***
Митчелл видел именно ту самую девушку, о которой говорили Василий с Монтесом. Хищный вид, обжигавшего цвета волосы, рост — всё сходилось. «В самом деле, дикая кошка», — подумал американец, присмотревшись к ней. А вот спутника перебежчицы он сразу захотел убить, стоило тому выйти из «понтиака». — Вот мы встретились, эскорио, — сказал Митч, с трудом сдерживавший гнев. — В другой ситуации я бы просто убил тебя, каброн. А где твой дружок? Он не смог обуздать свои чувства и ударил пойманного беглеца по лицу, после чего вмешался доминиканский оперативник, с коим Хэллоуэй работал вчера. «Пантера» бросилась на защиту своего мужчины, а человек Васкеса разнял их. — Какая разница, что было раньше! Ты поймал меня, и я хочу говорить! А мне есть, что тебе сказать! — здоровяк, чьё овальное лицо имело очень резкие черты, не стал отвечать на выпад «гринго» агрессией. — Где твоя сдержанность? — Успокойся, стой! Лучше скажи мне, какого чёрта ты его ударил? — спросил доминиканец. — Этот козёл меня три дня назад убить пытался, — ответил, остановившись, американец. — Возлюби ближнего своего. Они нужны нам живыми. Движение на перекрёстке было временно перекрыто, в то время люди Габриэля объясняли полицейским, что операция имела высокую степень секретности, и они становились хранителями государственной тайны, а за её разглашение им грозила высшая мера наказания. Иными словами, сотрудники службы безопасности старались просто запугать патрульных, чтобы обеспечить их молчание. — Удачно сработано. Сеньор Васкес предупредил меня о вас с Фернандой, — сказал рослый операвтиник в строгом костюме. — Мне нужен человек по фамилии Диас, — ответил Митчелл, заметив, что латиноамериканец оказался выше него на полголовы и солидно выглядел в сшитом на заказ пиджаке. О вчерашнем образе развязного сержанта уже ничего не напоминало. — Я вас слушаю. Будем знакомы, Митчелл. Беглецов посадили в чёрный «мерседес», пока стражи порядка стали постепенно освобождать дорогу. — А где ваш напарник? Тот бравый офицер, он хороший спец, с ним приятно работать, — спросил про Василия Диас, оказавшийся ровесником Хэллоуэя. — Напарник? — к ним подошла Вергара, чьё самочувствие улучшилось, однако вид у неё ещё оставался слегка нездоровым. — Ола, Фернанда. Рад тебя видеть, цветочек. — Напарник занимается сегодня всякими мелочами. Мы должны встретиться с ним в два часа, — ответил Митчелл, подмигнув метиске. — Нам бы он пригодился. В два, говорите? Туда и обратно мы смотаться не успеем. — А далеко вы их собрались увести? — Си. Есть одна вилла, там мы ими займёмся. Ладно, берите напарника с собой и приезжайте. Он поможет нам. Я оставлю с вами Альберто, — Диас указал на среднего роста молодого сотрудника, щуплое лицо которого показалось агенту ЦРУ знакомым. — Вы вчера вместе сработались неплохо. — Смутно помню его. «Парень был вчера со мной в бою и выжил. Не то чтобы на него можно положиться, но польза от него будет точно», — оценил потенциал доминиканца Митч, посмотрев на коротко подстриженного метиса. — Мы пока займёмся организацией охраны, решим проблемы размещения. Вы приедете как раз вовремя, но если сможете прибыть раньше, то постарайтесь. Времени у нас много, но без вас я допрос не начну. — Хорошо. Три чёрных автомобиля уехали. — Тебе лучше? — спросил Митчелл, обняв девушку. — Си, но ненамного. Такие виражи не по мне, — ответила Фернанда. — Главное, что мы их поймали. — Верно. Теперь мы с ними поговорим, победа за нами. Наверное, осталось самое простое. — Слушайте, вы вдвоём мило смотритесь, конечно, но мы так и будем здесь стоять? Меня для чего сняли? — выразил недовольство Альберто, напомнив паре о себе. — Я хотел бы погонять балду, однако у нас дело особой важности. Митч собирался взять с собой советского разведчика и поступить честно по отношению к нему. — Ладно, поехали, — ответив, американец, перед тем как посмотреть в сторону Альберто, поцеловал Фернанду в лобик. — Сначала я сниму деньги в банке, а потом мы пообедаем. — Боюсь, в меня пока ничего не полезет, — сморщено сказала Вергара. — Может, передохнёшь пока дома… — Нет! Если ты будешь нормально вести машину, то я смогу отдохнуть по дороге. На воздухе мне лучше.***
Артемьев передал записку с посланием Хуану, а потом отправился на пристань, где его встретил кубинский разведчик, который очень убедительно изображал старого моряка, буквально жившего на корабле, чувствуя себя, словно рыба в воде. Выглядел он тоже соответствующим образом: седая борода, потрёпанная, но практичная одежда и повадки настоящего ветерана смотрелись со стороны очень органично, будто кубинец ходил в море с малых лет и не представлял того, как ему пришлось бы жить на суше. Возможно, чекисты Фиделя действительно завербовали простого рыбака. Офицер КГБ ломал голову недолго, потом он уже просто стоял на мостике и ждал встречи с лодкой. С непривычки он ощутил качку. — Вот она! Готовься, сынок, через пять минут тебе придётся пройтись, — вскоре старик, стоявший за штурвалом катера, оповестил старшего лейтенанта о приближении к месту всплытия. — Я понял, — ответил по-испански с большим трудом Василий, чьё лицо слегка позеленело. — Ничего, в первый раз со всеми такое бывает, — рыбак попытался подбодрить Артемьева, приняв его за новичка, что только сильнее задело бывшего офицера морской пехоты. — Я на корабле уже не впервые. Просто в последний раз мне доводилось оказаться на борту года четыре назад. Привычка пропала. — Готовься! Впереди виднелась длинная приземистая фигура подводной лодки проекта 641, принадлежавшей революционному военно-морскому флоту Кубы. Вокруг неё виднелась практически бесконечная морская гладь, а над рубкой субмарины собирались облака и тучи, что стремительно быстро шли в сторону южного побережья Доминиканы. Шумели волны, веяло свежестью. «Вроде опытный человек, а принял меня за новичка. Тут два варианта: либо я умело маскируюсь, либо он в людях плохо разбирается», — выявил промах у латиноамериканца Артемьев, походя к носу рыболовецкого катера и минуя сети. Судно кубинца встало правым бортом параллельно подлодке, после чего матросы протянули мостик, по которому Василий быстро перебежал на субмарину, где его туфли уже застучали по стали. — Ола, товарищ, добро пожаловать! — поприветствовал важного пассажира кубинский моряк. — Ола, товарищ, — советский разведчик пожал руку союзнику, и тот потом повёл Артемьева к открытому люку, и вскоре старший лейтенант оказался на центральном посту, где его встретил «шкипер». Члены экипажа вернулись следом. Офицер КГБ, попав внутрь, осмотрелся: перед ним стоял слегка полноватый офицер, командовавший лодкой, акустики, техники локаторов и другие специалисты несли вахту на своих местах, сидя на постах, что были выстроены в два ряда по бокам помещения. Горели жёлтые лампы. — Добро пожаловать на борт, — кубинский капитан хотел быстрее вернуться к командования лодкой и попросил одного из матросов отвести Василия в носовой торпедный отсек. Затем он вернулся к исполнению своих основных обязанностей. — Погружение, глубина — шестьдесят метров! — Есть погружение! Послышался рабочий шум, субмарина начала опускаться под воду, что советский офицер, двигаясь через тесные жилые помещения и кают-компанию, хорошо почувствовал. — Мы вышли в море без боекомплекта, — говорил по пути худой мулат, встретивший Василия на поверхности. — Место освободилась, у нас, товарищ, другая задача. — Разумно. Как и ожидал Василий, в торпедном отсеке его встретило вовсе не лодочное вооружение, а разместившийся там временно кубинский отряд специального назначения. — Море к вечеру будет штормить. Приятно в такие моменты оказаться здесь. Не буду вас больше отвлекать, адьос, товарищ, — сказал член экипажа и ушёл. — Адьос. «Чёрных ос» на борту оказалось около пятнадцати, они теснились в одном отсеке, держа под рукой своё снаряжение. На их оливковых мундирах отсутствовали опознавательные знаки с воинской символикой, без которой армейская одежда, на взгляд Артемьева, выглядела лишённой изящества. Командир спецназовцев, остроносый офицер ростом в сто семьдесят четыре сантиметра, приблизился к старшему лейтенанту и заговорил с ним первым; — Добрый день, товарищ Васильев. — Буэнос диас. Говорите по-испански, — ломанный русский кубинца, смотревшего на разведчика как на друга, Артемьева не впечатлил, поэтому он решил общаться с союзниками на родном для них языке с акцентом жителя «острова свободы». Хотя где-то в глубине души ему хотелось ругаться из-за того, что его утомили разговоры с иностранцами. Но и слушать исковерканную русскую речь, которая резала слух, Василий тоже не хотел. — Вам ещё нужно долго заниматься, чтобы подтянуть произношение. — Си, я капитан Лосано, командир сего отряда специального назначения. Нам немного о вас рассказали, товарищ старший лейтенант, мы услышали лишь то, что нам разрешили знать. В прошлом вы служили в морской пехоте и участвовали в боевых операциях. Я думаю, мы поладим. Кубинская униформа казалась Артемьеву намного практичнее и современнее советской. Впрочем, тут не было торжества островного гения: «барбудос», превратившись в вооружённые силы нового типа, продолжили носить американские мундиры и стали выпускать свои, но их дизайн всё равно оставался прежним. Так уж получилось, что солдаты команданте, обличавшего мировой империализм и поддерживавшего революционные движения угнетённых капиталистами трудовых народов, что боролись против США, по иронии судьбы носили униформу, похожую на ту, что сидела на бойцах страны-флагмана буржуазного мира. Впрочем, для местных условий она подходила отлично. — Какой у нас план, сеньор капитан? — спросил Артемьев, обратившись к латиноамериканскому офицеру, как к старшему по званию. — Называйте меня просто Рауль. Ждём наступления темноты, а потом высаживаемся на остров с южной стороны. Но для начала мы вас переоденем. Хулио, подай товарищу старшему лейтенанту его комплект. — Слушаюсь, — отозвался грозного вида солдат, протянувший Артемьеву огромную сумку. — Вас примут за нашего, если вы попадётесь. — Это он так шутит, — пояснил Рауль. — Но вы действительно похожи на латиноамериканца. В лодке чувствовался запах железа, разогретых смазками механизмов и мазута. — Есть такое. Скажите мне, как нашли тот лагерь? — советский офицер не торопился менять образ и решил узнать ответы на интересовавшие его вопросы. — До нас ночью работала ещё одна группа. Отправили парочку разведчиков с аквалангами через торпедные аппараты. Враг прячется в центре острова. Бойцы проверяли снаряжение и о чём-то шептались между собой. Наверное, они ожидали встретить другого человека, совсем непохожего на них, как большинство русских, а к ним прикрепили этакого «хамелеона», которому было легко раствориться среди латиноамериканцев. Видимо, потому на их лицах читалось лёгкое разочарование. — На чём мы туда доберёмся? — последовал новый вопрос со стороны Артемьева, чувствовавшего себя на борту некомфортно, хоть и раньше ему приходилось «путешествовать» точно таким же способом. — Я с аквалангом обращаться не умею. — Он и не понадобится. Субмарина всплывёт ненадолго поблизости от Саоны, а мы на резиновой лодке подплывём к острову, — ответил армейский капитан, после чего он решил спросить разведчика о некоторых деталях. — Вы можете объяснить, что толком происходит? Перед нами поставили боевую задачу, но вот про шпионские и политические аспекты ничего не сказали. Мы знаем, что нам делать, однако хотелось бы видеть полную картину. — Видимо, секретничают. Будем считать, что вы от меня ничего не слышали. Постараюсь по короче. Против нас и американос действует вражеская организация в пределах Латинской Америки. Я напал на её след и пытаюсь связь между нашими врагами и местными боевиками. Пока рабочей версией является та, в которой террористас и третья сторона являются одной и той же организацией. Мы точно поймём это только тогда, когда допросим языка из лагеря. Честно говоря, мы с вами играем в рулетку и рискуем. — То есть, мы проверяем на правдивость предположения? — Си, товарищи. Я мог бы сам докопаться до истины на суши, но центр посчитал базу на острове более заманчивым объектом.***
Жименес прибыл на остров Саона лично для того, чтобы сообщить командованию о том, что Монтего с Мартинесом ускользнули от него. Радиообмен с перевалочной базой, где находилось руководство доминиканского соединения «Серебряный коготь» был временно приостановлен: военных встревожило уничтожение их автоколонны, и они пока проявляли слишком высокую активность. Любой незнакомый радиосигнал теперь мог вызвать серьёзные подозрения, в отличие от рыбацкой лодки, на которой прибыл глава отдела внутренней безопасности. Он не любил слушать выговоры, но ситуация всё ещё оставалась под его контролем. — Вы их упустили, и мы влипли из-за вас в кучу дерьма! — негодовал командир 66-го батальона по фамилии Рамос, любивший щеголять в камуфляже времён войны на Тихом океане с расцветкой «дюк хантер» с большими пятнами. Слушая Жименеса, он властно сидел за столом и не скрывал своего раздражения. — Что нам теперь делать? Разговор проходил в палатке, расположенной в центре лагеря, чьей маскировкой служили кроны деревьев. Борец с изменниками сидел у входа и холодно слушал переполненные возмущением слова Рамоса. Остальные руководители молчали. — Кажется, у сеньора Жименеса всё под контролем, — заметил толстый мужчина в пёстрой рубашке после того, как комбат из 66-го закончил ругаться. — Давайте дадим ему слово. — Сеньорес, я хочу уведомить вас о том, что ещё не всё потеряно, у нас есть шанс защитить себя, сохранив нашу тайну в секрете, — далее Жименес рассказал членами доминиканского командования о планах Национального департамента расследований на счёт перебежчиков и круге «избранных», которым было известно о данной операции. «Вы слишком глупы, чтобы тягаться со мной», — подумал глава отдела, чьи слова заставили удивиться всех присутствовавших в палатке. — Откуда вам стало об этом известно? — последовал вопрос со стороны толстого мужчины в пёстрой рубашке, являвшегося командующим силами «Серебряного когтя» в Доминиканской республике. — У меня есть свой человек в том «круге избранных». Перед тем, как броситься в погоню, он, выслушав инструктаж, оповестил нас об их намерениях, а потом передал план дома, где сейчас находятся предатели. — И вы ему, конечно, верите? — засомневался Рамос. — Си. У меня нет оснований ему не доверять, уважаемые сеньорес. Я хочу спасти положение уже сегодня, мы ударим по вилле вечером, но мне хотелось бы попросить помощи у вас, — перешёл к делу Жименес, намереваясь получить дополнительные силы от командования. — Моих людей нужно усилить одной ячейкой, и тогда мы точно уничтожим врагов. — Вы уверены? — продолжил сомневаться Рамос, испытывавший личную неприязнь к Жименесу. Обычные командиры не отличались любовью к людям из отделов внутренней безопасности при батальонах то ли из-за страха, то ли из-за зависти, ведь «ищейки» имели много власти над членами «Серебряного когтя». — Си. Подготовка уже идёт. — Хорошо, мы предоставим вам дополнительный отряд. Вы отвечаете своей головой за успех операции, сеньор Жименес, — сказал командующий, согласившись с инициативой уравновешенного «кардинала». — Разумеется, я не подведу вас, уважаемые сеньорес. После глава отдела вышел из палатки в лагерь, где он посмотрел на серое небо сквозь кроны деревьев. От повышенной влажности Жименес начал обильно потеть. «К вечеру будет дождь, которого мы не видели около месяца», — подумал лидер чистильщиков, опустив голову… …Никто в лагере не знал того, что доминиканский агент, обученный лучшими инструкторами ЦРУ в США, уже провёл тщательную разведку и покинул остров.