Слушай шёпот ветра

Зачем Лиам спросил Рихта насчёт его возлюбленного, он не знал. Что-то подтолкнуло его к этому вопросу. Кажется, где-то на затворках подсознания он хотел узнать, каким будет ответ на этот вопрос. Юноша хотел знать, на что похожа любовь. Это правда, что принц Лиам ни разу не испытывал этого чувства по отношению не к родному человеку. Он не имел понятия, какого это. Но сейчас его мысли были сосредоточенны и на кое-чём другом: его отце. Правда ли это всё, что сказал ему Рихт? Неужели Лиам действительно был всё это время так слеп? Его родному отцу не важно его счастье? Он пляшет под его дудочку? В груди вдруг оседает тяжёлый, давящий туман, которые окутывает сердце. И это колющее чувство отдавалось некой болью. «Такого не может быть… Я бы сразу подобное заметил», — в голове смешиваются разные мысли, нити снова сплетаются. И тут перед глазами всплывает недавний его разговор с отцом. Ведь и правда… он всегда говорил отцу, что счастье королевства — это его счастье. Сколько раз он это ему твердил? Похоже достаточно для того, чтобы тот поверил этим словам так сильно, чтобы начать манипулировать… Почему-то вдруг становится дурно. Перед глазами словно бы повисает пелена. «Соберись Лиам! — строго говорит он сам себе. — Тебе просто нужно поговорить с отцом. Наверняка он скажет обратное». На лице принца появляется весьма отчаянная улыбка, но в ней была надежда. Поэтому золотистые глаза принимаются искать в зале короля. Находят они его в стороне, всё такого же тепло улыбающегося. — Я на минутку, Кин, — произносит Лиам, отходя от семенящего рядом слуги. — А, да, конечно, — кивает он лишь. Светловолосый юноша направляется вдоль той же стены к отцу в нетерпении. Он забыл о каких-либо манерах, поэтому не держал спину прямо, и шаг его был более размашист, в какой-то момент он наступил на подол платья, и тут же его потянуло к полу. Сердце ёкнуло от испуга, а груди словно бы резко похолодело. Но его вовремя успел поймать Роберт, который находился поблизости. Шатен обхватил Лиама рукой, удержав от падения. Руки у него всё же были довольно сильными, чисто потому что он много тренировался и был обученным телохранителем. Принц облегчённо выдыхает воздух и выпрямляется. — Спасибо, Роберт, — кивает Лиам, слегка улыбаясь своему спасителю. — Будьте осторожны, Ваше Величество. Всё же платье не для бега, — отчеканил он, не изменившись при этом во взгляде. Казалось, мало что могло заставить такого человека поменять выражение лица. — Я знаю, — пробурчал себе под нос юноша, чуть надув щёки. Однако после он встрепенулся, решив не уделять этому особого внимания, и всё же подошёл к своему отцу. — Отец! — радостно чуть ли не пропел Лиам, заулыбавшись своей тёплой улыбкой, которая была похожа на ласкающие тёплые лучи солнца. Однако король не обернулся и продолжил наблюдать за танцующими людьми, словно сейчас это было намного важнее. — Отец? — повторил Лиам, думая, что он не услышал его. — Ты можешь звать меня так только когда мы одни, Лиам. Сейчас же обращайся ко мне, как все, — вдруг произносит отец, при этом не смотря на юношу рядом с ним. — Ох, п-прости, — поколебался принц, — Ваше Величество… я бы хотел спросить, — начал было Лиам. — Что это сегодня было у трона? — в голосе короля появилась серьёзность, которая до этого не проявлялась. — Это было недопустимо. Принц не должен так себя вести перед нашими дорогими гостями. Это невежливо… и за столом. Что за манеры? — вдруг отец принимается хмуриться, а улыбка спадает с его лица. На что Лиаму остаётся лишь поднять от удивления брови, не смея перебивать. — Тебя же учили, как нужно вести себя за столом, не так ли? — отчеканил король. — Ты вёл себя крайне недостойно. Что подумают гости? Нам важна связь с их королевствами. Что если из-за твоего поведения они откажутся от сотрудничества? Впредь следи за собой. И не позорь наше королевство. В это время отец поворачивает к своему сыну и мягко улыбается. — Тебе ведь важно счастье Эскориалиса так же, как и мне, не так ли? Я лишь прошу следовать тому, чего ты и сам хочешь. Для этого нужно постараться… Тяжело было описать, что в этот момент чувствовал Лиам. В его голове эхом отдавались слова отца: «…не позорь наше королевство». Они гулом стояли в мыслях и ужасно давили, отдаваясь даже болью. В груди всё так сжалось, словно сердце сковали оковами и всячески их натягивали, создавая до жути щемящее и давящее чувство. В горле пересохло. Кажется, становилось даже трудно дышать. Светловолосый юноша приоткрыл свои светло-розовые губы, словно думая так заставить себя глотать воздух. Но бесполезно. В голове стоял шум, руки вдруг вспотели, а на спине появился холодный пот. Но светловолосому юноше оставалось лишь стоять и смотреть куда-то перед собой. — Что ж, ты что-то хотел спросить у меня, Лиам? — послышался вернувшийся в прежнее состояние добрый голос отца, который снова заулыбался. Юноша невольно вздрогнул и поднял свои глаза на отца, видя его привычное выражение лица. — Нет, Ваше Величество, — только лишь и произносит Лиам, опуская следом свои глаза в пол. — Хорошо, бал ещё продолжается. Постарайся наладить контакт с одним из принцев. Надеюсь, ты примешь правильное решение, — кивает король. — Я рассчитываю на тебя, Лиам. — Да, Ваше Величество, — произносит юноша, — разрешите отойти… — чуть тише произносит он и направляется к двери. Золотистые глаза вдруг потускнели. Сердце забилось чаще, отчего Лиам принимается прерывисто дышать. Ноги чуть подкашиваются, а перед глазами словно бы повисла пелена. — Не позорь… — бормочет Лиам себе под нос слова отца, стараясь идти вдоль стены, чтобы иметь возможность в случае чего опереться о неё И тут к нему подбегает обеспокоенный Кин, который в недоумении и в некоем испуге смотрит на своего принца. — Ваше Величество! — зовёт он юношу. — Вы побледнели, вы хорошо себя чувствуете? — Нет, — правдиво отвечает Лиам, — прошу, выведи меня отсюда, — на выдохе произносит принц, а в голове так и отдаётся стук сердца. — Да, конечно! — решительно отвечает слуга. — Вы позволите? — с опаской спрашивает Кин, протягивая руку к чуть дрожащим пальцам принца. На что тот лишь кивает, позволяя себя взять под руку. Сам он навряд ли бы смог заставить себя идти, ему нужен был кто-то, кто потянет за собой, заставляя ослабевшие ноги двигаться. И этим кем-то оказался его верный и преданный слуга Кин. Он часто был рядом в нужное время, появляясь словно бы из неоткуда и одаряя своей добродушной улыбкой, подбадривая. И только сейчас Лиам понимает, как же он им дорожит. Он его друг. Единственный в этом королевстве. И лишь он… лишь он верил в него и даже восхищался им. Его рука была чуть меньше по размерам, чем у Лиама. Почти такая же хрупкая и даже невинная. Молодой неуверенный в себе парень. Но тот, кто всегда старается во всём видеть что-то хорошее. Кин чуть сжимает кисть принца, открывая ему дверь из зала. Он слегка тянет его за собой. Однако никак не настырно, а мягко, лишь направляя в нужную сторону. А тело юноши повинуется. Он доверял своему слуге, как никому другому. И сейчас, выходит, он единственный, кому он мог верить. Ведь это так? Он только что увидел истинное лицо отца, в котором не сомневался раньше. Принц был жестоко обманут. Неужели, он правда был так слеп? Как он мог не замечать того, что творилось у него перед носом? Юноша был с отцом так долго, а тут человек, который буквально видит его впервые, говорит Лиаму такие вещи, которые кажутся для него такими очевидными. Посторонний человек смог разглядеть то, что не удавалось сделать самому принцу. От этого подступает ком к горлу, а в груди заседает колкая горечь. Пальцы рук продолжают чуть дрожать, не в силах выдержать тот поток мыслей, тот бушующий вихрь эмоций, что творился сейчас в голове юноши. Каждый шаг давался ему с неким трудом. Лиам пытался стоять твёрдо, но колени предательски подкашивались. — Мой принц, нам сюда, — произносит Кин, ведя юношу вдоль коридора. — Я попросил его подождать возле одной из комнат. И вот они подходят к небольшой двери, самой обычной, за которой могла быть комната для гостей. А рядом с ней стояла тёмная фигура. Лиам поднимает свои чуть тусклые глаза, но едва ли может различить очертание. Словно бы взор затуманили мысли, и всё вокруг не имело особого значения. Но, кажется, фигура была в капюшоне, поэтому было даже сложно понять был ли это мужчина или женщина. Но всё же силуэт был выше принца на голову, и плечи были широкие, поэтому скорее всего это либо юноша, либо даже мужчина. Альфой от него не пахло, однако. Может быть бета. Завидев Кина и принца рядом, незнакомец почти сразу выпрямляется и протягивает шкатулку, которую всё время держал в руках. Была она в серебряных витиеватых узорах, а в центре виднелся переливающийся на свете солнечных лучей из окон бриллиант. Такой чистый, прозрачный. Он даже казался невинным и непорочным. Огранённый алмаз чуть выпирал из крышки вытянутой вдоль шкатулки. Кажется, этот играющий свет на камне привлёк глаз Лиама. Он находил это весьма красивым, на ум вдруг пришла кристально чистая вода, прохладная, но такая освежающая. Похоже, золотистые радужки чуть посветлели. И тут незнакомец открывает посылку и внутри оказалось нечто, что Лиам меньше всего ожидал увидеть. Его глаза чуть расширились от удивления, а брови поползли наверх. — Это… — вымолвил он, поднимая глаза на того, кто принёс эту шкатулку, но лица того не было видно, ибо капюшон был хорошо натянут, и тень падала на всю поверхность лица. Незнакомец, однако, молчит, словно чего-то ждёт. А внутри оказалось холодное оружие длиной, примерно, в тридцать сантиметров. Было оно в ножнах и походило на кинжал, судя по такой длине и двум выпирающим гардам. Наконечник ножен был покрыт серебром. На покрытии были замысловатые разветвляющиеся узоры. Лиам невольно потянулся к сему чуду. Чуть дрожащие до сих пор пальцы обхватывают рукоять, вынимая холодное оружие из шкатулки. На навершие кинжала был расположен такой же чистый, прозрачный небольшой бриллиант, словно это было символом в той местности, где было изготовлено такое оружие. Руки принца не спеша принимаются вынимать из ножен кинжал. И вот солнечный свет отражается на гладком клинке, ослепляя. Глаза Лиама вдруг чуть заблестели от восхищения. Он дивился идеальной гладкости лезвия. И когда же оружие было освобождено, то появляется острое остриё, которое сверкнуло от лучей света. Так было приятно ощущать в руках холодное оружие, и такое красивое, сделанное наверняка мастером. Кажется, держа в руках подобное, юноша чувствует себя немного уверенней. Буря в его голове немного утихает, на сердце ещё неспокойно, но уже не так тяжко. И тут золотистые глаза падают на небольшой клочок бумаги в шкатулке, сложенный вдвое. Принц убирает кинжал в ножны, а затем тянет руку уже к бумаге. Тонкие пальцы ловко открывают записку, и на ней чёрными чернилами написано: «Поздравляю с восемнадцатилетием» И больше ничего. Лиам на всякий случай проверил оборотную сторону, но безрезультатно. Только эти три слова. — От кого это? — тут же следует вопрос со стороны Лиама, прозвучавший немного тихо. Однако ответа не последовало. Незнакомец молчал, будто бы ему было запрещено говорить. — Ты не скажешь? Это тот, кого я знаю? — юноша решает задать вопрос по-другому. И, о чудо! Тот, кто принёс посылку, кивает. Лиам постарался припомнить, знал ли он кого-то с востока. Но в голове по-прежнему был туман, через который было сложно пробиться к воспоминаниям. — Мы лично были знакомы? — продолжает Лиам. И снова кивок. Это уже повергло принца в недоумение. Он не помнил, когда мог побывать на востоке, чтобы с кем-то познакомиться так, чтобы после этот человек прислал ему такой дорогой подарок. И почему именно холодное оружие? Может ли быть так, что он знал страсть Лиама к подобному? — Скажи мне, пожалуйста, кто это? — вдруг начал чуть ли не умолять юноша, изнемогая от желания знать, кто это был. Но незнакомец снова молчит. На что Лиам принимается хмуриться. — Я приказываю тебе ответить мне на вопрос! — вдруг повышает голос принц. Он сам от себя такого не ожидал. Но ему сейчас не хотелось играть в угадывание имён. У него в голове и так было сумбурно, а тут ещё и отказываются говорить, кто прислал ему этот кинжал. Однако на удивление принца незнакомец снова молчит, казалось, что его никак не поколебал тон юноши. Он оставался спокоен. — Мой принц, — начал обеспокоенно Кин, вздрогнув перед этим от голоса юноши, — не перетруждайте себя. Думаю, у него есть причины не говорить. Он прибыл к нам издалека, возможно, устал… ведь так? — слуга слегка улыбается незнакомцу. — Я позабочусь об этом и постараюсь всё узнать, мой принц. А вам лучше отдохнуть. — Но я не… — опешил Лиам, опуская руки вниз, словно только что ему оборвали нити, и руки разом отяжелели. — Всё хорошо, Ваше Величество. Пусть бал вас не волнует. У вас же есть хотя бы пару минут на отдых? Он вам сейчас необходим, — на лице Кина появляется тёплая и добродушная улыбка. — Да… — всё же соглашается юноша, чуть кивая. Сероволосый парень аккуратно берёт кинжал из руки принца и кладёт его на место, закрывая шкатулку. А затем, с позволения незнакомца, берёт его из его рук, протягивая Лиаму. — Она ваша, мой принц. Думаю, человек, который вам прислал этот подарок, хороший и думает о вас. Всё же сегодня и правда ваше день рождение. Поздравляю вас, принц, — кажется, улыбка Кина засияла и была в тот момент такой тёплой и доброй, что в груди Лиама внезапно чуть потеплело и стало даже приятно. — Спасибо, — произносит лишь принц, однако ему было это весьма приятно. Хоть и была буря в его голове, но всё же в груди стало чуточку теплее. Лиам берёт в свои руки шкатулку, действуя всё же будто бы на автомате, водимый лишь успокаивающими словами Кина и его улыбкой. Кажется, тело реагировало на этот тон голоса и поддавалось, не видя угрозы. А потом Лиам бросает взгляд на того, кто принёс подарок, ещё раз, словно чего-то ожидая, однако потом направляется вдоль по коридору к своим покоям. Его слуга был прав. Отдых ему крайне необходим сейчас. Ему надо прийти в себя. Иначе всё может быть хуже. Лиам ступает не спешно, проверяя каждый раз, что твёрдо стоит. Сердце уже не так сильно стучало. Кажется, первая волна прошла, и на смену ей пришла более тихая, однако нельзя было расслабляться. Всё же губы юноша держал приоткрытыми, так как ему не хватало воздуха. Дыхание его было по-прежнему рваным. И он благодарил бога, когда всё же дошёл до своей комнаты, не свалившись посреди коридора. Руки открывают дверь, и перед глазами предстаёт мягкая кровать. То, что сейчас нужно было Лиаму. Закрывая поспешно дверь за собой, принц подходит ближе, кладёт шкатулку поодаль и буквально плюхается спиной на кровать, распластав руки. Пышные светлые ресницы опускаются, а веки закрываются, юноша протяжно выдыхает воздух, как будто он хотел высвободить всю ту печаль и горечь наружу. Ох, если бы это было возможно сделать только этим жестом. «Получается я ошибался, — принимается размышлять принц. — Я дурак. Что тут сказать? Всё было перед моим носом, а я отчаянно желал верить в обратно. Пожалуй, я лишь хотел надеяться, что всё это неправда. Я перекрывал все плохие мысли об отце. Ведь это так. Разве я не ощутил давление его руки тогда? Разве не чувствовал всю угнетающую атмосферу напористости с его стороны, когда он говорил о приезде принцев? Ощущал… ощущал, но упорно не желал в это верить. И это было не в первый раз. Пожалуй, иной бы отец попытался бы сделать хоть что-то, чтобы его сына признали. Но, увы, что о нём подумают, было ему гораздо важнее. Он подписывался своим именем под моими идеями. Выдавал их за свои. А всё потому что сам не придумал ничего стоящего. Ему важны эти манеры. Эти чёртовы манеры. Моё поведение, которое якобы позорит королевство», — Лиама начинала это всё злить. Его тонкие брови нахмурились от негодования. — Да, чёрт возьми, я омега. Я родился таковым. Что мне теперь, утопиться? — юноша поджал губы, кажется, к горлу снова подступал ком, а глаза становились влажными. — Если бы я родился альфой, то отец бы больше любил меня. Он не говорил бы мне о манерах так рьяно. Меня бы слушали в совете. Я бы стал наследником. Зачем я вообще нужен? Для кого я живу? Ради народа? Но никто не знает, что это были мои идеи. Я уверял себя в том, что мне это неважно. Но что будет после моей смерти? Никто не узнает, что я делал. Все будут относиться ко мне, как к тому, кто родил наследника, если так и будет. Я стану пятном, лишь фигурой на картине, которая остаётся всегда в тени. Так и проживу свою жизнь… — тут Лиам всхлипнул, понимая, что слёзы больше не удалось сдержать. Они текли по вискам и попадали на одеяло, которое становилось влажным от них. И тут Лиам срывается с места, хватается за шкатулку и вытаскивает кинжал из ножен, усаживаясь на колени. А потом юноша направляет остриё холодного оружия на своё беззащитное горло, приподняв голову. Слёзы продолжают идти, не желая останавливаться. Принц снова всхлипывает, и закрывает глаза, мысленно подготовившись к самому страшному. «Никто обо мне не вспомнит», — проноситься в голове, когда чуть дрожащие руки поднимают оружие чуть выше для замаха. В голове стоял всё тот же туман. Сердце забилось чаще. Его стук отдавался в голове, даря некое неприятное чувство. Юноша вдруг затаил дыхание, а руки сильнее сжали рукоять. В горле пересыхает, поэтому Лиам сглатывает слюну, и в ту же секунду он опускает лезвие…