Жара

Она пьет апельсиновый сок. Сок со льдом, который я ей принес и сунул в руки с ироничным замечанием, прячась за него. Он, этот сок, который она так любит как раз к месту при жаркой погоде, как и ее внешний вид: волосы, собранные в неаккуратный — или это специально? — пучок, около левого уха — небольшая прядь волос; лёгкая блуза с закатанными до локтя рукавами, расстегнутая на одну пуговицу больше обычного, что привлекает взгляд на грудь, которая часто вздымается — неудивительно, жарко, как в печке. Взгляд счастливый и немного рассеянный, она пропускает мимо ушей мои колкие шуточки, как и взгляды, а ее — сквозь меня. Рука со стаканом тянется ко лбу, остужая его, она даже не прячет счастливый вздох облегчения, настолько оно велико. Она меняет ноги местами, сначала закинув левую на правую, а потом правую на левую, в итоге, разувшись, ставит обе на пол. Конденсат со стакана медленно течёт по ее запястью, привлекая мой взгляд, мысли утяжеляют свой ход. Ее лицо выражает задумчивое умиротворение и немного мучение — скорее всего от жары. Время медленно тянется к двум часам дня, а она, как всегда, остаётся для меня закрытой книгой. Она допивает сок, ставит стакан на стол, поднимает на меня глаза, говорит острую, как шпилька, фразочку, обувается и выходит, кинув на прощание взгляд, который я не могу прочесть. Я остаюсь один в своём кабинете. Воздух становится ещё плотнее и тяжелее, чем до ее ухода. Я никогда не любил апельсиновый сок, в отличии от нее.