Пока ты молод и неопытен

Пока ты молод и неопытен, тебе кажется, что весь мир состоит из несправедливости. Ты удивляешься, почему другие этого не видят; а если и видят, то относятся равнодушно. Тебе кажется, что достаточно сделать небольшое усилие, и ты сможешь всё изменить. Кажется, что именно ты предназначен для высшей цели — сделать этот мир лучше. Именно ты совершишь что-то настолько великое, что о тебе будут помнить всегда, потому что иначе зачем ты вообще появился на свет? Ты боишься прожить жизнь зря и в своих светлых мечтах видишь, как именно после тебя всё изменилось в лучшую сторону. Ты полон энтузиазма, желания помочь всем вокруг, а также честолюбивых мыслей и жажды славы и признания. Тебе хочется совершить революцию и буквально перевернуть мир с головы на ноги, и на меньшее ты просто не согласен. Ты с непониманием смотришь на людей, которые опустили руки и просто живут в том мире, который у них есть. Ты пылаешь праведным гневом, ведь, такое ощущение, что ты одинок в своих идеях. Тебе обидно, что никто не понимает величия твоих взглядов на мир, но в то же время ты горд, что именно ты — единственная надежда павшего человечества.

***

Молодой парень вступил в ряды своей армии в первые же дни войны. Он просто не мог сидеть в стороне. Он должен был встать на защиту своей родины, помочь получить то, что по праву принадлежит им. У него не было ни малейшего сомнения в правильности своего выбора: Германия была превыше всего в его сердце. На втором месте была честь. Честь, которая не позволила бы ему сидеть и прятаться, пока другие свершают великие дела во благо государства. Совсем юному парню было тяжело на войне. Он знал много лишений в своей жизни: тут и закрытые перед его носом двери академии, поставившие крест на его мечте, и потеря родных, и жизнь на улице, и подработка на стройке, где его шпынял каждый, кто только мог… Однако война была хуже всего. Но он усиленно боролся с самим собой так же, как и с врагом. Непобедимый дух и вера в правоту своего дела позволяли держаться на плаву. Каждая победа отдавалась радостью в сердце; каждое поражение сковывало душу болью. Юноша верил, что, несомненно, они победят, ведь правда на их стороне. Он верил, что эта война — то великое событие, что положит начало совершенствованию мира. Он был невероятно счастлив и горд тем, что ему довелось принять участие в грандиозных событиях. Значит, ему всё-таки уготована великая судьба. Рассматривая после очередного сражения кровь на своих пальцах, смешанную с грязью, он с радостью думал о скорой победе. О победе, которая навсегда изменит не только его жизнь, а, в первую очередь, весь мир. Сделает его лучше. После полученного ранения и последующей госпитализации он готов был плакать от обиды: ему нельзя сейчас уйти с войны! Нельзя. Он должен увидеть её конец своими глазами, должен участвовать в ней до самого конца. После выздоровления всеми силами он опять рвался в бой. И снова — сражения, сражения. Он никогда не бежал от опасности, смело смотрел ей в лицо и, в крайнем случае, был готов положить свою жизнь на алтарь победы. Когда в результате химической атаки парень был частично лишён зрения, ему снова пришлось уйти и отправиться в лазарет. Как он завидовал своим товарищам, которые прямо сейчас, пока он лежит без дела, сражаются за их общие идеалы! В армии он убедился, что он не один в своих стремлениях, ему было отрадно видеть, что не все в этом мире слепы к несправедливости. Когда же пришло сообщение о капитуляции Германии, сердце парня оборвалось. Он не мог поверить. Он не хотел верить в то, что им пришлось сойти с пути к великой цели. То, во что он верил всем сердцем, превратилось в прах. То, ради чего все они страдали, оказалось никому не нужной фикцией, которую, как мусор, просто выбросили. Он был в ярости. Неужели люди могут быть настолько слепы, чтобы не видеть, что оставалось совсем чуть-чуть до начала полного изменения всего вокруг. Им не хватило совсем немного, победа была уже у них в руках. Её нагло вырвали из рук отважных мечтателей и бунтарей. И кто вырвал? Свои же! Люди, которые смели взять себе и с гордостью носить имя немцев, которое они совершенно не заслуживали, ударили в спину тем, кто строил лучшее будущее. Это были люди, которых и людьми-то назвать было сложно: так, красная рвань. Евреи. Ещё до войны, живя практически на улице, Адольф научился распознавать эти отбросы общества. Евреи были повсюду. Улицы просто кишели ими. От евреев отвратительно пахло. И они не были приверженцами тех идей, которые казались парню единственно правильными. Они не видели ценности государства, они хотели разрушить его, построить лишь жалкое подобие того величия, что видел Адольф. Оно и понятно: у них самих не было государства. Они не знали, что это за чувство — гордость за свою принадлежность к великой стране и великому народу. Их народ не был великим; он был мелочным, грязным и омерзительным. Они были подобны мерзким насекомым, что отравляют здоровый организм. И именно эти ничтожества сломали его мечту. Да и не только его — мечту сотен тысяч молодых немцев. Они в самый последний момент совершили то, что похоронило всякую надежду на победу. Адольф не мог понять, почему на голову многострадальному, явно заслуживающему лучшего народа свалилась ещё и эта гниль. Разве мало они пережили? Разве не были достойны большего? Ему было за что ненавидеть евреев: поломка мечты окончательно открыла глаза на их сущность. Если раньше, пока он бродил по грязным улицам города, в котором жил в полном одиночестве, он ещё давал им шанс, то теперь терпение было исчерпано. Они заслуживали кары за то, что совершили.