Выбор

Жизнь в тайге. Таня сладко потянулась на кровати и слегка приоткрыла глаза: комнату, в которой она лежала, заливал яркий солнечный свет. Повернувшись на правый бок, она наткнулась на два васильковых глаза, которые с нескрываемой любовью и нежностью смотрели на нее. Блондин легонько провел пальцами по губам рыжей, потом поцеловал ее в висок и прошептал: - С добрым утром, Танюш. Гроттер заливисто рассмеялась и, спрыгнув с кровати, схватила сарафан, и побежала в ванну. Тем временем Валялкин лежал на огромной кровати и вспоминал прошлую ночь: ее мягкие руки, которые были, казалось, везде и сводили его с ума, податливые нежные губы, шептавшие слова любви, это великолепное тело и бархатную кожу… Каждая ночь была наполнена волшебством. Порой они просто лежали в объятиях друг друга и разговаривали о жизни, о друзьях; иной раз телепортировались в какой-нибудь маленький городок и неспешно гуляли по улицам среди обычных людей. Иногда Таня дарила ему ночи, полные любви и страсти, а когда уже начинало светать, засыпала с усталой и счастливой улыбкой на его груди. - Так, Валялкин, ты чего разлегся, я уже завтрак приготовила, - в комнату вошла рыжая в платье, которое доходило ей до колена и было нежно – голубого цвета, - а ну вставай! – и Гроттер , схватив подушку, запустила точно в голову Ване. - Пятнадцать лет в драконоболе! – расхохотался блондин и, встав с кровати, быстренько натянул одежду. Потом, подойдя к Тане, он ласково взял ее за руку и направился на кухню. - Сегодня сырники даже не пригоревшие, Татьяна Леопольдовна, совершенствуетесь, - у Вани было хорошее настроение, но, заметив обиду в глазах любимой, он быстро встал и подошел к ней, -Танюш, прости, я не хотел тебя обидеть, ты умница, - воскликнул он, робко поглаживая ее по плечу, - не знаю, чтобы я без тебя делал, ты мне так помогаешь и в лесу, и в доме, и за Тангро с Тантиком присматриваешь. Рыжая, смягчившись, все же обернулась и улыбнулась своему мужу. Она видела, что Ваня ее любит, любит по-настоящему. И не было всяких роз, подарков каждый день и прочей чепухи, чему Гроттер была счастлива – ей все это ни к чему. Она видела каждый день любовь и нежность в его глазах, его покорство и смирение, перемешанное с грустью, когда она на несколько недель пропадала на тренировках драконобола, его спокойствие, когда она в приступах ярости (что, честно говоря, случалось редко) бегала по избушке и крушила все подряд. И вот сейчас они доели завтрак и вышли на улицу. - Тань, не скучай, я к вечеру вернусь, а ты, пожалуйста, прибери у Тантика и присмотри за Тангро, - попросил блондин, улыбаясь своей жене. - Как будто я и так каждый день не занимаюсь этим, - пробурчала рыжая, кивая своему мужу. Пробурчала без злости, скорее даже с улыбкой и направилась в конюшню. На опушке, где находилось жилище Гроттер и Валялкина ( Таня упорно не желала менять фамилию) располагались еще пару строений: стойло для Тантика, небольшой домик со всякими снадобьями для лечения животных и маленькая банька. Сама же избушка была двухэтажной с великолепными резными ставнями и изящным балконом. Таня, дав покушать коню, пошла в дом, ведь нужно было убраться, приготовить обед и проштудировать книги, которые академик высылал ей каждый месяц. Ваня не одобрял то, что малютка Гроттер каждую неделю делала генеральную уборку, ведь барышням на третьем месяце это не очень полезно для здоровья. Жизнь на Лысой горе. Гроттер резко открыла глаза и села на кровати, за что была немедленно наказана: голова отозвалась на резкое движение свинцовой болью. Рыжая усталым взглядом обвела комнату, в которой находилась: алые стены, на полу черный ковер, на котором она не раз занималась с Глебом любовью. Рядом с огромной кроватью с шелковыми черными простынями стоял столик с двумя выпитыми бутылками красного вина – виновниц отвратительного состояния Тани. Рыжая сползла с постели и, пошатываясь, направилась в ванну. Тем временем проснулся Бейбарсов и задумчиво стал рассматривать кучку тряпья, которая вчера была нижним бельем Гроттер. Его веселило то, как странно сложилась его жизнь: в конце своего обучения Таня все-таки выбрала его и отправилась к нему на Лысую гору. Сначала она ужасалась стилю его жизни, тому, что он частенько подрабатывал калечуще-убивающей машиной, но потом привыкла и даже стала помогать своему парню. Да-а-а, права была старуха, когда говорила, что его любовь убьет девчонку: искры рыжей уже практически никогда не бывали зелеными, а порой в них появлялся пугающий синий оттенок. Таня пыталась как - то противиться тому темному и пугающему, что так влекло ее к Глебу, но потом сдалась; ее душа окаменела, хотя в ней сохранилось чуть-чуть любви и нежности к близким. Тем временем в комнату вернулась рыжая. Она стала еще прекраснее, рыжие вьющиеся волосы отрасли до талии, фигура стала еще соблазнительней, а старая одежда была нещадно выкинута. Теперь Гротти одевалась в яркую вызывающую одежду, подчеркивающую ее прелестные ножки и хрупкие плечи. Много желающих было с ней познакомиться, но мало кто решался: глаза девушки стали еще ярче и зеленее, но в них появилась недобрая усмешка. Таня устало добралась до кровати и в одном полотенце повалилась на нее. - Что за дрянь мы вчера пили? – со стоном произнесла ведьма и уткнулась лбом в мускулистое плечо Глеба. - Винца столетней выдержки, и заметь, я и половины не выпил, - ухмыльнулся Бейбарсов, впрочем снимая головную боль у любимой девушки. Хотя считается, что некромагам недоступна любовь, но Глеб знал, что это не совсем так. Он любил Таню по-своему, любил странно, без всех этих коровьих нежностей, порой даже причиняя ей боль. Например, он видит синяки на руках и спине девушки, которая так доверительно к нему прижалась, и он понимает, что это отпечатки его пальцев после сегодняшней безумной ночи. Бейбарсову не стыдно, и вряд ли он в будущем постарается быть аккуратнее, но сейчас в нем просыпаются остатки нежности, и он легонько проводит пальцами по коже девушки, исцеляя синяки. - Спасибо, - тихонько шепчет Таня и встает с кровати, чтобы одеть черное короткое платье, которое с трудом доходит до середину бедра и держится вопреки логике на хрупкой девушке. Во что превратилась жизнь Гроттер? Уже давно, пару лет назад, пока она летела к Глебу в первый, она поняла, что жизнь меняется. Поначалу ее пугал Бейбарсов своей резкостью и безразличием к чужим жизням, но потом привыкла. Таня редко видела своих друзей: Ягун избегал ее общества, Пипа , казалось, тоже не особенно скучает по двоюродной сестре, даже Гробыня, и та редко виделась с подругой. Рыжая стояла перед зеркалом и задумчиво рассматривала себя. У нее было уже три выкидыша, и теперь ей легко было понять, почему некромаги не могут иметь детей: младенцы почему-то просто не хотели жить в ней, возможно, тьма создателя убивала их. Впрочем, это неважно: мрак, в который опустилась малютка Гроттер уже липкими сетями опутал ее эйдос; ей было плевать, что та тьма, в которую она с бешенной скоростью скатывается, уже не отпустит ее к свету.