Обнятый пеплом

Юу шел по асфальтированной дороге парка, не особо задумываясь, куда приведет его эта длинная аллея, усыпанная лепестками вишневого дерева. Он лениво осматривался вокруг себя, отмечая что-то новое. Что-то, на что не были похожи иные места, будь то шумная городская улица или берег у моря. Он смотрел, как под влиянием атмосферы меняются люди. Юу курил. Держа между средним и указательным пальцем тлеющий окурок, он не особо следил за тем, что от этой сигареты сделал всего одну затяжку. Выкинул, достал новую, подкурил, пошел дальше. Едкий дым очень легких сигарет пропитал его всего, полупрозрачная пленка почти всегда стояла перед глазами, а никотин не могли скрыть ни одни стойкие духи. Он делал так всегда, когда жить становилось невыносимо скучно. К примеру, вместо привычных крепких сигарилл брал «единички», одной пачки которых на день катастрофически не хватало. И вместе с тем же покупал дорогой парфюм. В такие моменты единственной мотивацией показываться дневному свету ему служила недолгая, но такая одержимая и такая абсурдная мысль, даже идея, что… Юу должен показать окружающим, что не так пуст, как кажется. Вот он бросает вредную привычку. На каждом углу уверенно твердят, что курить это плохо, пора остепениться, понять ошибки прошлого и счесть это за ценнейший опыт и величайшее достижение. Вот он перед выходом с ног до головы обливает себя туалетной водой, чтобы люди видели его с сигаретой, вдыхали приятный аромат парфюма и говорили: «А этот парень молодец, старается». Круг Сансары никогда и не останавливался, как думали и думают многие. Не сказать, чтобы для каждого он индивидуальный, но для истории — единственный. Юу никогда не думает о том повседневном, например, что он будет делать дальше, во сколько вернется домой и ляжет спать. Лишь один фактор влиял на его вылазки в мир, полный мертвой страсти и пафоса — если ему становилось до смерти страшно в четырех окровавленных стенах квартиры. Тогда он гулял, душился, посещал светские мероприятия и узнавал о новых театральных постановках, не упускал шанса попасть на выставки, послушать оперу и сделать прочие дела, которые у всех вызывали неумолимый восторг, считались первостепенными целями. За неисполнение — моральная казнь. Юу пытался жить. В каждом слове прохожего, в каждом образе, мимолетном жесте, мазке на холсте глубоко изъеденный изнутри человек пытался узнать, что заставляет других смеяться, стоить планы на будущее, а главное — верить в него? Что они, черт возьми, вдруг нашли в моде, в погоне за прекрасным? Чего они добиваются и какой из всего прок? Размеренно, мягко, мужчина в черном шагал по парку. Последний окурок обжег пальцы и резким движением был отправлен в урну. Очередной день не смог принести ему и капли ясности. Значит, пора возвращаться. В комнату, где пахнет смертью. В комнату, где он сгниет.