Where's my love?

      Одним зимним днем Хеймитч Эбернети внезапно посетил Капитолий. Он приехал спустя год, сам не понимая зачем. Впервые ему надоело пить и рушить свою жизнь. С чего бы? Это стало таким привычным и обыденным, что, казалось, никто не вернёт его к нормальной жизни, не вдохнет краски в его серые будни и не заставит улыбаться без издевки, никто не залечит его душевные раны и не превратит жестокость в любовь. Бывший ментор закрылся ото всех, погрузившись в свои мысли, в свою тоску и нестерпимую режущую боль в области сердца, от которой даже алкоголь не спасал. Да, он позволял забыться, но и с ним сон приходил все реже. Бесонные ночи привели Эбернети в ненавистную столицу.       Выйдя из поезда, он вдохнул запах города, который не напоминал ничего, словно все было стерто из памяти ластиком или вовсе вырвано. Все Игры, Революция остались позади, в прошлой никчемной, как и эта, жизни, но не она. Её забыть он не сможет и не захочет, позволив себе чувствовать хоть тоску. Тоска может быть только по тем людям, которых мы любили по-настоящему. А он любил её, пусть не признаваясь, как подросток, но так же искренне и всем своим нутром. Любил эту чёртову капитолийку и любит! А что на счёт неё?       За это время Эффи, по прежнему, Тринкет устроилась на работу в офис, загрузила себя делами и прочими заботами, чтоб поскорее забыть его. Но за те считанные минуты перед сном все же проскакивала мысль о Хеймитче, где он и с кем. Она и подумать боялась, что он сможет кого-то полюбить в Двенадцатом, будет обнимать, прижимать к себе, улыбаться той родной ей улыбкой и смущать своими шутками и шаловливыми руками. Тринкет каждый вечер, ложась спать, смотрела в тёмный потолок и, как в квадрате Малевича, видела его образ. Поначалу она даже пыталась завести роман с капитолийцем, который был на год всего старше её, а не как Хеймитч на пять. Он был обаятельный, умный, богатый, но пустой, как ёлочка игрушка. Одним словом: без друг друга у них получалось все, кроме счастья.       Не подумав, есть ли у неё семья, замужем ли она, Хеймитч решительно пришёл вечером к её офису, узнав, что её рабочий день заканчивается в семь, ментор решил подождать снаружи. Он сунул руки в карманы пальто и стоял спиной к дверям, вглядываясь куда-то вдаль. Капитолийские привычки в городе никак не изменились: яркие наряды, перья на зимних пальто, лисьи воротники, собольи шапки разных цветов и сумасшедшие боевые раскраски. В голове мелькнуло представиление, какой окажется Эффи. Он почему-то представил её в синем парике и нежно-голубом пальто вкупе с коралловым шарфиком. Глянув на часы, ментор развернулся. Ему навстречу вышла ничуть не изменившаяся Эффи без парика и броского макияжа. Она лишь не удержалась от голубых накладных ресниц и высоких каблуков. Женщина вышла из здания и, сделав шаг, почти упала. Она пришла в недоумение, когда сильная мужская рука подхватила ее за локоть. — Спасибо, мистер, — кивнула она, поправляя свое одеяние. — Не благодари, принцесса, — отозвался Хеймитч. Эффи удивлённо подняла глаза и чуть не упала вновь. Кровь застыла в венах, но не от холода. Её зрачки расширились, а мозг искал хоть одно логическое объяснение случившемуся. — К-как? — выдавила она не в силах поверить глазам. Сердце пропустило пару ударов и началось биться быстрее, хотя от такого переизбытка эмоций могло вообще выскочить из груди. — Не знаю, Эффи, — почти невозмутимо ответил Эбернети. — Это невозможно, — шепнула она, взяв его руку в свои. Женщина провела по его плечам, спустилась к локтям, затем от локтей к кистями рук. Все те же шрамы, заметные с годами вены. Она впилась в него глазами, изучая каждую морщинку на лице, каждую складку на сухих губах. Дыхание стало более частым. Тогда Эффи прильнула у нему, заключая в крепкие объятия. Хеймитч положил руки ей на талию, прижимая со всей силы к себе, проводя по спине холодными руками. — Я не могу поверить, — проговорила Тринкет, чуть отдалившись, — неужели это ты? — Я скучал, — неожиданно для себя произнёс мужчина. — Знал бы ты, сколько слез я выплакала, — дрожащим голосом сказала она. Нахмурившись, её глаза стали влажными. — Ну, милая, перестань, — сказал Хеймитч и снова прижал к себе, разрешая ей уткнуться в шею, — я рядом. — Я ненавижу тебя! — высказала Эффи, не выпуская его из объятий, — Ты вечно делаешь меня больно! Ты думаешь только о себе! Эгоист! — Однако ты обнимаешь меня, — ехидно улыбнулся Хеймитч. — Потому что я тебя… — И я тебя, — перебив Тринкет, сказал ментор.       Вместе они доехали до квартиры Эффи на такси. Сняв верхнюю одежду, прошли на кухню. Эффи поставила чайник и ужин греться. В доме было очень уютно и тепло, ничто не напоминало зловещие Игры, которые принесли слишком много боли и страданий. Тринкет была одета в подчеркивающее фигуру черную юбку до колена и бледно-розовую блузку с небольшим вырезом. Хеймитч в чёрные брюки и иссиня-черный полувер. Он смотрел на неё и любовался каждым её движением, не говоря об аппетитных формах. Эффи встала к столу, чтобы порезать салат, Хеймитч подошёл к ней сзади и крепко обнял, сковав её движения. Он нежно поцеловал её в шею, скрестив руки на её животе. — Хеймитч, я должна порезать салат, — наклонив голову, сказала Тринкет. — Я не хочу есть, — продолжая её ласкать, произнёс Эбернети, — я хочу… — А я хочу есть, — не дав договорить, оборвала Эффи. Тринкет погрела вкуснейшую запеканку, которую приготовила сама, чем очень сильно удивила Хеймитча. Он открыл красное вино и попробовал его прям из бутылки, заслужив взгляд Эффи и её поджатые алые губы, улыбнулся и разлил бордовую жидкость по бокалам. Бывшая сопровождающая никак не могла поверить, что рядом с ней все тот же Хеймитч, только изменившийся до неузнаваемости. — Эффи, ты в такой узкой юбке ходишь. К тебе на работе никто не пристает? — спросил ментор, улыбнувшись, — потому что я бы… Он не стал договаривать, увидев, что она сама поняла намёк. — Очень смешно, — парировала она, — ты себе слишком много позволял и позволяешь. — Ты можешь хоть раз в жизни забыть о своей правильности? А вот теперь она уверена была, что это именно тот Хеймитч, который был раньше. Тринкет посмотрела на него и глаза сразу опустились на губы. Она вспомнила, что он даже не поцеловал её за весь вечер. Неужели они теперь станут друг другу чужими? После ужина Эффи решила вымыть посуду, Эбернети неожиданно прижался к ней, чем заставил её сжаться от такого неловкого положения. Он, заигрывая, провел пальцами по её позвоночнику, а по телу женщины побежали мурашки. — Я занята, — съеживаясь, как ребёнок, которого щекотят, сказала она. — Хорошо. Повернись ко мне, пожалуйста, — разжав руки, попросил он. Эффи закрыла воду и развернулась. Их лица оказались слишком близко. Его руки оказались на пояснице. — Знаешь, Эффи, я далеко не романтик и даже не тот, кого ты заслуживаешь, — нахмурившись, начал ментор, расцепив руки засунув их в карманы брюк, — уверен, что ты хотела бы, чтоб все было красивее, но все же хочу спросить: ты будешь моей женой? Он достал из кармана небольшую коробочку и открыл её, а внутри лежало маленькое тх белого золота колечко с крохотными бриллиантами. Эффи бросила взгляд на кольцо и мигом подняла его на Хеймитча, глядя в его глаза. Счастье вмиг наполнило её всю, по щекам потекли слезы радости. Она Обняла Хеймитча за шею, поцеловав её. Ментор тоже прижал её к себе, понимая, что эта прекрасная женщина всегда будет с ним и что теперь не от кого скрываться. — Ты не ответила, — немного отойдя, произнёс мужчина. — Я согласна, — улыбнувшись, сквозь слезы сказала она, продолжая смотреть на мужчину, который надел ей кольцо на палец. Эбернети без раздумий притянул её к себе и вовлек в долгожданный трепетный поцелуй. Эффи поняла, что его руки заводят её с каждым прикосновением, и углубила поцелуй, сделав его жадным и страстным. Хеймитч, разумеется, не растерялся, он с силой сжал её ягодицы, чуть приподнимая вверх; Тринкет издала стон, запустив пальцы в его волосы. — Хеймитч, я хочу тебя, — шепнула она ему на ухо, и разом ее щеки ударились в краску. — Вас понял, мисс, — довольно произнёс он и начал подхватывать её, чтоб посадить на столешницу. — Пойдём в спальню, прошу, — попросила Тринкет, останавливая его. — Желание женщины — закон, — усмехнулся Хеймитч.       В страстных поцелуях любви они достигли спальни. Только зайдя в комнату, мужчина принялся искать застежку на её юбке, которая оказалась сбоку. Он потянул замок вниз, чтобы стянуть вещицу. Эффи освободила его от кофты, бросив на пол, провела руками по горячему телу, наслаждаясь им. Вскоре она сама осталась без блузки. Ментор, проведя по изгибам талии, дотронулся до её груди и сжал её. Тринкет немного выгнулась, проводя пальцами по груди, спускаясь по животу к пряжке ремня. Она с должной страстью отвечала на все его поцелуи, сжимая широкие, сильные плечи. Скинув брюки, аккуратно мужчина положил женщину на кровать, нависая сверху, подобно грозовому облаку. Он проложил влажную дорожку поцелуев вдоль ключиц и лишил Эффи бюстгальтера. Та уже не могла терпеть его ласок, которые только сильнее заводили ее. — Прошу тебя, — выдохнула она ему в губы и тут же издала стон, когда Эбернети опустился ниже, и его тёплые губы обхватили сосок. У неё меж ног схватилось судорогой. — Что мне нужно сделать, чтобы ты… Её слова поникли где-то в громком возгласе, когда Хеймитч резко оказался в ней. Его было слишком много. Губы Эффи уже онемели от его страстных, сильных и даже немного грубых поцелуев. Она чувствовала каждый толчок, двигалась в такт и стонала, выдыхая его имя.       Спустя время она задрожала всем телом, напряглась, сжала его плечи с неистовой силой, откинув голову назад. Разрядка настигла её неожиданно и сладко. Тринкет чуть приподняла таз, позволяя ему погрузиться полностью, обхватив его пояс ногами. Женщина прогнулась в пояснице, смяла простыни, раскинув руки, и потянулась за дозой успокающего поцелуя. Хеймитч подарил ей его, продолжая потихоньку двигаться внутри. Эффи прикусила его губы, сжав своими губами. Она растеклась под ним, как фруктовый лёд под палящим солнцем. Смена темпа дарила ей незабываемые ощущения, его поцелуи непреодолимую близость.       Тяжело дыша, ментор лёг рядом, прикрыв глаза от удовольствия. Даже алкоголь не дарил такое удовлетворение. Он почувствовал лёгкое прикосновение её припухших губ на шее. Эффи закинула свою ногу на его и натянула одеяло, расположившись на груди у Хеймитча. — Неужели это ты, настоящий? — прошептала она, убирая с его лица светлые пряди волос. — Ненастоящие не занимаются любовью, — отшутился Эбернети. — Даже не сексом, а любовью? — Да, потому что теперь я могу честно сказать тебе, что люблю. — Я думала, что не доживу до такого, — улыбнулась Эффи. — Ты самая желанная мной женщина в мире. — Из-за секса? — Не только, но ты так стонешь… Щеки Тринкет покрылись румянцем. — Я больше всего на свете люблю тебя, — проговорила она и поцеловала Хеймитча.       Она, и впрямь, любила его больше всех. И Хеймитч тоже любил её безумно, но ещё никем они не были так любимы, как друг другом.