, наверное. Лицо широкое, квадратной формы. Хищная она, скажу я тебе. Не могу толком объяснить, но когда ты бы её увидел, то сказал бы то же самое, — с придыханием описывал незнакомку связист, которому она, по всей видимости приглянулась. — Немного дикого, немного прекрасного. В общем, с ней легко было бы обжечься, поверь мне. А почему ты решил спросить? — Рядом с Варгасом видели похожую сеньориту. А потом из него сделали решето. «Обжигающий цвет, хищный вид, схожий рост. Ага, теперь есть уже человека, видевших похожую девушку», — задумался Артемьев, начав опасаться за себя. Если Монтес и Ламора были правы, то появление той незнакомки влекло за собой смерть тех, за кем она следила. — Убийственная дама, — вырвалось у старшего лейтенанта. — Что мы тогда будем делать? — Сейчас поглядывать в окно периодически, а ночью я останусь на дежурство, пока ты спать будешь, как суслик, си? — Си, как суслик. — Если кто к нам заглянет на огонёк, то отсюда живым не уйдёт. Пойду и прикручу к пистолету глушитель. — Подожди, а что с телом? Куда его девать? Нам не нужны проблемы с полицией. — Вынесу его под покровом ночи в багажник, потом увезу за город и либо брошу в зарослях, либо в море. — Лучше постарайся только ранить. Я бы потолковал с ним. — Попробую. Не так просто исполнить твои пожелания. — А ты попробуй. — Си, сеньор. — Ты раньше такое проделывал? Кубинец на время вышел, затем вернулся. — Здесь? Нет. В прошлом? Было дело пару раз. Хорошо, если мои предчувствия нас обманут. Но знаешь? Они не могут меня подвести. — Прошло уже много лет после вашей революции. Твоё чутьё могло притупиться. — Тогда бы я ничего не почувствовал. — Кто знает? — Ночью все всё узнают, молодой. Послушай человека, который всего на четыре года младше Фиделя. Бережёного Бог бережёт, как говорят у вас, — в конце кубинец перешёл на русский язык. — Поживём, видим, как говорят у нас.***
После разговора с советским разведчиком Митчелл задумался о том, кем мог бы оказаться предатель, действовавший в Доминикане. «Модесто? С виду такой пассивный тугодум, который не способен вести нас в пропасть. Безынициативный и легко подчиняемый, но ведь он может водить меня за нос. Или Гленн? Сообразительный пижон мог остаться в живых за счёт своевременной смены стороны. Но как он мог предугадать то, что Гальего привлечёт именно его? Нескладно. Фернанда? Она всё время старается сблизиться со мной. Если так подумать, то нежная с виду девчонка может оказаться самым опасным противником. Как только её вывести на чистую воду? Сегодня начну проверку с фиалки. Или лучше с Модесто? Одуреть можно», — думал Митч. После обеда, мало чем отличавшегося от завтрака, он пришёл в условленное место, где дождался девушку. Сегодня Вергара оставалась такой же женственной и элегантной, как вчера, но платье, надетое на ней в прошлом, сменилось на белую блузку и лёгкую юбку тёмно-синего цвета в горошек. — Справилась? — перейдя к сути, серьёзно спросил Хэллоуэй. — Ещё бы! Я нашла для тебя самого честного офицера в департаменте. И он ждёт встречи с тобой, — гордо ответила метиска. Митчу по неизвестной причине бросилась в глаза маленькая кожаная сумочка Фернанды, которую раньше ему не доводилось видеть у латиноамериканки. — Тогда пора идти, — сказал с недоверием агент, искавший обман. — Ещё не всё. Ты просил достать для тебя оружие? Так вот, кое-что мне удалось раздобыть. Только давай мы подарок заберём после похода в департамент. «Посмотрим, что она задумала», — подозрения Митчелла усилились не на пустом месте. Американец ожидал от девушки подлого удара в спину, словно это было в порядке вещей. К департаменту они отправились на такси, в чьём салоне слышались живительные ритмы карибской музыки и пахло табаком. — На каком этаже поселился? — спросила Вергара, сидя сегодня слева. Обычно она размещалась справа. — На пятом, — сухо ответил «янки». — Чем выше этаж, тем лучше вид? Соглашусь, сверху на побережье смотреть лучше, чем снизу. Такси проехало мимо отеля «Морской вид». Всю дорогу доминиканка рассказывала американцу о своём городе настолько пламенно, словно её слова звучали, как признание в любви. Кого-нибудь другого рассказ Фернанды мог бы сразить до беспамятства, но терзаемый подозрениями Хэллоуэй слушал попутчицу лишь краем уха, уйдя в себя. Зато таксисту в кепке-блинчике понравилось её слушать очень сильно. Здание департамента находилось справа от дворца президента, чья боковая сторона просматривалась из резиденции доминиканской службы безопасности. Они оказались внутри большого кабинета, окна которого выходили в сторону роскошного сада, в котором царило буйство красок, коим Фернанда могла любоваться вечно. — Значит, вы и есть тот агент Хэллоуэй? — сказал сидевший за тёмно-коричневым столом креол в чёрном костюме. — Сеньорита Вергара рассказывала, что вы чуть ли не герой. Меня зовут Габриэль Васкес. Бледнолицый обладатель островатого носа имел не слишком крупное телосложение, но выглядел довольно серьёзно и опасно. Девушка же стояла у окна позади начальника. — А мне сказали, что вы самый честный сотрудник в стране, — ответил Митчелл. — Давайте перестанем остроумничать. — Жаль, — улыбнулся Васкес, на чьём вытянутом лице прямоугольной формы виднелись впалые щёки. — Вас, как я понял, интересует информация о городских террористас? Смеяться будете, но у нас на них нет практически ничего. Они для всего департамента стали такой головной болью, что никакая таблетка бы её не вылечила. — Практически ничего. Значит, что-то вы о них знаете? — хитро спросил Митч, пытаясь заставить доминиканца дать прямой ответ на его вопрос. В Васкесе американец заметил огонёк задоринки, что, правда, не сильно ему понравилось. — А вы умеете к словам цепляться. Думаете, раз вы из ЦРУ, так я сразу выложу вам на стол наши секреты? Многим здесь нравится то, что ваша контора делала всё за них. А теперь, когда почти всех наших американских амигос убили, и работа ЦРУ нарушена, они в панике. — Вы будете говорить по делу? — возмутился Хэллоуэй, заставив доминиканцев рассмеяться. — А они и в правду не любят долгие беседы, — сказал, посмотревший на Фернанду, Габриэль. — Ладно, буду говорить правду. Я рад наладить сотрудничество с честным человеком, если сеньорита Вергара в вас не ошиблась. Дела у нас без вашей помощи идут просто очень паршиво, Давайте заключим сделку: я вам рассказываю то, что известно нам, а вы мне то, что известно вам. Думаю, такой язык вам вполне понятен? Васкес уверенно чувствовал себя, занимаясь «кабинетной» работой, однако при улыбке на его лице появлялся боевой оскал. — У нас выйдет неравноценный обмен. Вы жулик. — Время заставляет поступать так. Сеньорита Вергара, наш цветочек, сказала, что мне лучше поговорить лично с вами на сей счёт. Мы действуем заодно, так к чему нам секретничать? Мы знаем лишь то, что городские террористас связаны с криминалом, они имеют свой немалый процент с продаж оружия, наркотиков и проституции. Преступные боссы боятся их, потому платят им дань. «Ему за сорок и начинал он ещё при Трухильо», — подумал Митч. — Источник информации я раскрыть не могу, но верить ему безоговорочно, — продолжил темноволосый латиноамериканец, который сохранил некоторые служебные подробности в тайне. — Главное то, что он не может никак подобраться к нашим общим врагам. Теперь ваш черёд, сеньор Хэллоуэй. Митчелл поделился с Васкесом информацией, но некоторые детали, вроде связи старого немца с ультраправыми в ФРГ, он опустил. — Очень интересная версия, я вам скажу, — улыбчиво ответил Габриэль. — Её и не подтвердишь, и не опровергнешь, как городскую легенду. Неужели в ЦРУ стали верить слухам? Я был лучшего мнения о вашей конторе. Мне бы хотелось довериться такой версии не меньше, чем вам. Зато теперь мы знаем, что вожаки группировок имеют связи с террористас, причём довольно тесные. — Тогда нужно арестовать одного из них и допросить, — предложил рискованный вариант Хэллоуэй. — Или похитить. Плевать на законы, на кону стоят жизни людей. — Это не так просто, мой американский коллега. У нас нет конкретных доказательств для выдвижения обвинения. Пропажу лидера клана заметят все, а потом последует реакция, которая унесёт жизни многих людей. Я клялся служить и защищать их от нападений террористас. Мы боремся с репутацией «цепных псов и садистов», что закрепилась за службой безопасности при Трухильо. — И что же вы предлагаете?! Сидеть, сложа руки? — А что вы предложите? Выкрасть пару главарей, привести врага в ярость? Они ведь начнут бить ещё больнее, чем сейчас. — Знаете, если вы будете жевать сопли и ничего не делать, то они тоже убьют много людей. Нужно противостоять им, чёрт возьми! Мы схватим боссов и заставим врагов играть по нашим правилам. — Их принесут в жертву. Они, конечно, не пешки, но ради них надрываться никто из террористас не станет. Вот что, сеньор Хэллоуэй, ваши рассуждения весьма увлекательны. Мне есть о чём подумать на досуге. Но давайте пока договоримся о том, что будем информировать друг друга обо всём, с чем столкнёмся в последующем. Не забывайте, что надо мной стоит начальство, а ему ваши грязные штучки могут не понравиться. Я лишь помогаю вам по указке сверху. «Не слишком много, твою мать!» — итогом переговоров Митчелл остался недоволен. — Си, — ответил он. — Так-то лучше. — Я думаю, у вас есть крот. Будьте осторожны. — Крот? Можете половину штата в их число записать! — рассмеялся в ответ Васкес. — У нас полно людей, нечистых на руку. Я отберу группу из тех, кому можно доверять. Сеньорита Вергара будет информировать вас о моих действиях и находках. В общем, она станет связующим звеном между нами. — Грациас. — Пока не за что. Всего доброго. -Они покинули здание департамента. — Габриэль — хороший человек, — сказала Фернанда, стараясь переубедить американца, что ей частично удалось. — Не спорю, но трусливый, — согласился, но на половину, Митчелл. — Скорее, осторожный. Потому с ним полезно иметь хорошие отношения. Когда появится возможность и будет нужный момент, он ударит по «третьей силе». Ему виднее. — Хорошо. Поехали к нашим, послушаем, что нарыл Гленн. У нас завёлся предатель. До семи вечера оставалось три часа, и два из них ушли на то, чтобы добраться до «штаба» через плотные ряды полицейских кордонов. В одном месте Вергара забрала коробку из-под обуви, запечатанную так, будто в ней лежали купленные в магазине туфли, а не оружие для американского агента. В квартире Митч поведал Модесто и Стивену об итогах диалога с Габриэлем. — Да он чёртов трус! Генерал, почему Васкес отказался выполнять ваши приказы, сэр? — острил Гленн, сидя в кресле. — Лучше скажи мне, что тебе удалось узнать? — ответил серьёзно Хэллоуэй. — Пока ничего, «каналы» в процессе. — Тогда собираемся здесь завтра в десять утра. Возражения есть? — Сэр, никак нет, сэр! — ехидно улыбнулся молодой агент. — Модесто, лучше скажи мне, какого чёрта ты мне солгал? — далее Митчелл рассказал ему о беседе с советским разведчиком, отчего Гальего занервничал. — Что скажешь? — На тот момент мне прислали именно такую информацию. Сейчас передал, чтобы мы сотрудничали с русскими. Наверное, крот в Лэнгли нагадил, — мулат говорил убедительно, словно он действительно оказался жертвой игры разведок, а не двойным агентом. «Пока на него ничего нет. Завтра проследим за ним», — недовольно подумал Хэллоуэй, который совсем запутался в своих поисках, как в рыболовных сетях. — Или у политиков свои закидоны. Я сделал запрос, чтобы они объяснили, что за чертовщина происходит, — продолжил твердить шифровальщик. — Но ответ так и не пришёл. — Сделай повторный запрос. О наших действиях ни слова. Расходимся. Группа покинула квартиру. — Модесто, ты обещал подбросить меня вечером, — обратился к Гальего Гленн на лестнице. — Обещал, так обещал. Я от своих слов не отказываюсь, — ответил латиноамериканец, вспомнивший об обещании. — Ферни, поедешь с нами? Или у тебя опять разговор с генералом? Знаешь, он парашютист. Мог и голову отбить при падении с вышки, — предложил Стивен, в чьём голосе слышалась нотка ревности. — Си, Фернанда, давай я тебя подброшу до дома. Нечего на такси тратиться, — мулат в поло вновь удивил Митчелла своей инициативой. «Что ты замышляешь? Его точно стоит проверить завтра. Здесь нечисто», — подозрения Хэллоуэя усилились. — «Если он везёт людей в засаду, то стоит послать его к чёрту! Хотя кто мешал противнику прийти и убить всех нас в „штабе“? Слишком шумно, четверых или троих убить непросто, особенно, когда они при оружии. По одному изловить проще. Можно вывезти всех за город, хотя сколько раз Гальего уже всех подвозил. Враги при их возможностях могли бы убить каждого из нас раньше. Может, опять заскок случился? Обострение паранойи!». — Или генерал за всё заплатит? — ревностно с издёвкой в голосе спросил Стивен. — Надо будет, заплачу, — грубо ответил Митчелл, которого нападки Гленна стали раздражать. — Какое тебе дело? — Нет, мне нужно переговорить с «генералом», — ответила Вергара, приблизившаяся к американцу. — Ладно, пошли уже, — сказал Гальего. — Не хочет она. А если ей не хочется, значит, никто её не заставит ехать с нами. Они вышли из здания. — Садись рядом со мной, — сказал, указав на сиденье, расположенное рядом с водительским местом, Модесто. — Адьос. — До завтра, Ферни. «Плимут вэлиант» сдвинулся с места, а Хэллоуэй с девушкой вновь пошли на набережную Санто-Доминго. У Митча возникло такое предчувствие, будто он не зря не дал девушке поехать с Гальего.