Библиотечные сказки. История четвертая. Некроманты - опять и снова

После неудачного похода за котенком Элрик всерьез подумывал о том, чтобы бросить все и и отправиться куда глаза глядят, в тоске и печали. Раньше он, наверное, именно так и поступил бы — и без того судьба подарила ему большой кусок мирной жизни, с книгами и кошками… А к подаркам судьбы он привык относиться настороженно — никогда не знаешь, чем придется платить. Хотя до пророчеств он так и не добрался, да и научные книжки почитывал только тогда, когда не было новых комиксов. А ведь были еще загадочные «фантики», запертые за волшебными дверями… Но сначала у него долго заживали солнечные ожоги — возможно, идти в пустыню в черной кожаной безрукавке и таких же штанах было все-таки не самой лучшей идеей. И еще почему-то болела голова — видимо, все же сотрясение, хотя маг там ничего и не нашел. А потом пришлось съездить к некромантам — они опять забыли вовремя продлить книги. Да и вообще, уехать, не попрощавшись с хорошими приятелями, было как-то не то… Когда он приехал, некромантам стало очень стыдно. И, чтобы загладить свою вину, они тут же пригласили героя за стол. Они как раз недавно в очередной раз сменили антураж — на этот раз в стиле «Черной Книги Арды», так им показалось романтичнее. Некроманты густо набелили лица, подвели глаза черной тушью, покрасили ногти черным лаком и налепили на них звездочки, вырезанные из серебряной фольги. Посадили в горшочках полынь и маки, а на дорожках и во дворе — кактусы. Это имело какое-то отношение к Боли и Памяти, — объясняли они — а так же существенно расширяло словарный запас. Из полыни некроманты гнали какую-то настойку приятного зеленоватого цвета, а черные маки клали в булочки в качестве начинки. Но не семена, а цветы и листья, скучно же быть как все. И робы себе сшили — уж как умели — из черного бархата с серебряным кружевом. Только с тех пор прошло месяца два, а то и больше, так что выглядели они соответствующие. А стирка в Черной Книге, по-видимому, не упоминалась, ну или они пропустили эту главу. Некроманты налили Элрику настойки в пивную кружку (потому что чайные чашки — неромантичны, да и не мыты уже пару месяцев как) и начали рассказывать о своих экспериментах в области кулинарии, моды и дизайна. Робко поинтересовались, идут ли им новые наряды — герою пришлось собрать все свое самообладание, чтобы как-то выйти из положения. Потом они пели некромантские народные песни, где все умерли, но это было только началом, а потом еще что-то мрачное, заунывное, про кровь, любовь, морковь и прочие корнеплоды… Потом выкатили новую бочку полынного напитка, в который эксперимента ради добавили кактусы — вместе с колючками. Впрочем, большинство колючек, кажется, растворилось… Как и случайно упавшие в бочку гвозди, бутафорское чучело крокодила, набор юного алхимика и что-то там еще. Когда булочки уже закончились, а зелья оставалось еще полторы канистры — позже выяснилось, что в одной из них было совсем не оно, но к тому времени это уже никого не волновало — некроманты начали знакомить героя со своим Творчеством. Именно так, с большой буквы. То есть читали ему свои фанфики — тут-то Элрик понял, почему на соответствующей двери висело не меньше восьми зачарованных замков, да еще маг регулярно вешал новые и подновлял заклинания, потому что твари постоянно норовили вырваться из заточения. Но, как водится, было уже поздно. Элрик с тоской вспоминал плен, в который он угодил в последней книге, пытки, издевательства врагов, зубную боль, мигрень, генеральную уборку в Библиотеке, свою мелнибонийскую юность и думал, что вся его жизнь до сего момента была легкой, приятной и радостной. После третьего, кажется, фанфика и двух кружек зелья из не той канистры герой с трудом подавил в себе желание рассказать некромантам о синтаксисе, пунктуации, правилах словообразования и Литературном Стиле, но решил, что это может их огорчить. А потом еще некоторое время боролся с желанием сжечь тут все нафиг, ибо не видел другого способа прервать излияния нездравых некромантских фантазий, и начал рассказывать им о своей печальной жизни. Вообще-то жаловаться он не любил, но никакие перенесенные им в прежней жизни страдания и ужасы — ни гибель друзей, ни падение родного города, ни конец света, когда он потерял всех, кого любил, ни проблемы со здоровьем, ни даже третья пересдача экзамена по мелнибонийской культуре (практическая часть) — не могли сравниться с необходимостью выслушивать ЭТО. Некроманты дружно возрыдали, потому что он не дал им закончить чтение — оставалось всего-то 115 порождений биологическо-алкогольных экспериментов. После чего все дружно выпили еще, и некроманты, уже не в силах прочесть ни строчки, тоже рассказали ему много такого, о чем в обычном состоянии, наверное, постеснялись бы. После чего они пошли мериться левелами. …По комнате летали огненные шары, хохочущие черепа, розовые свинки из марципана — это Элрик попытался как-то разбавить унылую черно-серебряную гамму. Носки и бумеранги втыкались в столб, украшенный грубой резьбой, изображавшей кого-то из героев той самой Черной Книги, — впрочем, это мог быть так же некромантский народный орнамент с растительными мотивами, теперь уже не узнать. А потом они вызывали демонов — на спор. Элрик вызвал Непарного Носкоеда — на тот момент это показалось ему забавной идеей. Но тут героя ожидал облом — оказалось, что у некромантов не было ни одного парного носка, а если и был, то давно потерял цвет, форму и суть от многочисленных штопок. Некоторые экземпляры и носками-то назвать было трудно. Один вообще был надет на самовар и забыт там… Поэтому демон опечалился, и ему тоже пришлось налить. После чего он тоже рассказал им несколько историй о своей нелегкой жизни, а Элрик возгордился, думая, что у него-то носки всегда были в порядке… Но потом вспомнил, что так было только до падения Имрира, пока об этом заботились какие-то другие люди, а сейчас один носок на нем зеленый (первая попытка научиться вязать — в его оправдание можно сказать только то, что он был очень пьян), второй черный, с розовыми черепами и заплатой на пятке, переживший еще предыдущий конец света… Последнее, что он помнил — Непарный Носкоед, Голубая Фея с огромным топором и нечто розовое, мохнатое, с кучей щупальцев, бантиков и оборок пели хором и стучали по столу кружками, а сам он дирижировал огромной костяной ложкой… Вокруг во множестве валялись плотно закрытые и запечатанные канистры из-под выпивки, в которых томились демоны, не пожелавшие присоединиться к веселью или не умевшие прилично вести себя в компании. После этого он понял, что с некромантами пить безопасно, — жизнь в библиотеке приучила его ценить такие вещи. Проснулся великий герой под развесистым кактусом. Солнце пекло немилосердно, очень хотелось пить — а еще у него почему-то страшно болела голова. Видимо, от булочек. «Пора переходить на безглютеновую диету», — подумал Элрик. …Про безглютеновую диету он узнал из истории великого героя Винни-Пуха. Именно он сказал, что если есть вдоволь меда и сгущенки, то «хлеба можно не давать». Рядом валялись некроманты, демоны и прочая нечисть — и какие-то странные существа, которых бывший император Мелнибонэ точно не вызывал, во всяком случае, он ничего об этом не помнил. Через какое-то время Элрик с трудом отполз в тень и снова отключился. Он смутно припоминал — если только это не было магически наведенными воспоминаниями… Вроде, они вчера пытались играть, кажется, внушая Носкоеду, что он голубая фея… А потом кто-то вызвал Демона Похмелья — тогда всем казалось, что это будет очень смешно. И, видимо, перед тем, как им удалось изгнать или запаковать мерзкую тварь, она сделала-таки свое нехорошее дело… В следующий раз он пришел в себя уже в постели — если трехспальную кровать с черным балдахином, всю в рюшечках, кружевах и птичьих черепах можно так назвать. Против черепов и кружев он ничего не имел, но какая же это постель, если в ней нету ни одной кошки?! На тумбочке лежали всевозможные аксессуары, без которых некроманты, видимо никак не могли заснуть. Большинство из них было знакомо герою еще со времен его мелнибонийского детства, меньшинство же вызывало недоумение. Тем более, что среди них не было ни одной книжки, ни одного комикса и даже ни одной банки пива… Голова по-прежнему раскалывалась, герой ощущал странную слабость, у него все болело — видимо, неосторожно упал на кактус. Кстати, несколько особо пушистых экземпляров он обнаружил прямо в постели — и потом еще долго выковыривал из себя колючки. Под потомком витал Дух Утреннего Раскаяния — Элрик уже не помнил, кто и зачем его вызывал. Заметив, что герой пришел в себя, дух воздел руки к антресолям и горестно воскликнул: «О, зачем я вчера столько пил?!» — да так, что у бывшего императора зазвенело в ушах. Элрик подумал, что вопрос не имеет смысла — во всяком случае, на его памяти ни одно божество никогда не отвечало на него ничего осмысленного. А уж то, что сказал в свое время Ариох, он бы постеснялся процитировать даже пьяному некроманту. Особенно пьяному некроманту. Слишком уж оно было личное. Поэтому, несмотря на то, что у него дико болела голова, ныли уши, почему-то чесались зубы и глаза, Элрик все же приподнялся, выматерился, изгнав тем самым злобного духа. И, мысленно поблагодарив заботливых некромантов за доставленное развлечение, рухнул досыпать. Снилась ему какая-то ерунда — будто бы Ариох со своими демонами поймали его, связали и стали читать ему совершенно безвкусные стихи собственного сочинения. А потом начали требовать обратной связи, угрожая, что в противном случае будут его жестоко пытать. Или прочтут еще. А потом ему приснилось, что он в третий раз не может сдать заключительный экзамен по «Введению в противоестественное», практическую часть — теорию он так и не сдал, поскольку читал под партой книги по магии и другим естественным наукам. Да и практику, честно говоря, прогулял — параллельным курсом им тогда как раз поставили полеты на драконах, и Элрик решил, что это ему нужнее. К сожалению, «Введение» входило в число обязательных предметов, без него не дадут аттестата — а кто не получит аттестат, того принесут в жертву на выпускном вечере. Поэтому будущий герой лихорадочно листал под партой словарь, пытаясь хотя бы понять, что вообще это за предмет такой, одновременно прикидывая, стоит ли воспользоваться шпаргалкой, самоотверженно переданной ему дорогим кузеном, дважды предлагавшим будущему императору за пару вечеров объяснить ему и теорию, и практику — все, что они изучали два семестра… Но вот улыбался он при этом как-то странно. Кузену Элрик доверял — но почему-то его не оставляло ощущение надвигающейся катастрофы… Возможно, даже пострадает хвост, причем почему-то его собственный… А хвост у него в этом сне был длинный, белый и пушистый — как не у всякого дракона. И грустные малиновые глаза. И игрушечный Ариох на палочке, который умел говорить: «Ня!» Деревянный, правда, и прибитый к полу. … — Наверное, это что-то из области высшей математики, — решил Элрик, поскольку в шпаргалке было что-то похожее на формулы (с иксами, игреками и незнакомыми ему символами — очевидно, какие-то условные обозначения…) Математика ему скорее нравилась. Он даже прочел тайком от отца «Мат.анализ и прочие извращения» и с тех пор считал себя извращенцем. Вообще, ряд традиционно мелнибонийских дисциплинами давался ему с большим трудом — теорию и практику мазохизма он, например, пересдавал раз пять или шесть. Вероятно, где-то в глубине души оно ему нравилось, но он боялся признаться в этом даже себе. А уж как страшно было признаться в таком сородичам! Проснувшись, герой с облегчением убедился, что хвоста у него нету, и кузена тоже нету, и Ариоха нету — ни деревянного, ни на палочке, вообще никакого. И даже империи Мелнибонэ тоже давно нету — значит, и экзамен сдавать не надо! Поэтому можно не искать в словаре непонятные слова, а попытаться снова уснуть в надежде, что на этот раз приснится что-нибудь приятное. Например, разрушение Мелнибонэ, которое давно уже следовало перестать считать кошмаром и наслаждаться подробностями. Особенно если вспомнить кузена, экзамены, невероятно скучные лекции по Основам Оргий, которые приходилось конспектировать разноцветными чернилами и подчеркивать по линеечке… Зато потом всякий раз, когда ему приходило на ум поучаствовать в оргии, в памяти всплывали эти занятия, занудные голоса наставников, отчитывающих его за то, что подчеркнул волнистой чертой то, что нужно было зигзагом, — и желание тут же пропадало. …Зато у него есть книги, некроманты со своими фанфиками, возможно, где-то есть пиво или, на худой конец, то самое полынное зелье. А еще работа в библиотеке, мед, сгущенка и обходной лист, кофе по-вращенски и библиотечные кошки. Несколько дней бывший император Мелнибонэ провел в постели (без кошки!), страдая головной болью непонятного происхождения, странной слабостью и вообще разной фигней. Похмелья у него прежде не бывало никогда, так что, видимо, дело и вправду было в булочках. Ну, или в кознях демонов. Время от времени рядом оказывался очередной доброжелательный некромант, которого Элрику очень хотелось убить. Потому что все они, как один, начинали расказывать какую-то невероятно длинную и унылую сагу, герои которой долго и тяжко страдали, всячески терзали и изводили друг друга, причем даже удовольствия от этого не получали, а когда наконец все скончались в ужасных мучениях, герой испытал искреннее облегчение — он подозревал, что и персонажи тоже. Но зато у некромантов можно было попросить воды — ради такого дела они даже ненадолго умолкали. Из осторожных расспросов Элрик выяснил, что сами они мало что помнят о недавней (?) попойке. Но почему-то все были непривычно тихими и даже немного смущенными. Когда герой наконец-то вышел во двор, он понял, в чем дело — некроманты завели себе домашнее животное, в котором бывший император Мелнибонэ с изумлением узнал призванного им демона Кавая. Изначально тварь была розовой и пушистой, с рюшечками, оборочками, огромными голубыми глазками числом примерно полторы дюжины. Оно застенчиво хлопало ресничками, делало книксен, поднимая юбочку и пищало: «НЯ!». Но некроманты перекрасили его в цвета своего последнего увлечения, и теперь оно было черно-серебряным, с отростками полыни и серебристыми кисточками на ушах. Только неистребимо-розовый подшерсток пробивался сквозь длинную пушистую черную шерсть, и кисточка на хвосте тоже была нежно-розовой — ибо какой же кавай без кисточки на хвосте? Существо сидело в уголке, горестно вздыхало, время от времени роняя слезы, и пыталось вещать что-то про боль и память. Элрик подумал, что ошибись он на пару рун — и достался бы некромантам вместо этого дурацкого, но безобидного создания Дух Яоя. Вот тогда им пришлось бы туго. На самом деле смущение некромантов объяснялось в том числе тем, что Дух Яоя Элрик тоже вызывал. А так же тем, что он с этим духом сделал. * Когда герой несколько пришел в себя, он понял, что хочет есть, но не здесь. Он вспомнил о своем желании бросить все и куда-нибудь уехать, но решил, что сначала нужно пообедать, а там видно будет. А еще обязательно надо вернуть в библиотеку зачитанные некромантами книги, потому что от тех всего можно ожидать — не испачкают, так потеряют… Вспомнил он и о том, что в обходном листе у него значилось еще несколько имен и адресов — туда тоже стоило бы съездить. Вдруг и там чем-нибудь интересным угостят? Элрик разыскал страдающих от похмелья некромантов, стребовал с них книги, просмотрел, выдал по ушам за жирные пятна и похабные картинки (опять-таки в ЧКА-шном стиле) на полях, выписал им квитанцию, отказался от супа из концентрата, согласился взять с собой флягу полынного зелья (исключительно для того, чтобы угостить мага — одно из тех самых благих намерений, про которые сам знаешь, что ничего не выйдет). И все это меньше, чем за десять минут! Его чуть шатало, слегка кружилась голова, но герой решил, что такой мелочью можно и пренебречь. Некоторое время у него это вполне даже получалось — предусмотрительный маг дал ему очень умного верблюда, упасть с которого было не так-то просто. Он принес героя к дверям Библиотеки, Элрик сполз на землю и решил немного полежать, но тут его укусили за нос. Больно. Это кошка Мурка, названная так в честь писателя Муркока, и ее подруга Зараза (она же Лапушка, Котя и Кышотсюдова) пытались сказать герою о своей любви и о том, что они хотят есть. Пришлось вставать и удовлетворять их желания. *Автор точно не знает, но есть подозрение, что библиотечный герой не сдержался-таки и прочел демону лекцию о том, что у произведения должен быть сюжет, а у его героев — характеры. Возможно, еще лекцию об анатомии — а некроманты рассказали о возвышенной и чистой любви между Учеником и Учителем, после чего демон уже никогда не будет прежним…