***
Перед отправкой на задержание Хэллоуэй узнал о том, что Модесто Гальего также предъявили обвинение в пособничестве террористам. Его собирались судить по законам Доминиканской республики и держали под стражей в здании Национального департамента расследований из-за многочисленных угроз, исходивших от «третьей силы». С Фернандой у него не получилось объясниться по причине того, что Васкес прямым своим приказом отправил её домой, желая защитить неугомонную девушку от смерти или ранения, которое она могла бы получить при силовом задержании боевиков. «Неидеальная дисциплина, высокое рвение и неплохая исполнительность, когда ей дают важные поручения. Пожалуй, противоречий в Фернанде немало, но они не делают её хуже», — думал Митчелл, который ощущал тёплые чувства к Вергаре. Перехитрить Габриэля оказалось несложно: Митч привёл Василия сразу к военным, представив его как своего помощника, недавно присланного для поддержки из штаб-квартиры ЦРУ в Лэнгли. Офицеры поверили Хэллоую и не стали беспокоить высшее руководство из-за мелочей, что мало заслуживали внимания начальства. По просьбе американца интендант снабдил советского разведчика комплектом униформы доминиканской армии и оружием с боеприпасами. «В такой одежде ты совсем не выделяешься среди местных солдат. Никто не увидит в тебе важную персону», — пояснил американский агент. Сам же Хэллоуэй связался с командиром гарнизона посольства США и запросил оттуда поддержку, однако в итоге столкнулся с бюрократической волокитой: требовалось разрешение на применение американских войск в Доминикане, чьё получение заняло бы уйму времени. «Пока Ричардс уведомит госдеп с президентом, вы уже успеете сцапать тех подонков», — сказал Хэллоуэю капитан морской пехоты, бывший родом из штата Мэн. Однако с пустыми руками офицер разведчика не отпустил — Митч получил карабин «Кольт Коммандо» с кучей патронов к нему, пару гранат M67 и оливковый китель без опознавательных знаков с брюками. — Скажи им остановиться, — обратился к Митчу Василий. Они ехали в кузове армейского грузовика вместе с доминиканцами, говорившими по пути о чём-то своём. — Зачем? — спросил Хэллоуэй, который догадывался, к чему клонил сотрудник КГБ. — Вы действительно собрались приехать туда, выскочить из машин и схватить врагов после небольшой пешей прогулки? — заокеанский союзник был неспокоен, как зверь во время охоты. — Я знаю, что надо делать. — Ладно. Военные планировали остановиться в трёхстах метрах от логова боевиков, а потом быстро высадиться и пойти на штурм, намереваясь окружить дом под прикрытием темноты. Колонна из трёх грузовиков и внедорожника остановилась, не доехав до поворота, ведущего в заросли. — Какого чёрта мы встали?! Что случилось, мать вашу?! — ругался мускулистый капитан, подошедший при свете автомобильных фар к разведчикам. Те ранее спрыгнули из кузова на дорогу. — Необходимо провести разведку перед движением колонны, есть угроза засад, — ответил Василий, на котором сидел пятнистый мундир. В военной форме он смотрелся очень органично, словно его родили для армейской службы. — А если они узнают, что мы собираемся выкинуть против них фокус? — не унимался офицер-мулат, чьей самолюбие оказалось задето выходкой русского союзника. — Слушай сюда, гений. В шестьдесят девятом я командовал взводом морпехов в вонючем Вьетнаме и гонял гуков* от дорог подальше! — роль боевого командира советский коллега сыграл настолько убедительно, что даже Митчеллу в один момент показалось, будто «друг» из советской внешней разведки действительно имел богатый боевой опыт. — Не учи меня! У вас пропала связь с разведкой. Догадайся, что замышляет противник, сынок? Вот именно, мы ни черта не знаем. — Ты не наглей. — Слушай, увалень, ты совсем своими людьми не дорожишь? Надо проверить, что там впереди, чёрт возьми! — Но они догадаются! — И что? Вы же оцепили район. Куда гуки денутся? Хэллоуэя буквально распирало от смеха, из-за чего он отошёл в сторону. «Во даёт! Говорит, как настоящий американец! Их там в КГБ учат что ли нас изображать? Никогда бы не поверил», — удивлялся Митч, пока шёл спор между двумя офицерами. Команда людей Габриэля, в которой оперативники были практически неотличимы друг от друга, изображали солдат, держась вдали от них. «Наверное, потом они покажут себя и ошарашат гадов», — оценил потенциал замаскированных доминиканцев агент ЦРУ. — Дай мне толковых солдат, и мы пойдём вперёд, а вы медленно поедете за нами, но впереди машин пойдёт пехотная цепь, — озвучил план Василий, который в прошлом точно имел богатый военный опыт. — Ты псих! Ладно. Эй, вы, идите сюда! — капитан обратился к людям Васкеса. — Ты мне кого подсунул? Им же только бордель охранять! — Значит, мы хорошо справляемся, — серьёзно сказал лидер группы сотрудников, работавших под прикрытием. Его лицо с резкими чертами быстро вынырнуло из темноты. — Они не солдаты, а кое-кто получше, — коротко объяснил Митчелл, дав сотруднику КГБ понять, что на людей Габриэля можно было положиться. — Вы всё испортили, я хотел послушать, как он нас крыть будет, — усмехнулся низкорослый боец, у которого кепи на лоб съехало. — Так даже лучше. Нам нужна радиосвязь, — продолжил заокеанский союзник, думавший о безопасности военных, словно поимка террористов для него ничего почти не значила. — Извини, но у нас один приёмник на всех, — дал ответ капитан. — Плохо. Очень дерьмово. Эй, кто у тебя самый резвый? — Самый кто? — переспросил командир оперативной группы, удивлённо посмотрев на Василия. — Быстрый. Вестовым будет. — Альварес, ты слышал приказ, — слова были обращены к низкорослому бойцу со съехавшим на лоб кепи. — Ясно. Придётся бегать туда-сюда, — недовольно согласился Альварес, который убедительно смотрелся в образе развязного солдата. — Давайте за нами, — сказал советский офицер. Группа из семи человек пошла по дороге, а затем резко свернула налево и растворилась посреди пальм и кустов, погружённых во мрак. — Где ты такого нахватался? — полюбопытствовал Хэллоуэй, почувствовавший прохладу. — Изучал когда-то специфику вашей армии. — Если бы не знал, кто ты на самом деле, то поверил бы тебе. — А теперь внимание! Идём молча, подаём сигналы жестами и внимательно просматриваем каждый куст. Без моего приказа не стрелять, обнаружения избегать, врага не трогать… — Э-э-э, — оборвал Василия Альварес. — Вопросов не задавать. Митчелл понял, что он не зря взял с собой «хорошего красного»: русский занимался привычными для него делами, потому бояться с ним было нечего. «Если я чувствую себя, как дома, в Латинской Америке, то для него копание в джунглях значит то же самое. Где он пропадал, когда я незаметно проникал в панамский банк?» — Хэллоуэй ощутил уверенность в успехе, находясь рядом со специалистом.***
Артемьев попал в родную стихию и азартно вёл за собой людей, как в былые времена. Здесь ему ничья помощь не требовалась, так как старший лейтенант мог выполнить сразу несколько боевых задач. Уверенный в собственных силах офицер внимательно высматривал террористов, передвигаясь по тёмным джунглям почти бесшумно, словно бесплотный дух на кладбище. «Зачем я их взял? Мог бы один справиться. Нет, вестовой пригодился бы даже при таком раскладе. Не в первый раз приходится действовать без радиосвязи. Даже огромной многомиллионной армии вроде советской не под силу снабдить каждое отделение рацией. А у аборигенов денег ещё меньше. Хотя они не так уж и плохи, видали мы воинства и похуже», — думал по дороге Артемьев. Потом он упрекнул себя за то, что не предложил доминиканцам на машинах остаться на месте. Опытный военный мог бы обнаружить всех террористов в одиночку или силами разведгруппы. Правда, для бесшумной зачистки ему бы больше пригодились «чёрные бушлаты» морской пехоты или пара-тройка коммандос из советского флота. В них старший лейтенант не сомневался, однако офицеру приходилось пользоваться теми, кого дали в подчинение. От каждого доминиканца и американского союзника Василий ждал безоговорочного подчинения своим приказам. Впрочем, никто из них и не пытался оспорить первенство Артемьева, начав возмущаться. Они молча следовали за ним как за своим командиром. Митчелл старался сдерживаться, но два раза сотрудник КГБ слышал, как агент ЦРУ зевал на ходу. Один лишний звук мог обойтись группе очень дорого, а ситуация требовала от разведчиков твёрдой выдержки, граничившей с хладнокровием, и высокий уровень дисциплины. Поэтом боевой офицер стукнул американца по животу вместо того, чтобы сделать выговор. Попутно он жестом приказал ему идти тише. «Он не дурак, поймёт», — Василий посчитал Митчелла неплохим бойцом. Американский агент не разочаровал старшего лейтенанта: «ковбой» утвердительно кивнул головой, спокойно продолжив следовать за ним. Разведгруппа двигалась вперёд почти беспрепятственно, так как боевики противника им по пути не встречались, а дорогу преграждали разве что заросли. Другой командир, оказавшись на месте Артемьева, обрадовался бы такому стечению обстоятельств, но Василий по привычке стал искать подвох как опытный охотник, которого было не так просто провести. «Неужели они действительно не знают о нас? Не смешите меня! Сорвиголовы захватили в плен группу слежения, лучшего доказательства не найдёшь. Нет, нас ждут. Но почему нет боевых отрядов, расположившихся с обеих сторон дороги. Простая схема: бойцы открывают огонь с двух направлений, выбивают ведущую машину, а затем взрывают замыкающую, из-за чего военные попадают в „бутылочное горло“. Остановить бы колонну, но пока вестовой добежит, её уже успеют расстрелять. Чего кривить душой, дело дрянь. У меня даже связи нет, а доминиканцы не могут подождать», — задумался старший лейтенант, который слышал доносившийся издалека гул автомобильных двигателей. Он имел опыт, как проведения засад, так и их противодействия. Но тогда у него имелась радиосвязь с командованием, а приказы отдавали толковые офицеры. Впрочем, Василий решил принять вызов судьбы и одержать победу в непростых условиях, когда почти всё шло против него. Хотя, если бы у советского офицера была возможность отменить операцию, то он приказал бы отступать. «Что враг мог сделать с пленными? Можно использовать их в качестве заложников, у нас тогда проблем станет в разы больше. Вряд ли доминиканцы готовы к такому. Даже дома подразделения для борьбы с терроризмом пока ещё только являются предметом обсуждений*. Мы же рискуем потерпеть фиаско, подобной немецкой полиции в Мюнхене*. Не звать же сюда израильских спецов?» — наличие в руках «третьей силы» пленников пугало Артемьева сильно по нескольким причинам. Некоторые из них Василий мысленно озвучил для себя, но больше всего его заставляло нервничать отсутствие опыта участия в операциях по освобождению заложников. Бывший морпех-разведчик с трудом мог себе представить то, как ему следовало действовать в подобной ситуации. Вряд ли его коллеги могли похвастаться знаниями по этой части, а за их действия Артемьёв временно нёс ответственность. Группа вышла к небольшому домику, в чьих окнах горел свет. Им также удалось обнаружить внутри него переодетых в солдат террористов, которые несли дежурство на постах, готовясь в любой момент отразить нападение со стороны дороги. Отряд остановился в зарослях, и старший лейтенант взял у доминиканского «чекиста» бинокль, приказав бойцам залечь. Они находились на небольшом бугорке, расположенном на левом фланге, откуда неплохо просматривалась территория домика, в котором советский офицер стремился обнаружить всех замаскированных противников, чтобы установить их численность. Его опасения оказались не напрасными: в одном окне Артемьев увидел то, как пара боевиков перевела двух заложников на новое место, расположенное далеко от входа. Вскоре фигуры исчезли. «Тут два пути — либо они увели пойманных наблюдателей в подвал, самое безопасное место в доме, либо в дальний угол. Я бы держал их поближе к себе, затем сделал громкое заявление и уведомил военных о том, что у меня на прицеле были заложники. Ёлки-палки, в штабе никто не мог додуматься до такого? Какого хрена они отправили тупую солдатню, даже не предупредив их? Поспешишь, людей насмешишь», — Василий, пытаясь рассуждать от лица террористов, что оказалось ему в новинку, нешуточно разозлился на доминиканское руководство. Тишину нарушали лишь голоса врагов, которые даже не догадывались о том, что за ними наблюдал, словно ночное чудовище, сотрудник КГБ, пока его команда тихо ожидала приказа. Советский разведчик, где на глаз, а где на слух определил, что в домике засели семь противников. Гораздо сложнее оказалось определить местонахождение каждого из них, что пригодилось бы при штурме маленького здания. «Чёрт!» — мысленно выругался старший лейтенант, понимая, что у него оставалось мало времени. Он подозвал к себе вестового и на пальцах показал ему число боевиков, однако о заложниках ему всё-таки пришлось сказать — жестов, которыми они обозначались, он не знал. — Они держат у себя двух ваших, пропавших днём, — тихо прошептал Артемьев, чей голос слился с шелестом листвы. — Спеши и сообщи. — Си, — напряжённо ответил быстрый оперативник, который отправился исполнять приказ Василия. «Пока они едут, мы можем попытаться взять дом, но я не уверен, что у нас всё пройдёт гладко. Где же остальные? Не могли они просто так пропасть, нужно найти их», — командир почти растерялся от того, что на него навалились сразу несколько проблем, решением которым обычно занимались офицеры рангом повыше. Он не мог разорваться на несколько частей и заняться одновременно и поисками замаскированных групп противника, и освобождением заложников. У него ведь не было даже соответствующей подготовки для спасения невольников. — Там держат двух заложников. Вы знаете, что нам делать? — старший лейтенант решил наплевать на созданный им образ «крутого янки» и попросить совета у командира доминиканцев, работавших под прикрытием. Проблема требовала срочного решения. — Что? — послышался удивлённый ответ латиноамериканца. — Нужно вступить с ними в переговоры и выиграть время на подготовку штурма. Их разговор не остался без внимания: один из террористов услышал голоса в темноте. — Амигос, мне кажется, вон там кто-то чешет языками. Может стрельнуть туда? — Ага, как же! Ты нам тогда рыбалку испортишь. Раньше времени мы палить не будем, — донёсся строгий голос человека, бывшего, наверное, лидером группы противника. Артемьев не смог его обнаружить, и сейчас вражеский командир остался для советского офицера в тени. — Ты их переоцениваешь. Нам же сказали, что солдаты поедут, а ближе к нам их раздавят. Сиди и не нервничай. То ветер дул, дубина, — к разговору присоединился третий боец, который дежурил у окна, приглядывая за центром. «Пронесло. Что будем делать? Вернёмся назад?» — задумался Артемьев. Внезапно вдали прогремел взрыв на дороге, после прошло чего несколько минут, и послышался шум перестрелки. «Они заложили мину! Как я мог упустить такое из виду?!» — вскипел внутри Василий, придя в ярость, подобно берсерку. Больше всего его раздражал собственный прокол, ведь он мог предусмотреть и иной сценарий нападения: «Их отряды находились на удалении, чтобы их не задело взрывом, а потом быстро выскочили из нор. Ну, конечно же!». — Возьми пару ребят и беги к колонне. Не выходи на дорогу, — самую сложную часть Артемьев решил взять на себя, а американца он предпочёл отправить на помощь военным, которым без подхода поддержки жить оставалось недолго. — Если что, уходите отсюда без нас. — Си, — отозвался Митчелл, взяв с собой двух доминиканцев. Шум перестрелки оказался довольно громким, и старший лейтенант планировал воспользоваться его прикрытием в качестве маскировки.