обратное

— Феденька! — раздаётся в трубке, и Федя вздыхает, приваливаясь головой к стеклу и прикрывая глаза. С каждой секундой, что Андрей молчит, Федина приставка отдаляется от него все дальше и дальше, и Федя даже протягивает руку, мысленно прощаясь с ней.       Наконец, Андрей снова раскрывает рот, возбужденно выкрикивая:  — Я девушку нашёл! Такая классная! Я люблю её! — Федя вздыхает снова, слегка бьется головой об стекло, — мы с ней недавно на лодке катались, знаешь! Федь, ты же не обижаешься, что я типа тебе не буду часто звонить, да? Просто знаешь, она такая ревнивая, ужас просто. Её, кстати, Алёна зовут, да, — Андрей прерывается, восстанавливая дыхание, а Федя вставляет, пока Андрей снова не открыл рот. — Стой, — Андрей замолкает и даже, кажется, перестает дышать, внимательно слушая, — успокойся, — чеканит Федя и на восемьдесят процентов уверен, что Андрей кивает прямо сейчас, — выдохни, — Феде остается только поражаться, насколько пиздливым становится Андрей Замай, когда речь заходит об очередной любимой девушке. — Я спокоен, — сообщает Андрей, и Федя сам кивает, как будто Андрей может его видеть, — Федя, я купил такие клёвые свечки, знаешь, типа ванильные, прикольно, да? Ну, ужин типа, романтический.       Федя тихонько вздыхает, усаживаясь поудобнее и разрисовывает запотевшее стекло сердечками напополам с членами и бормочет:  — Надеюсь, они не ректальные, — он спохватывается, — прости, прости, это ужасная шутка. Просто отвратительная. Ужин это хорошо, — он улыбается и Андрей счастливо смеётся, а на заднем плане хлопает дверь, — удачи тебе, дружище. — Спасибо, Федь! — Андрей отключается, а Федя спрыгивает с подоконника и отмечает синим маркером сегодняшнее число в календаре.       Андрей звонит только через две недели, и Федя что-то невнятно мычит ему в ответ, зажимая в губах колпачок от чёрного маркера. — Она меня бросила, — мрачно заявляют на том конце трубке и Федя жирно зачеркивает двадцать седьмое августа, — сука. — Ну-ну, — Федя закрывает маркер и мысленно присвистывает: целые две недели, надо же, — не будь таким категоричным, солнце, — Андрей что-то невнятно бурчит на том конце провода, а потом слишком чётко выговаривает: — Бери бухла и приезжай, иначе я откинусь, — и отключается.       Федя вздыхает и только натягивает свои новенькие кеды, не обращая внимания на проливной дождь за окном, и выскребает последние шекели из заначки, что только не сделаешь ради лучшего друга.       То, что Феде Андрей нравился не только как отличный друг — сейчас дело десятое из девяти, и он почти без сожаления тратит последние пять тысяч на пожрать и несколько бутылок всякого разного.       Дверь оказывается не только не заперта, но с вырванным с мясом замком — Федя присвистывает, осматривая дверь со всех сторон, и аккуратно её прикрывает, раздумывая над тем, сколько будет стоить замена, и появятся ли у него такие деньги в ближайшее время. — Андрюша, любовь моя, — тянет Федя, шурша пакетами в кухне, — ты там сдох что ли, кот помойный?! — повышает он голос и заглядывает во вторую комнату, которую Андрей гордо именовал «спальней-гостиной», а Федя «свинарником и содомитским логовом».       Андрей лежит на диване, в окружении уже опустошенных бутылок и несчастно смотрит на узоры обоев. Федя проникается почти искренней жалостью к другу и проходит в комнату, минуя частично голую стену, от которой отодран кусок обоев, а на самой стене затертое и дебильное «приклей обратно!» маркером.       Андрюха всей душой любит этот забавный, на его пропитый взгляд, элемент декора, Федя пару раз пытался следовать завету, написанному на стене и тратил на злополучный кусок обоев по тюбику «Момента», но в каждый из следующих его приходов многострадальный кусок возвращался на своё место. — Ну что ты, горе луковое, — Федя присаживается на диван, двигая чужие ноги, и протягивает Андрею пиво, прожигая его сочувственным взглядом, — рассказывай. — Красиво расстались, — горько усмехается Андрей, осушая бутылку, — на лодке, значится, катались. И она мне говорит, значит: Андрюша, мой свет и мои звезды, поменьше бы ты пил! А я короче как-то взбесился, знаешь, мне все говорят, что пить много нельзя, а я, знаешь, срал на этого. Хочу и пью, — Федя с сожалением качает головой, глядя куда-то сквозь Андрея сквозь вообще все, думает, что пора бы его киргизскому другу закодироваться, поменять обои, и снять отвратительные кремовые шторы с окна, — … и я короче лодку перевернул. Вместе с ней, — заканчивает Андрей, а потом приподнимается, чтобы помахать рукой перед застывшим Федей, — алё? — Откуда у тебя эти отвратительные шторы? — спрашивает Федя, перекладывает бутылку из одной руки в другую и смотрит внимательно так, что Андрея тут же на смех пробивает. — Алёнка повесила, сказала, что модно, — он пожимает плечами, — ты вообще меня слушал или на шторы смотрел? — недовольно интересуется Андрей, а Федя кивает, — ага, понятно.       Андрей отставляет бутылку, ведет плечами, разминаясь, и берёт лицо Феди в свои ладони, внимательно глядя ему в глаза. — Земля вызывает Фёдора Игнатьева, приём, приём, Федь, ты че, бахнул? — Неа, — запоздало отвечает Федя, переводя взгляд обратно на шторы, а потом задумчиво тянет, — тебе бы закодироваться, дружище дорогой, — Федя охает, и вскакивает с дивана, когда Андрей пытается его ударить, — эй, ты чего? — И ты туда же?! — воинственно вопрошает Андрей, предпринимая бесплодные попытки дотянуться кулаками до лица удивительно поворотливого Феди, а потом хватается за закружившуюся голову, — не друг ты мне, гнида татарская! — выпаливает Андрей, когда Федя подхватывает его под колени и почти без усилий закидывает на плечо. — Успокойся, Андрюша, — устало просит Федя, не обращая никакого внимания на молотящие по спине и заднице кулаки, — давай мы с тобой спокойно поговорим, дорогой мой, — слащаво тянет Федя, прохаживаясь по комнате и все так же глядя на дебильные шторы, к которым он подходит через минуту, сдирая их вместе с карнизом, — ты же понимаешь, что я хочу, как лучше, правда? — Сукин сын, — тянет Андрей, — я думал, мы друзья! — Именно поэтому я с тобой это обсуждаю, а не вырубаю и насильно тащу в клинику, — Федя качает головой и морщится от ноющей боли в плече. — Ты не моя жена! — К сожалению, — Федя тут же прикусывает язык, а Андрей на секунду затихает, — иначе я бы мог выбить из тебя всю дурь сковородкой, — Андрей даже смеётся, а потом говорит: — Отпусти, я успокоился, — Федя скидывает чужое тело на диван, расслабленно падая рядом и растирая затёкшее плечо, — хорошо. Ладно, — Андрей поднимает руки, — я сдаюсь. Сделаю, как скажешь, — Федя удовлетворенно улыбается, откидываясь на спинку, а Андрей устраивает голову на его коленях, поднимая с пола ополовиненную бутылку, и задумчиво смотрит на неё, возвращая обратно на пол, — надо бы обои поменять, — говорит он, прикрывая глаза.

***

— Мне нравится девчонка, — радостно сообщает Андрей в трубку, а Федя стряхивает пепел в красивую пепельницу из жестяной банки, — и я не знаю, что мне делать.       Федя барабанит пальцами по стеклу в задумчивости: — Ну, — начинает парень, — просто будь собой, нет. Нет, нет, нет, — тут же спохватывается он, — не смей делать этого. Ты отвратителен, как сам чёрт. — Эй! О, она ответила! Представляешь, согласилась погулять! — Андрей от радости роняет трубку, а Федя бредет к календарю, обводя четырнадцатое октября синим маркером.