Слушай шёпот ветра

Белоснежные облегающие длинные рукава доходили до начала изящных тонких пальцев. Края их были в виде полукруга. Подобное строение только больше подчёркивало некую невинность того, на ком был сей наряд. Мужское платье молочного оттенка касалось пола. Оно облегало стройное тело Лиама, будучи расклешённым лишь внизу, начиная от талии. Извилистые золотистые узоры вдоль рукавов, что напоминали тонкие стебли растения. Переливающиеся на свету прозрачные мелкие камни, что были похожи на крошечные белые почки на ветвях. Поверх этого одеяния шло ещё одно, которое больше напоминало накидку, так как застёгивалось оно лишь на воротнике и груди, служа словно бы широким золотистым поясом. Рукава накидки доходили лишь до локтей и свисали вниз до колен. Сама накидка была нежного солнечного оттенка, приближенного к белому. То можно было бы назвать началом появления солнца на свет, когда-то ещё только набирало насыщенную яркость. Тогда оно было невинно, но всё так же красиво. На воротнике-стойке начала красоваться брошь с тем же горельефом льва, что имел яркий золотистый камень на месте глаза. На этот раз зверь смиренно держал пасть закрытой. Это словно бы означало покорность, или же служило неким показателем, что это животное могло быть мирным. Светлые волосы были хорошо уложены, теперь локоны не так сильно торчали в разные стороны. Верхнее одеяние же лежало на полу немного. Похоже, что оно точно будет волочиться сзади. И тут снова стук в дверь. Неужели вернулся Рихт или Ксандер? Лиам переводит взгляд на Кина, что застёгивал ему накидку. Тот поднимает свои серебристые глаза на своего принца, понимая, что надо отвлечься и открыть дверь. Признаться, вид у блондина был несколько уставшим. Ему хотелось как можно скорее со всем закончить и, например, спокойно лечь спать. Невольно поступает зевота, и принц машинально прикрывает рот рукой, сладостно зажмуриваясь. А слуга, тем временем, подходит к двери и открывает её. — Ваше Величество? — несколько перепугано и с удивлением произносит Кин. Лиам замирает на месте. Его брови поднялись наверх, а в только что открытых глазах заседает не меньшее изумление. Он оборачивается, встречаясь с той же притворной тёплой улыбкой отца. Сердце вдруг противно сжимается. «Зачем он пришёл? Неужели снова будет поучать, говоря о том, как следует себя вести? Не хочу более этого слышать. Не сейчас. Я слишком устал, поэтому могу в любой момент сорваться. А мне нельзя: потом проблем не оберусь», — печально думает Лиам, пока его губы поджимаются в тонкую линию, а брови опускаются вниз. Он устремляет свой взгляд на вытянутое зеркало перед собой, где он мог разглядеть себя в полный рост. Но тут, не прошло и пару секунд, как что-то тяжёлое опускается на его плечи. Сердце ёкнуло от испуга. Блондин поднимает свои глаза выше, замечая морщинистые руки отца на свои плечах. Казалось, что от них так и шло некое неприятное давление, хоть король и не прилагал особых усилий. — Сейчас ты так похож на Аррана, — снова этот добрый голос отца. — Мать? — Лиам пару раз моргает, глядя на себя в зеркале. Всё, что он знал о своей матери, отце-омеге, так это лишь обрывистые воспоминания из детства. Далекого, когда ещё мало что запоминается. В голове сохранился образ чего-то яркого и светлого. Его длинные волосы до плеч, что он всегда приподнимал сзади, завязывая в некий пучок со свисающими прядями. Кажется, чёлка его всегда была распущена и никогда не была завязана. Лиам помнил его добрую, тёплую улыбку. А ещё она была весёлой, словно игривые лучи солнца. Этот блеск в золотистых глазах, и этот радостный звонкий смех, словно капель. Будучи таким чистым, он создавал впечатление чего-то непоседливого. Но в то же время Арран куда больше придерживался здешним правилам, позволяя себе лишь этот весёлый смех, интересные истории о приключениях и разные воодушевлённые рассказы о дальних плаваньях, что он, видимо, набрал, слушая самых разных путешественников. Принц помнил только эти его истории, как он ловко парировал ими, его общий образ. А особенно смех и улыбка отложились в памяти. — Скажи, отец, это правда, что он покончил с собой? — вдруг раздаётся несколько мрачный голос Лиама. И тут выражение лица короля стало довольно суровым. Брови его опустились к переносице, а в глазах вдруг заседает что-то пугающее. Кажется, эта тема задела по больному. — Он упал с обрыва. И это ещё не говорит о том, что он погубил сам себя. Я говорил ему не подходить слишком близко. Но он не слушался, желая взглянуть на восход, — отец вдруг сжимает плечи Лиама, погрузившись в давно забытые воспоминания. Светловолосый юноша пуще нахмуривается, так как это начало причинять боль. Но он старался держаться, не произнося ни слова о неудобстве. — Ходят слухи, что… — начинает было он. — Довольно, — резко отрезает отец. Тон его голоса звучал так строго, что Лиам почувствовал, как его сердце словно бы полоснули ножом. — Тебе сейчас нужно думать о свадьбе, выброси посторонние мысли из головы. Нельзя выглядеть подавленно перед принцем. Ты должен улыбаться, хорошо? — уголки губ короля приподнялись, и он снова вернулся к своему привычному состоянию. Лиам слегка поджимает губы, чувствуя, как руки короля расслабляются. В груди сейчас так сжалось, что было немного трудно дышать. В голове стоял целый туман, через который не могли пробиться хорошие и здравые мысли. Сознание было в таком беспорядочном состоянии. «Вот бы Ксандер был тут», — вдруг проносится в голове поспешная мысль. Лиам и сам не понял, почему подумал сейчас о нём. Но почему-то именно его присутствие придавало ему уверенность. Он смог тогда привести блондина в чувство, после разговора с Рихтом. А самое главное, он вернул ему веру, когда он думал, что всё потеряно. Он был словно лучиком надежды для Лиама, который внушал доверие. Ксандер будто бы уверенно брал светловолосого юношу за руку и выводил из бури чувства, показывая, куда стоит стремиться. Поэтому в такой момент он вспомнил о нём. Но сейчас нужно справиться самому, вытерпеть это напряжение. Всё же он должен стать сильнее и научиться давать отпор. — Да, Ваше Величество, — собравшись с силами, произносит Лиам. Губы более не поджимаются, а взгляд становится решительней. Брови были ещё нахмурены, но уже вовсе не из-за ужасного чувства внутри, а из-за той же уверенности в себе, которую принц постарался себе вернуть. — Вот и хорошо, — одобрительно кивает король, опуская свои руки и уже было направляясь к выходу. — Эта церемония должна пройти хорошо, — бросает он вслед, прежде чем удалиться. Лиам облегчённо вздохнул, переведя взгляд на Кина, который лишь робко стоял в сторонке. Кажется, отец не придавал ему значения, поэтому мог спокойно вот так вот говорить о подобном в его присутствии. Да и сероволосый парень не был похож на того, кто мог бесцеремонно распространять слухи. Разве такой пугливый слуга был способен на подобное? — Как ты там говорил, Кин? Успокоиться, вдохнуть глубоко воздух, а потом его выдохнуть, да? — чуть мягко произносит Лиам и закрывает глаза, глубоко вдыхая воздух полной грудью. Слуга лишь растерянно кивает, глядя на принца перед ним. В его глазах засела явная жалость по отношению к нему. Он понимал, что юноше приходится тяжело. Но Кин не мог ничего сказать, думая, что его мнения никто не захочет знать. Да и имеет ли он право высказываться? Роберт прав. Они лишь слуги, что поддерживают тех, кому служат, не говоря ни слова. Поэтому молодой парень только молча наблюдал за всем со стороны, держа язык за зубами. И вот принц Лиам уже выдыхает весь накопленный воздух, стараясь вложить в него все плохие мысли, чтобы их следом отпустить. Сознание слегка прояснилось, и удалось немного прийти в себя. Светлые ресницы чуть дрогнули, и веки приоткрылись. И вот принц вновь смотрел на себя в это зеркало перед собой. — Вам очень идёт, мой принц, — с лёгкой улыбкой на лице произносит Кин. Слуга желал хоть как-то приободрить Лиама, и в голову ничего лучше не пришло, чем подобный комплимент. — Скажи это ещё раз, — вдруг произносит светловолосый юноша, не отрывая глаз от своего отражения. — Ох, — немного переполошился Кин, — вы очень красиво выглядите, мой принц. Это платье вам идёт, вы так сияете в нём, словно само солнце! — на одном дыхании произнёс слуга, стараясь вложить в слова весь свой восторг. И тут уголки губ Лиама дрогнули, а брови изогнулись. На лице следом появилась улыбка, а затем принц принялся звонко смеяться. Искренний смех словно бы очищал саму душу от зародившейся тьмы. Стало намного легче на сердце. Кин же явно недоумевал подобной реакции, поэтому ему оставалось лишь в изумлении моргать, пока принц весело смеялся. — Спасибо, Кин, — успокоившись, произносит Лиам. — Не стоило так перетруждаться. Прости, что попросил о подобном. Я думал, что это придаст мне уверенности. Но твои слова подарили мне нечто намного большее. Спасибо тебе за это, — юноша расплывается в сияющей, доброй улыбке, переводя взгляд свои золотистых глаз на своего слугу, который ещё в некоем удивлении стоял у двери. — Ох, н-не за что, — робко произнёс Кин, хоть он и не совсем понимал, о чём говорит его принц. — Что ж, пора уже идти, не подашь мне мою фату? — с той же улыбкой просит Лиам. Похоже, ему стало лучше. И это радовало и самого слугу, который заулыбался в ответ. — Да, Ваше Величество, — радостно кивает он, направляясь к шкафу. «Говорят, что рано или поздно всё налаживается. Чёрная полоса сменяется белой. Не стоит так отчаиваться, ведь среди всех недооценивающих тебя людей, есть те, кто всё равно будут на твоей стороне», — с такими более позитивно настроенными мыслями Лиам выходит из комнаты, пока Кин берёт в руки фату.

***

Пройдя по коридору к церемониальному залу, находящегося в противоположном крыле замка, Лиам останавливается у закрытой двери. Внезапное волнение заседает внутри. Кин помогает ему надеть белоснежную полупрозрачную фату, чьи концы были кружевными. Сам материал теперь лежал на полу, будучи длиннее, чем основной наряд на полу. Теперь всё лицо принца прикрывала лёгкая воздушная ткань. — Вы волнуетесь, Ваше Величество? — спрашивает Кин, поднимая свои серебристые глаза на юношу перед ним. — Пожалуй, — вздыхает он. — Я уверен, что всё пройдёт хорошо, — слуга одаряет принца своей доброй улыбкой, от которой становится тепло на душе. Лиам решительно кивает и разворачивается к большой двери, собираясь с мыслями. «Так, Лиам, соберись», — попытался себя настроить принц. И вот слуга распахивает перед светловолосым юношей дверь, и перед ним предстаёт огромный зал с множеством скамеек, на которых сидели гости с бала. Их лица обращаются в сторону принца Лиама. Кто-то принимается что-то шептать. Но голос был таким тихим, что до юноши доходили едва разборчивые слова. От всех этих пристально смотрящих на него глаз становится весьма неловко. Они словно бы тщательно осматривают его с ног до головы, хотя так и было. Зал освещали лишь множество свечей, так как солнце давно зашло. Почему-то в таком несколько приглушённом свете было чуточку спокойнее, нежели это было бы яркое свечение лучей солнца из больших окон этого помещения. И тут до ушей доходит торжественная музыка, отчего Лиам невольно вздрагивает. Это было весьма неожиданно в такой тишине услышать громкие ноты. Кто-то протягивает ему большой букет белых непорочных хризантем. Золотистые глаза поднимаются наверх, встречаясь с тёплой улыбкой отца. Принц принимает эти цветы, стараясь не заполнять голову какими-то посторонними мыслями. Юноша делает первые шаги вперёд, старясь идти как можно более плавно, держась подобающе в таком наряде. Принц ступает легко, держа спину прямо. Вот он невольно обращает свой взор перед собой, встречаясь с тёмными глазами вдалеке. В груди вдруг зарождается некое счастливое чувство. «Он здесь. Мой луч надежды», — Лиам сам не осознал, откуда взялись подобные мысли. Он лишь думал о том, что видел перед собой. И образ черноволосого юноши, что смотрит в его сторону, внушал Эстреллиасу уверенность. Подходя всё ближе, он замечает, что из-под рукавов тёмного сюртука Ксандера виднелись кружевные концы белой сорочки. Вдоль одеяния шли серебряные застёжки. Под сюртуком был серебристый камзол на чёрных пуговицах. На шее юноши красовался чисто белый платок вместе с тёмным, блестящим камнем на броши. Его до этого растрёпанные волосы также были неплохо уложены. Не спеша вставая напротив, Лиам замечает некий завороженный блеск в глазах Ксандера, появление которого он не мог до конца объяснить. Принц с севера было приоткрыл рот, чтобы что-то сказать. Но слова священника, решившего начать церемонию, перебили его: — Мы собрались здесь, чтобы стать свидетелями союза принца Лиама Эстреллиаса и принца Ксандера Хейсенберга… — начинает пожилой мужчина. Но, кажется, Лиам, да и сам Ксандер мало его слушали, не придавая значению стандартным фразам. Принц с севера всё как-то странно смотрел на юношу перед собой, пробегаясь глазами по фате, золотистым глазам блондина, которые можно было немного разглядеть под полупрозрачной тканью, по стройному телу Лиама и невинным цветам. Сам же светловолосый юноша лишь старался успокоиться, пытаясь получить спокойствие от присутствия Ксандера. —Если кто-либо из присутствующих знает причины, по которым этот брак не может произойти — пусть скажет сейчас или вечно хранит молчание, — продолжает священник, принимаясь огладывать зал. Однако ни звуки не было слышно из зала, поэтому мужчина решил возобновить свой монолог: —Согласны ли вы, Ксандер Хейсенберг, взять в мужья Лиама Эстреллиаса? Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о нём, и обещаете ли вы хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? И тут вдруг повисает тишина, а черноволосый юноша молчит, всё глядя на принца перед собой. Это безмолвие побуждает народ перешёптываться и волноваться. — Ксандер? — несколько обеспокоенно зовёт его Лиам, поднимая на него глаза. — А, да. Я согласен, — встрепенулся он, не отдавая себе отчёта в том, что до этого молчал. — Согласны ли вы, Лиам Эстреллиас, взять в мужья Ксандера Хейсенберга? Будете ли вы любить, уважать и нежно заботиться о нём, и обещаете ли вы хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас? — повторяет священник. — Согласен, — кивает Лиам, хоть он и был несколько озадачен поведением Ксандера. «И что на него нашло? Может, он в растерянности и тоже волнуется? Возможно ли это для Ксандера? Или же сейчас у него мысли совсем о другом?» — задумывается Лиам, однако подобные рассуждения пришлось отложить, когда священник предлагает обменяться кольцами. На мягкой подушечке им подносят золотые украшения. Черноволосый юноша аккуратно берёт одно из них, пока Лиам протягивает ему свою руку, перекладывая в другую букет цветов. Ксандер как-то весьма ласково берёт кисть юноши перед ним и надевает кольцо. Лиам же проделывает то же самое. Смотреть на кольцо на каком-то человеке было даже приятно. Это означало, что он как бы принадлежит лишь тебе, и это украшение тому доказательство. Кажется, принц Лиам воспринимал принца с севера как надёжного союзника, что мог помочь ему в достижении цели. Теперь он будет лишь его помощником и будет часто рядом. И вот дело доходит до самого главного события во время свадьбы — поцелуя. Черноволосый юноша поднимает фату Лиама наверх, кладя небольшую её часть, что прикрывала лицо юноши, на его макушку. Золотистые глаза замечают всё тот же блеск в тёмных зрачках Ксандера, и несколько загадочный взгляд. Хейсенберг наклоняется, прикрывая глаза. Сердце вдруг ёкнуло от волнения в груди блондина. Он невольно чуть сильнее обхватывает букет пальцами и также прикрывает глаза, мысленно настраиваясь. И вот мягкие губы касаются губ Лиама. Юноша закрывает глаза, отвечая на поцелуй. Принц ожидал почувствовать трепет в груди, то самое тёплое чувство, к которому он скептически относился, читая романы. Почему-то именно в этот момент он чего-то ждал, надеялся тем не менее на что-то. Однако ничего не было. Была лишь странная пустота внутри. Губы покидают его, и он поднимает глаза на Ксандера, замечая лёгкий румянец на его щеках. И тогда он почувствовал себя каким-то бесчувственным зверем, что не ощутил ровным счётом ничего. Почему-то это было немного больно. Да, он с самого начала не воспринимал черноволосого юношу как того, кого мог бы полюбить. А вдруг всё дело было как раз в этом скептицизме, что блокировал чувства? Может ли бы такое? Возможно ли, что дело в самом Эстреллиасе? Тот не знал ответа на такой вопрос. Впрочем, всё это с самого начало было лишь для выгоды. Тогда почему он на что-то надеялся? Может, он думал, что и в его жизни может быть что-то подобное. Но, увы. Похоже, он никогда не познает подобного чувства, о котором все так сладостно отзываются. Лиам не рассчитывала на это. Он с этим смирился. Однако отчего же в груди всё так сжимается, и что-то тяжёлое засело внутри?

***

Было уже достаточно поздно для какой-либо трапезы, да и Лиам предпочёл поскорее лечь на кровать, чтобы отдохнуть. Сложно было не заметить его усталость, по его глазам и общему виду. Слуги показали им их теперь общую комнату. И, как только дверь была в неё открыта, светловолосый юноша увидел перед собой спасительную мягкую кровать с золотистым навесом. В глазах заблестели искорки от предвкушения, и он буквально падает на матрас. Тело ощущает небывало чувство лёгкости. Как приятно было эту ощущение. Эстреллиас блаженно закрывает глаза, погружаясь в наслаждения. А тем временем Ксандер закрывает дверь, усаживаясь на край кровати. На его лице появляется весёлая усмешка. — Так устал, Лиам? — спрашивает он очевидное. — Угу, — только и отвечает тот, уже начиная погружаться в сон. — Мм, тебе нужно раздеться, иначе наряд помнётся, да и спать лучше не на животе и на подушке, — вздыхает безнадёжно черноволосый юноша, однако вдруг мягко улыбается, глядя на расслабленное лицо Эстреллиаса. — Хорошо, — устало вздыхает Лиам и приподнимается, снимая свои балетки с ног. После он садиться на колени посередине кровати и начинает расстёгивать свою накидку. Но пальцы рук двигаются весьма медленно, ввиду общей усталости тела. Проходит пару секунд и принц с севера просто более не может смотреть на такую изрядную медлительность блондина. Он быстро снимает свои сапоги и садится на колени напротив Лиама, протягивая руки к застёжкам на накидке. — Давай я, — несколько раздражённо произносит Ксандер, пока его брови опускаются к переносице. — Ладно, — соглашается юноша, чётко не осознавая происходящее. Он был слишком сонным в данный момент. — А тебе понравился этот наряд? — вдруг спрашивает он. И тут Ксандер отводит глаза, однако не переставая помогать Лиаму с накидкой. — Да, он весьма красивый, — пробурчал он как-то тихо, словно желал, чтобы его слова остались неуслышанными. — Правда? — обрадовался светловолосый юноша. На его лице засияла тёплая улыбка. — Да-да, правда, — вздыхает Ксандер чуть недовольно. Но что это? Могло ли Лиаму показаться? На бледных щеках принца с севера он вновь видит совсем лёгкий румянец. Неужели это его смутило? Такого задиристого и часто усмехающегося юношу? Это было так странно. Но, может, у Хейсенберга есть и иная сторона. Вполне могло такое быть. Лиам же знает его совсем немного. Но эта его часть была даже весьма хорошей, поэтому Эстреллиас не перестаёт улыбаться, глядя на нахмуренные от неловкости брови Ксандера. А он уже успевает перевести взгляд обратно на одежду, сосредоточившись. Юноша расстегнул накидку и помог её снять. Но затем, не найдя застёжек на платье под накидкой, черноволосый юноша озадаченно поднимает глаза на Лиама. — А, застёжки сзади. С этим мне как раз понадобится помощь, — кивает принц с юга, разворачиваясь спиной к Ксандеру, будучи ещё на коленях. Хейсенберг находит золотистые застёжки и принимается их расстёгивать. Его взгляд невольно падает на гладкую светло-персиковую кожу Лиама. На вид она была такой бархатистой и нежной. Пальцы Ксандера замедляются, словно он специально хотел продлить этот момент. Перед его глазами открывается вид изящной спины Эстреллиаса. И вот черноволосый юноша доходит до середины и останавливается. А Лиам со временем понимает это. — Ксандер? Всё хорошо? — несколько взволнованно спрашивает блондин, поворачивая голову в сторону, чтобы углядеть Ксандера. Но, увы. В таком положении это казалось мало возможным. И тут юноша приспускает немного платье с плеча блондина, и что-то тёплое утыкается в изгиб между шеей и плечом сзади. Лиам невольно чуть вздрагивает, а сердце вдруг ёкнуло, то ли от некоего волнения, то ли от неожиданности. Ксандер же прикрывает чуть глаза, касаясь носом нежной кожи юноши. Он вдыхает его аромат, похожий на нагретый песок, стараясь особенно уловить шлейф того самого уюта, что так запал в душу. Эстреллиас поворачивает голову обратно, замирая на месте. Юноша не представлял, что ему делать в подобной ситуации. В тот же момент черноволосый принц мягко касается губами изгиба. Почему-то это прикосновение обжигает кожу, а по телу пробегаются лёгкие мурашки. Лиаму ни разу не доводилось испытывать подобную близость от альфы. Что бы он не чувствовать, но от своей природы омеги нельзя было совсем убежать. По телу предательски начинает разливаться тепло. А Ксандер снова касается губами на этот раз низа шеи. Он начинает покрывать поцелуями спину юноши, уделяя внимание каждому уголку этой части тела. Хейсенберг подолгу задерживался, продлевая ощущение от своих казавшихся горячими губ. Его тёплое дыхание буквально обжигало кожу, зарождая некий трепет в груди. Эстреллиас невольно рвано выдыхает воздух, сжимая пальцы рук на свои коленях. Сердце вдруг забилось чаще. Но потом принц с юга понимает, что-то было скорее от некоего страха, что засел глубоко в груди. Ксандер параллельно расстегнул до талии застёжки и приспустил платье юноши перед ним почти до локтей. Теперь небольшие, гладкие плечи были обнажены, и Лиам невольно вжимается в матрас, прикрывая свои глаза. И как только губы касаются спины ближе к пояснице, то юноша невольно выгибается, издавая чуть сладостное мычание. — Мм… Ксандер, пожалуйста, — Лиам сжимает сильнее свои пальцы, — не сейчас. — Ты боишься? — вдруг слышится шёпот над ухом светловолосого юноши. — Нет. Нам ведь не обязательно это делать, раз мы заключили брак из-за выгоде. У меня сейчас ещё не наступил тот период, поэтому забеременеть я не смогу. Нет смысла… — начинает было Эстреллиас. — Лиам, ты всё о том же, — вздыхает Ксандер. — А вдруг я просто этого хочу? Разве люди не могут делать что-то без особой выгоды? Или у тебя лишь такое на уме? — принц вскидывает недовольно бровь, говоря с неким укором в голосе. — Ох, я не знаю, — замялся Лиам, — это как-то неожиданно. Зачем тебе просто этого хотеть? Я не совсем понимаю, — золотистые глаза отводятся в сторону. Ксандер безнадёжно вздыхает и сменяет своё место пребывания, усаживаясь напротив светловолосого юноши. Тот поднимает на него глаза, встречаясь с довольно строгим взглядом. Лиам непонимающе моргает, ожидая объяснений. — Я слышал, что ты не любишь романы. Наверно, ты относишься к ним недоверчиво, я прав? — спрашивает юноша. — А, да, — Лиам снова отводит глаза в сторону, — я просто не очень в это верю. Почему ты спрашиваешь? — Потому-то сейчас у тебя голова забита только мыслями о выгоде и тому подобному. Ты приравниваешь все действия к этому, не желая посмотреть на иную сторону. Лиам, забудь на время о королевстве, отце, своей цели. Хотя бы на эту ночь. Просто думай, например, обо мне. Ведь лишь я перед твоими глазами. Я не делаю это ради выгоды, лишь следую желанию. Подумай об этом и просто прислушайся не к голове, а к сердцу, — постепенно голос Ксандера становится мягче. Лиам переводит на того взгляд, заглядывая в тёмные глаза юноши. — Ты предлагаешь довериться тебе? И думать лишь о тебе? Немного эгоистично с твоей стороны, — несколько колко произносит Эстреллиас, словно вонзая стрелу в сердце Ксандера, отчего тот несколько грустно усмехается. — Раз ты так считаешь, то пусть так. Если это тебя отвлечёт от всего другого, то да, — черноволосый юноша вдруг поддаётся вперёд. — Я, — колеблется принц с юга, замирая, — не знаю. Я не могу перестать думать… — Просто доверься мне. Я постараюсь сделать так, чтобы ты забыл обо всём другом хотя бы на эту ночь, — произносит несколько ласково Ксандер и в тот же момент соприкасается со светло-розовыми губами Лиама своими. Поначалу блондин не отвечает, но черноволосый юноша не сдаётся и больше поддаётся вперёд. И принцу с юга ничего не остаётся, как ответить. Ксандер углубляет поцелуй, закрывая глаза. Этому же примеру следует и светловолосый юноша. Это было чем-то весьма новым для него. Он лишь познавал нечто подобное, поэтому в груди закрадывалось сильное волнение. Внезапно существовавшая до этого пустота начинает принимать иные краски. Наверно, всё дело было в первоначальных поцелуях, ощущение от которых до сих пор были сильны. Те места просто горели. И вот Хейсенберг ловко обхватывает талию Лиама, на время отстраняясь от поцелуя. Юноша приподнимает Эстреллиаса. Переворачивает его, укладывая головой на подушку. Сам же принц с севера нависает сверху. — Ух, Ксандер, если было так надо, то я бы сам… Но Лиам не успевает договорить, так как Ксандер жадно целует его в шею, заставляя охнуть от неожиданности и чуть выгнуться. Блондин вновь выдыхает воздух. На душе было так неспокойно, а сердце билось так быстро. Было страшно и волнительно. Хотелось убежать, чтобы не ощущать подобного, но в то же время хотелось довериться. Раз Ксандер говорил это, то можно ли так поступить? Светловолосый юноша не имел понятия. В голове всё так спуталось. Принц с севера говорил прислушаться к сердцу, но как это возможно? Где тот переключатель, которым следует воспользоваться? Лиам не знал. Он лишь старался очистить свой разум от мыслей, но едва ли это было осуществимо полноценно. И вот, пока в сознании Эстреллиаса творилась неразбериха, Ксандер не спеша снимает с него платье, не видя сопротивления своим действиям…