Drawings on my skin

Сон сидит на кровати, прислонившись к спинке. На улице темная беззвездная ночь. Это видно через большое не занавешенное окно в их спальне. Последний раз экран телефона показывал три часа ночи. Сейчас поздняя осень, поэтому все еще темно и рассвет не скоро. Рядом с его половиной кровати на тумбочке стоит лампа, от которой исходит мягкий ненавязчивый свет. В комнате беспорядок из-за большого количества вещей на всех пригодных и не очень поверхностях. Рядом, тихо сопя, лежит Джину. Простыни смяты, а на его теле нет ничего. Тонкое шелковое покрывало закрывает большую часть тела от чужих взглядов. Но Сону можно. Он любуются светлой кожей и красивыми изгибами. Смотря на старшего, язык не поворачивается назвать его хеном. И этот человек старшего его на два года? Это лицо и тело мальчика, но никак не мужчины. Кожа очень мягкая и нежная, Ким следит за собой и это заметно. Крашенные в каштановый, сильно отросшие волосы, которые даже во сне красиво спадают на глаза и подушку. Длинные пушистые ресницы и пухлые чувственные губы — черты лица, и те очень плавные и нежные. С такой внешность повезло родиться. Кто угодно влюбится. Даже такой дерзкий «натурал» как Сон. Он вообще когда-то давно пропал в глазах старшего без памяти. Взгляд упал на зеркало напротив кровати. Мино полная противоположность Джину. Короткие, жесткие из-за покрасок волосы, резкие черты лица, загорелая кожа и мужской рельеф тела. Рука неосознанно проводит по видимым сейчас татуировкам. Улыбка трогает губы. Сон любит свои тату, как и все, кто делают их себе. С ними начинаешь чувствовать себя завершенным. Кажется, словно они всегда были на теле и без них будет уже не то. Последнее время, Мино думает о том, как бы выглядел Джину с татуировками. Прикасаясь к мягкой и светлой коже, хочется испачкать ее чернилами как чистый лист бумаги, чтобы они впитались в каждую маленькую клеточку, оставляя следы на всю жизнь. В те моменты, когда в старшем просыпается дерзость, Сон еще сильнее хочет видеть черные картинки, покрывающие тело Джину и отражающие всю его суть, внутренний мир. Чтобы старшего можно было читать как любимую книгу, проходясь беглым взглядом по рисункам. Хочется, чтобы перед айси Ким оставался очень милым оленем, а дома Мино бы каждый вечер целовал татуировки на чужой коже. Хочется самостоятельно создать все эскизы, чтобы знать значение каждой черточки и буквы. Хочется быть автором этого безумия, скульптором любимого тела. Хочется своей рукой нанести несмываемые узоры на белоснежную кожу. Ведь позволить кому-то чужому прикоснуться к коже старшего и осквернить ее, он ни при каких обстоятельствах не позволит. Хочется потом прятать эти следы, не давая смотреть посторонним, оставлять право любования только себе. И еще много других «хочется» в отношении Джину, которые позволены только ему. Эгоистично. Собственнически. Но эти желания растут в нем с каждым новым днем, с каждой подобной бессонной ночью. Не сдержавшись, рэпер начинает водить по телу Джину пальцами, представляя вереницу узоров, идеально подходящих старшему. Чуть прикрыв глаза, Мино видит, как на теле от его прикосновений расцветают цветы и проявляются красивые фразы на разных языках мира, как признания в вечной и трепетной любви от мастера. — Мино? — заспанный и тихий голос врывается в сознание, рассеивая так старательно создаваемые им узоры в легкую серую пыль. — Что ты делаешь? — не понимает Джину, смотря на руки рэпера на своем теле. Соображать только проснувшись вообще дело сложное. — Ничего. Прости, что разбудил. Давай спать, — Сон нежно целует старшего в щеку, пока тот смешно жмурится и морщит носик, и притягивает ближе к себе по шелковым простыням, позволяя устроить голову у себя на груди, обнимая за плечи в ответ. Когда-нибудь он расскажет старшему о чем думает ночами. Покажет тетрадь с готовыми эскизами и расскажет каким видит любимое тело во снах. Когда-нибудь он решится проявить свое право на собственность в отношении данного тела, все-таки оставив несмываемые следы своей рукой. А Джину позволит, ведь младший уже давно оставил след в его душе. Пустил корни глубоко в сердце — не вырвать, не повредив в процессе всего Джину.