Поклоняясь цветам

Госпожа Юнами была бледна, как снег. Она ослабла и после долгих часов мучения неподвижно лежала в постели. Всё белье было перепачкано кровью. Было очень много крови, и этот неприятный металлический привкус ощущался на языке и витал в воздухе. Лекарь сказал, что госпожа Юнами не доносила ребёнка. У неё случился выкидыш, а ей самой остались считанные минуты. Хисана сидела у постели своей госпожи и крепко сжимала её руку. Она не хотела, чтобы эта прекрасная женщина умирала. По щеке девушки скатилась блестящая слеза, и Юнами слабо улыбнулась. — Не плачь, моя дорогая Хисана. Тебя больше красит улыбка, — нежным прикосновением пальца женщина стёрла слезинку с лица служанки. Её глаза и улыбка по-прежнему излучали добро и теплоту. Хисане казалось, что у неё вот-вот разорвётся сердце. — Моя госпожа... Простите... — Тебе не за что извиняться, — Юнами медленно потянулась к своим волосам и показала Хисане свой золотой гребень, украшенный нежным розовым цветком сакуры. — Возьми. Теперь он будет твой. — Я... не могу его принять... — Можешь. И сделаешь это. Ради меня. Он тебе очень пойдёт. Хисана кивнула и приняла гребень, прижав его к груди. За её спиной послышались шаги, и в комнату вошёл обеспокоенный Бьякуя. Увидев жену в окровавленной постели, он вздрогнул. Его глаза наполнились болью и ужасом. — Юнами, — Бьякуя подбежал к женщине и опустился возле неё на колени. Хисана тут же отодвинулась, чтобы позволить господину сесть рядом. Мужчина сжал ладонь Юнами обеими руками и тяжело вздохнул. — Мой дорогой супруг, — женщина улыбнулась. — Простите меня. Я так и не сумела добиться вашей любви. — Нет. Это ты прости меня, — сдавленно проговорил Бьякуя. — Я был так холоден к тебе. — Что вы, мой господин, вы были очень нежны и добры ко мне. Я благодарна вам за это. Я сожалею, что нашим кланам так и не удалось заключить прочный союз. И я надеюсь, что вы не будете злиться на меня за то, что я вот так ухожу, оставляя дела и проблемы на ваших плечах. — Конечно, нет, — шепнул Бьякуя, поникнув головой. — Господин Бьякуя, Хисана... я хочу сказать вам кое-что, — Юнами улыбнулась и вздохнула. Голос её был слабым и измученным. — Вы должны понимать, что никакое высокое положение клана, никакие почести и богатства... Ничто не заменит настоящей любви... — Госпожа... — Хисана удивлённо подалась вперёд. Бьякуя лишь тяжело и едва слышно вздохнул. — И я желаю... чтобы ваша любовь была самой чистой, самой искренней и... самой настоящей. Юнами обессиленно опустила тяжёлую руку, и по её бледной щеке скатилась слеза. Она закрыла глаза, продолжая улыбаться, но в какой-то момент её грудь перестала вздыматься, а с губ сорвался последний вздох. Женщина умерла. — Госпожа Юнами! — Хисана кинулась на кровать, схватив женщину за руки и обливаясь слезами. Она кричала и умоляла свою добрую госпожу остаться, но Юнами не отвечала. Ужаснувшись, Хисана прикрыла рот рукой. Бьякуя поцеловал мёртвую жену в лоб и в последний раз с ней простился. Хисана уже не могла сдерживать рыданий, и Бьякуя крепко обнял девушку, чтобы разделить с ней боль и горе. — Всё хорошо, Хисана, — шепнул Бьякуя, вытерев слёзы с лица Хисаны и грустно улыбнувшись. — Душа Юнами улетела и стала ближе к солнцу.

***

Я хорошо помню, как мы с господином Бьякуей просидели у постели госпожи до глубокой ночи, пока лекари не пришли забрать тело. Я плакала тогда очень горько и при жизни ещё много раз вспоминала госпожу Юнами. В моей памяти она осталась доброй, нежной и невероятно красивой женщиной — настоящей аристократкой, прекрасной не только внешне, но и душой. Человека по имени Дайчи Тамура я перестала бояться ровно с того момента, когда мы с господином Бьякуей, раздавленные горем, шли по саду. Дайчи, как всегда, выбежал к нам навстречу; в глазах его горела злость, он бросался проклятиями и оскорблениями. Но отчётливее всего я помню, как блеснул в лунном свете его меч. Ослеплённый яростью и алчностью, он набросился на господина Бьякую, даже не подозревая о том, каким сильным и отважным был мой господин. В ту ночь Дайчи Тамуру посадили в темницу. Когда я наблюдала за битвой, то очень боялась. Но боялась вовсе не человека по имени Дайчи. Нет. Тогда он показался мне жалким. Я боялась за своего господина. И какая же радость охватила моё сердце, когда он вышел из того боя победителем. Мы с господином Бьякуей проводили госпожу Юнами в последний путь — от нашего мира до солнца. Я уверена, небо встретило её с таким же теплом, какое дарила всем окружающим эта женщина. А когда весна распустила на ветвях свои нежные розовые бутоны, господин Бьякуя повёл меня под венец. Мы с ним любили друг друга так сильно, как сильно небо любит звёзды. В тот день прекрасный гребень — подарок моей милосердной госпожи — красовался в моих волосах. А теперь этот гребень я передаю тебе. Я желаю тебе именно такой любви, какую мне однажды пожелала моя госпожа. Искренней, крепкой и настоящей. Надеюсь, когда-нибудь ты прочтёшь мои дневниковые записи с пониманием, и моя долгая, но правдивая история о том, как я стала самой счастливой женщиной на свете, поможет тебе на твоём жизненном пути. Свети ярко, дари тепло тем, кто тебе дорог, и люби так же сильно, как сильно любили друг друга мы с твоим отцом. Я искренне верю, что ты распустишься самым красивым весенним цветком в своём саду, моё прекрасное луноликое дитя.