И в гостиной тоже

Джиджи никогда не спрашивает — он ставит перед фактом. «Буду у тебя через два часа. Пауло предупреди». Клаудио вздыхает, отвечает стикером, на котором непонятное круглое создание широко улыбается и показывает сложенные колечком пальцы. Универсальный ответ, который Джиджи даже вряд ли прочтёт. Благо, Пауло пока ещё не полностью перенял манеру отца — по крайней мере, сообщение Клаудио практически сразу оказывается прочитанным. Зато ответ он получает вполне себе в стиле Буффона: «Понял». И всё. Клаудио ещё раз вздыхает и снова погружается в биржевые сводки. Как ни странно, мир цифр и запутанных графиков увлекает его настолько, что когда Джиджи шумно распахивает дверь, Клаудио вздрагивает. — Так-то ты меня ждёшь, — говорит Джиджи и падает в кресло. — Извёлся весь, — отвечает Клаудио и закрывает ноутбук. Пока он колдует у бара, раздаётся сигнал домофона. Клаудио ставит бокал на столик возле кресла, в котором почти лежит Джиджи, и идёт к двери. Пауло почти пунктуален — ему, конечно, ещё есть чему учиться, но пока что он ещё ни разу не появлялся позже, чем спустя пятнадцать минут с момента появления отца. Клаудио вручает ему ещё один бокал — Джиджи ворчливо интересуется, не слишком ли рано для выпивки, одновременно потягивая через соломинку своё питьё — и садится обратно за ноутбук. Пока Джиджи и Пауло вполголоса разговаривают, Клаудио успевает закончить отчёт и отправить его на почту Джиджи. Телефон в кармане того негромко тренькает, но Джиджи не обращает на это внимания. Пауло сидит, наклонившись вперёд и опираясь локтями на колени. — Но, конечно, обо всех моих прегрешениях ты и так знаешь, — говорит он, сохраняя невозмутимое выражение лица. — Знаю, — гудит Джиджи. — И очень недоволен. И тобой тоже, — говорит он, обращаясь к Клаудио. Тот приопускает веки и смотрит на Джиджи томным взглядом. — Кто в здравом уме вообще тратит на клубы меньше денег, чем на учёбу, — ворчит Джиджи. — Тебе сколько лет, двадцать или шестьдесят? — Мой психологический возраст — сорок четыре, — говорит Пауло. — Старый пердун, — продолжает ворчать Джиджи. — Из тебя песок скоро сыпаться начнёт. — Ты не понимаешь современных тенденций, — лениво вступает Клаудио. — Куда уж мне, — ворчит Джиджи. — Сейчас в моде не разболтанность, а серьёзное отношение к будущему, — поучающе говорит Клаудио. — Девочки штабелями падают. — И не только девочки, — невозмутимо говорит Пауло и пускает пузыри через соломинку. Джиджи пару секунд смотрит на него, потом переводит взгляд на Клаудио и начинает хохотать. — Хитрая твоя задница, — отсмеявшись, говорит он. — Ладно, можешь идти. Пауло делает ещё глоток и отставляет бокал на стол. — Вы только аккуратнее, — говорит он, поднимаясь и направляясь к двери. — В прошлый раз у меня чуть потолок в спальне не обрушился. — Тебя не спросили, молокосос, — добродушно ворчит Джиджи, пока Клаудио провожает Пауло до двери. Вернувшись, Клаудио молча забирает у Джиджи бокал и садится верхом на его колени. Потому что Клаудио тоже не спрашивает, а ставит перед фактом. Им обоим вопросы не нужны. Зачем спрашивать, когда можно провести ладонью по щетине и запутаться пальцами в длинных волосах на затылке. Зачем спрашивать, когда руки выдирают рубашку из брюк и ложатся на спину, царапая кольцами кожу. Зачем спрашивать, когда голова идёт кругом от дорогого парфюма и почти незаметного запаха сигары. Клаудио целует его долго, вдумчиво, пока руки Джиджи гладят его по спине и пояснице. Они оба не торопятся — им это не нужно так же, как и вопросы. Потом они делают паузу, и Джиджи идёт в душ, а Клаудио заново наполняет их бокалы и перебирается на диван. Когда Джиджи возвращается, ещё какое-то время они обсуждают рабочие вопросы, сидя рядом лицом друг к другу. Потом Джиджи кладёт руку на ногу Клаудио чуть выше колена и медленно ведёт ладонью вверх, к паху, не переставая говорить. — Сегодня обрушим потолок в гостиной у Пауло? — спрашивает Клаудио, улыбаясь и быстро облизывая губы. — И в гостиной тоже, — соглашается Джиджи и дёргает его на себя.