Блич/Альтернатива

      Удар нашего страха — Ваше Величество, я убью… — но костяшки мощной, обитой во тьму руки немного оттолкнули Хашвальта от своего императора. — Ичиго Куросаки, ты вырвался. Не знаю, как ты смог сделать подобное, — Яхве опустил руку, наклоняясь чуть-чуть вперёд — с вызовом рассматривая израненного Куросаки, — Но ты и вправду собираешься сражаться со мной в таком состоянии? — … Куросаки спросил что-то, чего не смог разобрать Хашвальт, так тихо — как небо замолкает перед раскатом грома и ядерной вспышкой энергии, так быстро и прерывисто — чёрному шинигами плевать на собственные раны, он их как будто не замечает, всем своим естеством направлен на тех, кто стоит перед ним. Он пропитался этим чувством… ненавистью… — Да, и нет. — Хватит играть! Я СПРОСИЛ ТЕБЯ, ЭТО ТЫ УСТРОИЛ ВЕСЬ ЭТОТ УЖАС?! — Да, это сделал я. И большего Куросаки не требовалось: ни объяснений, ни дальнейших, наполненных отвратительным до дрожи пафосом, речей. Выпустить реяцу — несложно — она как ненависть. Сложнее понять, куда её двигать. — Ваше Величество, — Хашвальт не боялся — Куросаки лишь глупый, маленький ребёнок, которому дали всесильное оружие. Любой умный противник легко отберёт у этого дитя «его конфетку». Реяцу нашёптывало Ичиго. Его переливчатые слова сливались в гогот пустого и безэмоциональный шёпот Зангецу. Реяцу нашёптывало… — Гетсуга… — Как можешь видеть, Хашвальт, у нас нет выбора. Уничтожим его. Ичиго до скрежета стиснул зубы и ощутил, как руки будто сами собой режут мечом воздух, выпуская в пространство чёрную энергию. Дуга, волна, шар, неописуемая клякса — перед столкновением с врагом Гетсуга приняла до десятка разных форм, а потом Куросаки почувствовал кровь в глотке и то, как каменные осколки пронзили ему спину, вырвавшись из живота и груди. Из последних сил так и тянет к врагу — хоть бы задушить его — и большего не хочется. Яхве перебивает шинигами запястье и протыкает его шею мечом. Какой же ты идиот, Яхве. Ты можешь заглянуть в будущее, но даже не пытаешься. Вместо этого ты слепо недооцениваешь врага и пытаешься его убить. Куросаки больше не шевелиться, даже не рыпается — удар гигантским палашом в шею выбил из него всю ненависть, оставив неопределённость и смешную пустоту. А потом злоба возвращается, и рыжий шинигами перекусывает зубами нижнюю губу, почти глазами разрывая Яхве, а сам Юха Бах видит это — видит собственную смерть в его зрачках. И реяцу перестала шептать, диким зверем бросившись на кайзера квинси, она изорвала всю его одежду, почти убила его самого, а он что-то кричал о своей ошибке.       ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК/ИЧИГО КУРОСАКИ — Я всё понял, можешь не продолжать, — он спрятал руки под одежду — обыкновенную одежду шинигами — эту японскую хакама с косодэ в новом, банкайном стиле, и закрыл глаза. С его стороны плясала ночь — беспроглядная, тёмная, густая, как мёд, и приятная своим окружением, с другой стороны — такой же рыжий парень, как и он — сидел на подоконнике небоскрёба и озирался на тучи, нёсшие капли дождя. Он посмотрел на Куросаки, видя в нём лишь враждебность по отношению к себе. Послышался вздох, и он снова махнул рукой, позволяя картинке продолжить вещание — этот огонёк в небе показывал ему воспоминания Куросаки. — Может, хватит? Я дал тебе доступ к своим воспоминаниям не для того, чтобы ты их ежесекундно прокручивал назло мне. — Я не назло тебе это делаю! — между делом категорично заявил он. — Я хочу понять одну вещь. — Какую? Зачем Яхве тебя подослал ко мне — это ты хочешь узнать? — Говорю же тебе, дубина, Баху незачем было это делать — это раз, он и без того сильнее тебя, а второе — у него не было возможности подсунуть какого-нибудь паразита в тебя, он квинси, а не чудотворец. Он продолжал тщетно, из раза в раз всматриваться в каждый уголок картинки, в каждый кадр — прочитывать любой сменившийся пейзаж до уровня полного повторения и воспроизведения картинки в голове. И что-то до сих пор не давало ему покоя… — ВОТ ТЫ ГДЕ, УБЛЮЮЮЮЮДОК! — закричало Нечто неосязаемое из ночной, ожившей темноты. — ПОПАЛСЯ! — приоткрывшаяся тьма выдала свету альбиносовую кожу существа, одетого в белоснежный костюм. Существо схватило человека, который попытался защититься от атаки, а Куросаки сразу же подскочил, нервно бросаясь вперёд. Руки, выставленные вперёд, не ощутили наносимого удара, а когда он раскрыл глаза, то увидел, как тьма словно бы прибила пустого к металлическому кресту. Несвятой мученик из него получился. — Как… Как ты это сделал?! — воскликнул Ичиго, остановившись на полпути в воздухе, и, с опаской оценивая ситуацию. — Я не… знаю… — сжатые кулаки заставили тьму проглотить пустого и спрятать в своём лоне, застлав округу мощным, непроницаемым барьером. — И ты хочешь, чтобы я тебе поверил? Знаешь, если бы ты мне не лгал, то определённо старался бы лучше, чтобы не казаться подозрительным. В чужую душу никто так просто — и легко — не проникает. К тому, ты утверждаешь, что не помнишь прошлого, тогда откуда так много знаешь? Почему уверен, что ты не агент Яхве? Уже сильно раздражённый постоянным «жужжанием» Куросаки он внимательно и долго посмотрел на последнего. Взгляд этот не был пугающим, но и добрым — нет, он выражал всё то отчаяние, что заселилось в душе этого неизвестного с момента того осознания, что он в этой жо… душе. — Ты хочешь стереть меня? Так давай, чёрт тебя дери! — он развёл руки в стороны и позволил Куросаки атаковать. — У тебя есть обломки твоего меча, да, это не очень серьёзное оружие, но, когда противник не атакует, его более чем достаточно, чтобы заколоть своего врага. — Псих! Кто в здравом уме пожелает умирать? — Куросаки едва ли не обиженно отвернулся, когда его в итоге выставили чудовищем. — Но и доверять ты мне не начнёшь? — Ичиго отвернулся и отрицательно покачал головой, — Конечно, кто бы сомневался. И он продолжил изучать все воспоминания Куросаки, пролистывая их, как открытую книгу, не понимая, где ответы. И снова Общество душ. И снова Яхве, Хашвальт, Ичиго. Танец меча. Падение меча. Взрыв реяцу. — Погодите-ка, — пока Ичиго решил прикорнуть внутри собственной души, он неустанно исследовал каждую маленькую деталь, забыв про большие. Это был почти что двадцать пятый кадр, его было невозможно поймать, но в момент всплеска реяцу у Ичиго, которая ранила Юха Баха, всё почему-то становилось зелёным, хотя реальная реяцу Ичиго была золотой. Зелень откуда-то исходила — и он выяснил откуда — это рваная точка в небе, как будто прорвавшая пространство… выстрелом. Что же это было? Он заново крутил теперь уже только этот кадр: изучал его сверху донизу, вдоль и поперёк, будто вылизывая, почти принюхиваясь к цвету картинки. — Два, четыре, восемь, — подал голос проснувшийся Куросаки. Эти цифры заставили его сердце йокнуть. — Прости, что? — Два, четыре, восемь, говорю. Подойди ко мне и сам увидишь, — он сделал так, как и предлагал Куросаки, тогда-то картинка, представшая под углом, явила ему большие, шрамообразные, впалые узоры… Два, четыре, восемь. — Откуда ты вообще взял это? Я не припомню такого. — Ты и не можешь помнить, это… было для тебя незаметно. — Незаметно? Он схватился за голову. Его палец упёрся в висок, чувствуя пульсацию крови под коркой и холодной кожей. Он вспомнил. — Два четыре восемь. И воспоминания Ичиго просто растворились, осветив округу не хуже пламенного солнца, даже плакучие облака исчезли. — Что это? — Я вспомнил. Меня, действительно, прислали, но не Яхве, как боялся даже я, — Куросаки увидел, как принявшее его облик при появлении здесь существо впервые за всё время улыбнулось — эта улыбка была не счастливой, но явно на пути к этому — она была осмысленной, такой, будто человек только что получил и ощутил вкус надежды на губах. — Но кто? — Нулевой отряд — секция сильнейших шинигами, что охраняют Дворец Короля душ. — Кто ты? Кто же ты такой? — Из воспоминаний о прошлой жизни у меня осталось немного, звали Дуал, было что-то там с чем-то, как у всех. Друзья, родня, мечты — всё это осталось в прошлом. Я… был призван сюда Нулевым отрядом. — Кто же ты, получается? Простой человек? — Был. Теперь кое-что я всё же вспомнил и осмыслил, — и руки дубля потянулись к вновь помрачневшим небесам. Опять огонёк воспоминаний — на этот раз они принадлежали лишь пришельцу. Это существо что-то хотелось показать Куросаки. — Я помню немного, но этого вполне достаточно, чтобы осознавать свою цель. Картина сгустилась, сформировалась в зелёное марево, на зелёном фоне которого плавает зелёная пластинка — с зелёными вкраплениями, похожими на электроды. Ичиго чуть не стошнило от таких зелёных воспоминаний. — Источником зелени был я.       ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК/ДУАЛ — Он нас слышит, Хикифуне? — Более чем, он понимает всё, что мы делаем и говорим, хоть и не имеет рта, ушей и глаз, вода, в которой он сейчас обитает, помогает ему проводить духовную энергию и при помощи неё абсорбировать окружающее пространство подобно потоку информации. — А отвечать у него получится? Такими силами он обладает? — на этот раз вопрос задал уже не глава Нулевого отряда, а Тенджиро Киринджи. — Вполне, — возле крупной колбы с ним и жидкостью внутри стоял столик с вмонтированным в тот компьютером. Хикифуне ввела на нём какой-то код и послышались звуки дыхания. он живой. Он их видит, чувствует. Тепло, страх, холод — всё это в первые же мгновения пьянило его сознание, а волнение, не присущее неодушевлённому предмету, не позволяло успокоить неровное дыхание. — Можешь говорить, Дуал. — Дуал? У этого существа… в смысле, ты дала ему имя, Кирио? Неужели твоя привязанность к кому-то, кроме Хиёри, настолько сильно возросла? — Помолчите, Тенджиро-сан, перед нами пока что единственный удачный… — Оэцу завороженно блестел глазами из-под солнцезащитных очков, жадно впитывая весь слабый свет окружения. — Я… У м-меня пока даже нет слова для этого. И да, а почему же всё-таки Дуал? — Потому что его код — два четыре восемь — от первичной цифры duo, Dual. Он двойственный, особенный… — Ты осознаёшь себя… малыш? — неожиданно всех прервал шёпот Ичибея. — Да, — программный голос всё-таки звучал необычайно живо, как будто это была древняя плёнка с заранее записанными на неё ответами. — Моё имя Дуал, хотя я не слишком хорошо понимаю, чем же я такой двойной… Хаха… простите, это была шутка. — Весьма удачная, — всерьёз заметил Нимайя. — Ты осознаёшь себя, но понимаешь ли ты — что к чему и зачем ты здесь? Я даровал тебе силу моих ответов. Некоторое время Живое молчало, будто проводя анализ всего сказанного в своей пластинчатой оболочке. Реяцу Шинигами Квинси Пустые Эволюция Хуэко Мундо Генсей Руконгай Сейрейтей Общество душ Король душ… — Мне неведомо, что сподвигло вас создать меня, — наконец, изрёк свой вывод он. — Потому что понятия сами по себе не дают ответы на всё, что нас окружает. Как же ты сознаёшь себя, если не можешь мыслить? — Вы дали мне заведомо ошибочное направление в ситуации, где я меньше всего понимаю, зачем вы задаёте вопрос о моей самоосознанности. Где самоцель? Почему мы вообще говорим об этом, если вопрос не во мне, а в том, что я должен сделать? Дайте мне правильное уравн направление. На секунду все замолчали, не позволяя даже дыханию нарушать устоявшийся покой, пока всю атмосферу не разрушил Оэцу, засмеявшись. — Этот парень вывернул твой тест наизнанку в самом его начале. Стареешь, глава. — Ты прав, — неизвестно кому в ответ пробурчал Хьёсубе: — Зато он не следует приказам. Да и мысль не так важна. Важно лишь, что он не робот, какими мы создавали их до него. — Кого «их»? — проявил интерес Дуал. — Таких же, как и ты. УМД, — дав секунду на размышление, Ичибей продолжил, но на первой же букве был прерван им. — УМД — из всех возможных комбинаций слов и терминов, известных мне, я подобрал лишь одну: Усовершенствованная Модифицированная Душа. Но у меня нет определения данного понятия. Это я? Я усовершенствованная модифицированная душа? — Ты нужен Королю душ. Но у тебя роль не защитника, а Его детища. — Для чего я создан? — Твоя цель останется для тебя такой же загадкой, как и то, зачем ты должен привести к Королю Ичиго Куросаки. Имя не существовало Взять на заметку Хикифуне осторожно извлекла пластинку из пробирки и обила её в металлическую жидкость, которая плотно закупорила его сознание и реяцу в тюрьме, из которой можно было выбраться только разломав… пулю, в которую жидкость сформировалась под чужим давлением. Дуал и сам не представляет, как помнит подобное, но чётко знает, что именно так всё и было, его спящее сознание будто работало в автономном режиме и запоминало всё происходящее, даже мелькавшие, ненужные детали. — Хариман Бейсей, входи, — перед Нулевым отрядом возник мужчина в красном косодэ с необычайно сиявшими глазами — в них словно что-то взорвалось и взрыв этот застыл, огнём опаляя округу. — Он должен быть доставлен точно в цель. Ты не должен промахнуться — ведь другого шанса у нас просто уже не будет. И мужчина бросился вперёд, в свои покои, находившиеся в Королевском дворце Оэцу Нимайи. Хариман Бейсей был его лейтенантом и преемником, он был первым из всех шинигами Общества душ, чей занпакто никогда не был предназначен для ближнего боя, его занпакто — не меч, это ружьё. Ружьё древнее, но настолько разрушительное, что называют его Оранжевым драконом. Передвинув стенной механизм в форме шестигранника, шинигами дождался, когда двери откроются, а потом, едва целясь, выстрелил из ружья. И в зелёной вспышке пуля с Дуалом промчалась сквозь всё разрушенное Общество душ. В те секунды он запомнил лишь шум дикого, небесного ветра и попытку поймать его несуществующим ртом. А на несуществующей коже всплыл коралл из мурашек. Пуля изящно изогнула направление под натиском ветра и едва-едва коснулась плаща Яхве, столкнулась с его палашом и отрикошетила в грудь Куросаки, но тот и не успел заметить: ведь Юха Бах воткнул ему в шею свой меч… Открытая дверь захлопнулась, а стена жалобно рухнула, рассыпавшись в пыль — такова мощь этого орудия. Бейсей выдохнул.       ПЕСОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК/ИЧИГО КУРОСАКИ Нулевой отряд — лучшие слуги Короля, его вернейшие рыцари и сильнейшие шинигами из всех, которых когда-либо видела земля Общества душ. Вместе с картинами он вспоминал, знания наполняли его как пустой сосуд — и Ичиго как будто также получал эти знания, он видел и интуитивно верил им. Всё оставшееся время они оба переглядывались, не решаясь заговорить. — Значит, это правда. Ты из этого… Нулевого… как его там… отряда? Нулевой гвардии или Королевской охраны? Они действительно выглядели как шинигами, неужели?.. — Ичиго задумчиво сидел в позе лотоса на одной крыше, а Дуал присел на соседней. — Но зачем они прислали тебя? Да ещё и таким неудачным образом? — Говоря честно, я знаю только свой приказ — доставить тебя к ним, а в чём смысл и зачем это нужно, мне неведомо. Прости, Ичиго. — За что это ещё? — с прищуром спросил Куросаки. — За то, что не могу помочь… за то, что так не вовремя оказался тут и из-за меня ты сидишь во внутреннем мире без возможности выйти, мы лишь зря теряем время. — Ну, не очень-то зря! — внезапно с воодушевлением воскликнул шинигами, почёсывая нос, — Ведь если сильнейшие шинигами прислали тебя, то наверняка для того, чтобы помочь! — Да, конечно, но при этом ни я, ни ты не знаем, кто и что я такое. — Ну, это не… Издали послышался утробный вой — такой, какой обычно раздаётся среди пустынных скал от падения камней и шквального ветра — вой, рвущийся наружу с вершин гор на пригорные деревни и вселяющий в сердца людей ужас. — О нет. — Что? Что это было? — И меч ещё сломан — как некстати! Из тьмы ночи вырвалось существо в белом банкае. Его чёрный, рогатый шлем прорезал пространство быстрее пули, и первым, что он разрушил этими рогами был небоскрёб, на котором восседал Куросаки. А затем из поднявшейся пыли и обломков здания вырвался огненно-красный луч серо, опаливший небо до алого цвета. Луч задел небоскрёб, на котором сидел Дуал. Он отпрыгнул в сторону, молясь достать хоть до чего-нибудь руками или ногами. Но был заботливо пойман пустым. Его крючковатые пальцы с шипением вгрызлись в грудную клетку, будто бы желая вырвать его сердце. — ОСТАВЬ ЕГО, ИДИОТ! — и нога Куросаки со смачным хрустом прилетела в маску пустого. Пустой сдвинулся на пару сантиметров, но даже захвата не ослабил, лишь издав что-то типа шакальего смешка под маской. — Ах так? И Ичиго со всего маху воткнул рукоять поломанного занпакто в маску, заставив ту, наверное, разбить пустому лицо под маской. Послышался уже откровенный смех, и тогда шинигами обрубил рог маски вторым обломком занпакто. — Ну и чего ты добился, кретин? Разве ты не видишь, Ичиго? Как он провоцирует тебя? Ты уже не можешь это контролировать! — и раздался привычный, но пробирающий до костей гогот белоснежного пустого, который продолжил: — От своих страхов не убежишь, лошадка. И его улыбка осветила Куросаки из разбитой маски как лунный свет, отчего рыжий побледнел. Он был сильным, но сейчас снова начинал капать дождь. Вырвав из ослабевших рук Куросаки обломки занпакто, пустой толкнул Дуала и Ичиго в сторону земли, а сам завис в небе. Дуал резко затряс Ичиго за плечи, взывая к себе. — ИЧИГО! НАМ НУЖНО ЧТО-ТО ПРИДУМАТЬ! ИНАЧЕ ОН НАС ОБОИХ УНИЧТОЖИТ! Дуал ощущал, как ветер медленно разрывает его на части, толкая из низа вверх, сверху вниз — сначала они летели к земле, но теперь что-то с силой всасывало воздух в себя, лишая их естественной гравитации. Он посмотрел на пустого, который с улыбкой что-то сделал со сломанным мечом. В его руках появилась целая копия Зангецу Куросаки — только серебристого цвета, и он поднял её на головой, взывая к Гетсуге и готовясь обрушить всю её мощь им на головы. Гетсуга Теншо была настолько огромной, что тучи словно заволокло куполом из белой реяцу с красным контуром по краям. Это ощущение непередаваемой силы можно было сравнить только лишь с их бескрайним отчаянием. — ЭТО РЕВОЛЮЦИЯ, ЕСЛИ ПОЖЕЛАЕШЬ, КУРООООСААААКИИИ! — В сторону. Лети в сторону! — крикнул Ичиго, и их обоих отнесло прямо под навес здания, когда немыслимая мощь белым, уничтожительным дождём обрушилась на их головы. Столько огня Дуал никогда не видел даже в боевиках — кстати, откуда он помнит про боевики, и про то, что их показывали в кино? — взрыв был настолько оглушительным и разрывающим, что все несущие столбы постройки смело одним лишь звуком, а их — едва не разорвало на части. Всё, что помнил Дуал в момент такого полёта, это их тщетные попытки выровняться и улететь куда-нибудь подальше. Этот сокрушительный удар, наполненный огнём, гнался за ними — как дикий зверь, сметая всё на своём пути. Наконец, они покинули область поражения, и Дуал понял, что истинный ужас предстаёт только после того, как ты его переживёшь. Привычный мир больше не существовал. Это уже не революция, это Апокалипсис просто. Разбитая земля полыхала раскалённой магмой, пока здания сотрясали бесчисленные землетрясения, а несколько чудом уцелевшим небоскрёбов не оказались замершими в небе над всем этим хаосом. — Где он?! И белая смерть пронеслась прямо мимо Дуала, сбив Ичиго. Пустой вместе с Куросаки бросился в самое пекло. Дуал быстро потерял их из виду, но в скором времени догнал, с ужасом осознав, что его нечаянного товарища поглотил огонь. А пустой смеялся. — ИЧИГО! — Бесполезно, лошадка СДОХЛА! СПЕКЛАСЬ, Я БЫ СКАЗАЛ! Аха… А с тобой, — наконец, на него обратил внимание новый Король, — я вдоволь поиграю. — Пока рано списывать меня со счетов, кха… Ублюдок ты, хоть бы проверил, действительно ли я подох! — выкрикнул Куросаки, выпрыгивая из жгучей магмы, как из глубины вод. — ЧТО? КАК? — но пустой тут же отбросил свои вопросы, ведь заметил на шее и лице Ичиго следы блют вене. И потому пустой, выкрутившись из захвата наскочившего на него Куросаки, бросился к Дуалу. Стиснутая шея Дуала не волновала так сильно, как-то, с какой скоростью его волочили подобно мешку с костями — от подобной скорости он мог переломать себе все кости. — Хотя бы с тобой покончу, уж больно ты… Э! ЭЙ! ПРЕКРАТИ! — Что? Я ничего… кха… не делаю! — он почти кричал свои ответы, дабы быть услышанным. Но пустой почему-то взвыл. И Дуал осмотрел свои руки, которыми рефлекторно стиснул запястье державшей его руки. Они горели зелёным — это не огонь, не свет… Дуал только сейчас понял: это была реяцу. Его реяцу. Бледно-зелёная при соприкосновении с пустым приобретала чёрный цвет с салатовым оттенком по краям. Пустой молчал, он остановился, он пятился, пытаясь уйти от захвата, но слабел, точно ребёнок, а Дуал не мог понять, что происходит, лишь видел, как от соприкосновения с его реяцу пустой будто… тупеет… боится… плачет? Что с ним? Пустой отпрыгнул, и его маска разлетелась в пух и пах, но теперь уже сам Дуал не хотел отпускать из захвата врага: он прыгнул и схватил Хичиго за ногу. Белый взвыл так жалобно и истошно, но это не помешало ему, не сдерживаясь, нанести несколько ударов по голове Дуала. — Ммм! — Что? ЧТО С ТОБОЙ ПРОИСХОДИТ? ЭТО Я ДЕЛАЮ? ЧЕГО ТЫ?! — МММ! — издавая коровье мычание, пустой показал своё несчастное, плачущее лицо Дуалу. Оно было… сшито нитками… Дуал отпрянул, свалившись к только-только подоспевшему Куросаки. На лицо белого нельзя было взглянуть без слёз — оно изображало страх. Перешитое нитками лицо, где губ не существовало, он не мог сказать ни слова. Это его… страх? Пустой бежал, а Куросаки бросился за ним.       Королевский дворец души Куросаки       ДУАЛ/ИЧИГО КУРОСАКИ Нет, то был не страх, а сон — оживший ночной кошмар. Чувство потери и безысходности в состоянии вселить только самые мрачные и могущественные кошмары — они пожирают тебя без остатка в надежде, что ты растворишься в их мраке и захлебнёшься подаренным ими отчаянием. — Маме я улыбнусь. Дуалу мелодия показалась знакомой. Её напевала женщина. — Как зайчонок к ней прижмусь. Почему-то что-то тёплое — и забытое — вдруг наполнило его грудину. Он улыбнулся, вслушиваясь в красивую колыбельную. А женщина продолжала петь… … Но уже мерзким, скрипучим голосом. Где-то в окружающей его темноте, оставив покачиваться кресло-качалку под единственным источником света. — ОЧНИСЬ, — кричавший будто ворвался в его сон и с силой вырвал из него. Появилась та самая старуха, морщинистая и злая, в чёрной, монашеской одежде и нацепила на лицо уродливую, мраморную маску с широкими, впалыми глазами и длинным, крючковатым носом. — ПРОСНИСЬ, ДУАЛ! С громким криком он, наконец, очнулся. Его вовремя остановили крепкие руки Куросаки, иначе он тотчас бы бросился на встречу огненной бездне по парящими небоскрёбами. Переведя дух, Дуал кивнул Ичиго. — Что? Ты вернулся? Как ты? — Воу, помедленнее, парень. Всё хорошо, помирать ты не собирался — как я заметил по реакции пустого, — да и я не пальцем деланный, так что более-менее с ним справились, — Куросаки с натянутой улыбкой выдохнул. — А что потом? После того, как пустой сбежал… — Я отправился за ним и увидел вот ЭТО. Палец Ичиго упёрся в точку на мрачном небосводе внутреннего мира — невероятно большой, чёрный замок, не похожий ни на что виденное Ичиго или Дуалом прежде. Замок удобно расположился на крыше одного из небоскрёбов и как бы продавливал его своим весом. Это строение внушало величие, выкованное из стали… и страх, ведь даже на тёмном фоне замок будто источал саму ночь. — Он спрятался в этом замке. Потом я решил поискать Зангецу, но его — как бы тупо это не звучало в подобной дерьмовой ситуации — я не отыскал. А потом почувствовал его зов… из этого замка. Они оба там. И… — Там ещё кто-то, — подытожил Дуал. — Что нам теперь делать? — Куросаки поднялся из позы лотоса и отряхнулся, разминая при этом и затёкшие мышцы. Его это страшно бесило. Буквально — рвало изнутри всякими возможными противоречиями. Его отчаяние… всякий раз, когда он думал, что земля близко, мир посмеивался и лишь удлинял миг его падения. Теперь же он достиг крайней точки — его отчаяние не просто захлестнуло его с головой: оно вжилось так крепко в его душу, что он, будучи в самом ужасном расположении духа, просто боролся — как робот, лишь по инерции. И всё же в душе плескалось какое-то странное чувство. Надежда? Нет. Грёбаная упёртость. — Я не знаю, — Дуал обнял руками колени и очень долго вглядывался в точку перед собой, замолкнув. Затем встал и постоянно не решался заговорить с Ичиго. Его нерешительные действия не выводили Куросаки из себя, но от них на душе становилось почему-то ещё тоскливее. Наконец, пришелец гневно и отчаянно начал ходить из стороны в сторону, размахивая руками — точно от мух отмахивался, он что-то говорил сам себе под нос, размышляя. Затормозив у самого края крыши, Дуал повернулся к шинигами и спросил: — Не мог бы ты подойти сюда и дать мне свои руки? — Зачем это ещё? Вот только поистине «гениальных» идей нам сейчас не хватало! — Куросаки закатил глаза, но всё-таки подошёл. — Больше гениальных идей не будет, я хочу кое-что проверить. Когда рука Дуала коснулась Ичиго, всё вокруг снова засияло бледно-зелёной реяцу. Теперь сам Дуал не сомневался, что она принадлежала ему, но с какой стати? Он ведь не шинигами, явно не пустой и уж тем более — не квинси. — Что это? — с секунду промедления спросил рыжий. — Возможно, — собеседник сглотнул, — Наш последний шанс на что-то повлиять и переломить ход событий в нашу пользу. Ну-ка, подумай о чем-нибудь хорошем… — … Хорошем? — скептически заметил Ичиго: — О чём, твою мать, хорошем можно думать в такой ситуации? — О самом хорошем, что ты способен представить, Ичиго, даже самые тупые детские мечты. — Мечты, говоришь? — и с каждым изменением выражения лица Куросаки менялся и окружающий их пейзаж: точно по велению неведомого бога всё вокруг преображалось. Не было небоскрёбов, царапающих плачущие небеса, не было громадной бездны под ногами, не было угроз и бед… Лишь надежда и спокойствие — спокойствие как будто оно действительно было возможно в подобной ситуации… Это была комнатка размером семь на семь метров — родной дом временного шинигами, но не современный — угадал Дуал — а тот, каким он был до… За дверью в полумраке оцепеневший Ичиго и вызвавший это Дуал услышали гул от чьего-то смеха и шум голосов, тихий и в тоже время тяжёлый топот ног, а также тихо приоткрывшуюся дверь. Лучик света превратился в стену, которая от одного края окна до другого осветила всю комнату. Этот свет из коридора ослепил команду хозяина и пришельца, но им нечего было бояться. Не сумевший сразу что-либо понять Дуал услышал милый, тёплый женский голос: — Кажется, я оставила своего сына в гостиной и он был с десяток лет младше тебя. Дверь захлопнулась, и Ичиго вздохнул так громко, что, наверное, сумел бы заставить гоготавших внизу Иссина и сестёр подняться обратно на второй этаж. Тогда Масаки, улыбаясь, приложила указательный палец к губам. Дуал предусмотрительно отошёл в сторону. — Ма…-ма, — и глаза Ичиго даже в темноте, под косым лунным лучом заблестели в уголках. — Ты так вырос, мой маленький. Так возмужал, — она мягко коснулась его банкайской одежды, поглаживая его руку через неё. — Нет. Ты сон. Ты вымысел. Иллюзия типа тех, что накладывал Айзен. Ты… не… живая… И они оба замолчали, а Дуал едва рассчитал силы, чтобы не закричать. Но Масаки внезапно сделала то, чего ни пришелец, ни шинигами никак не ожидали: она взяла его за мочку левого уха и приложилась к ней лицом, начав что-то нашёптывать. Ичиго снова шумно вздохнул, ещё более прерывисто, уже не сдерживая слёз. — Мама, это правда ты. — Теперь я не кажусь тебе вымыслом? — женщина так тепло улыбнулась, что Дуал отвернулся, чтобы смахнуть непрошеные слёзы. Почему он вообще плачет? Он видел драмы и раньше, но сейчас его сердце будто рвётся вместе с сердцем Куросаки — от счастья и боли, от надежды и безграничной радости. — Маленький мой, так много хочу тебе рассказать, но сейчас — нельзя, а потом — будет уже поздно. — Ты про то, что ты квинси? — Отец рассказал? — Масаки ещё сильнее разулыбалась. — Нет, Яхве подсказал, — и мать охнула от слов Куросаки. — Видимо, не все легенды всегда просто легенды. А жаль. Ты проиграл ему? — Мы проиграли. Все. Я. Мои друзья. Шинигами. Никто ничего не способен ему сделать. Во мне больше нет надежды. — Но и страха, — Масаки продолжала улыбаться. — Я знаю, твой меч сломан, но я думаю, вы… вдвоём, — впервые женщина обратила свой взгляд на Дуала, который внешне был точной копией Ичиго, только со слегка более длинными и красноватыми волосами. — Что-нибудь придумаете. Ты же поможешь ему, Нофу? Ичиго и Дуал ойкнули одновременно. — Мам, его зовут по-другому. — Прости, вот смотрю на него и всё не могу отделаться от мысли, что твой отец проспорил мне имя для второго сына. Я сходу выбрала Нофу. Думаю, будь у тебя младший брат — я бы назвала его Нофу. Ты… приглядишь за ним, Нофу? Ты же не против, что я тебя так называю? — Дуал, всерьёз не знавший, что ему сказать и как быть, только покорно кивнул и принял новое имя. — Я постараюсь быть вашему сыну хорошим другом. — Будь для него братом, Нофу, тем, кто не позволит его отчаянию захлестнуть его, — Масаки снова, уже с менее яркой улыбкой и цветастым взглядом обратилась к Ичиго: — Я так много хочу тебе рассказать. Так… много… — и она заплакала, снова повторяя эти слова. Куросаки всхлипнул следом за ней. — Но времени нет. Яхве погубит много хороших людей, его Эго пожрёт все миры. Вы должны успеть к своим друзьям. Он может быть и могуч, но даже он не абсолютно всесилен. — Но как. я ведь… — в руке рыжего шинигами оказалась длинная, серебристая цепь, сжав которую тот почувствовал что-то металлическое — пятиконечную звезду квинси, которую обычно использовал Урю. — Мама, я не умею этим пользоваться! Раздался смех. — Ты наполовину квинси, самый умный и сильный квинси, которого я знаю. Мне неважно, что ты не умеешь, ты просто сможешь! Комната начала сотрясаться, постепенно разрушаясь до основания и оставляя вокруг лишь белое, пустотное пространство. Вместе с комнатой исчезала и Масаки, которая напоследок в последний раз посмотрела на Ичиго и… Нофу. — Удачи вам обоим. Они остались в белой комнате вдвоём. Ичиго продолжал смотреть на крест, подаренный матерью, а Дуал… боялся дышать, ему было страшно неловко. Но приободряющий взгляд Куросаки вернул его в норму. — Ты не… против? Не против сего этого? — Ты о чём?.. — и с хитрым прищуром шинигами закончил: — Нофу! — Вот об этом. Помнится, ты мне не доверял, ты… считал меня агентом Зла и прочая муть, — Дуал всплеснул руками, как бы изображая фурор и пафос проблемы. — А что же теперь? — Просто… если бы ты жаждал сломать меня, ты бы сделал это уже давно — подходящих моментов было достаточно, — Куросаки улыбнулся. — А что же ты? Сам-то не против? — Не против чего? — Не против побыть Нофу Куросаки? — Нам бы выжить для начала, а потом уже думать о… семейных вопросах, но… Да, я согласен. — Ха, добро пожаловать в семью Куросаки! — раздался несколько радостный возглас рыжего шинигами. — Что… нам теперь делать? Мы отправимся во дворец? — У меня есть другая идея… Давай через сны проберёмся к одному из членов Нулевого отряда. Я хочу знать, зачем они прислали меня и зачем им понадобился ты! — Нофу буквально озарило это гениальной идеей, Куросаки согласился. — Кстати говоря, и по поводу твоего меча у меня есть идея. Но об этом позже. — Ты уверен, что Нулевой отряд так легко и просто расскажет тебе о своих планах? — Во сне, если я правильно понимаю, главный Я, а не они, — и Нофу ухмыльнулся, а затем подмигнул. — Так, как же я это делал… — из ладоней Нофу повалил салатовый дым, а давление его реяцу на площадь усилилось. Дым окутывал их обоих, как змеи. Если бы дым был снами, то какие образы он бы принёс им? Змеи, ползающие по ногам и шипящие у самых ушей, воды, текущая вокруг лодыжек, тёплый ветер — всё это, вперемешку с ненастоящим запахом синих цветов. Их обоих окружила плотная сфера из прозрачного, зеленоватого материала. И унесла. Прочь из внутреннего мира Куросаки. Они летели куда-то, оставив тело позади — Ичиго спросил, как они могут путешествовать во сне, на что Нофу ответил, что, возможно, всё, что угодно в мире, имеет природу сна. Может уснуть. Мимо них плавали белые нити. Это были сны людей, за которые можно было зацепиться, можно было их потрогать, увидеть. — Можно вопрос? — меж делом спросил Нофу, но не повернулся к Куросаки, так как был занят дорогой, — Что тебе твоя мама сказала… Что ты поверил ей?.. Если не секрет, конечно. Куросаки подумал над ответом, а потом всё прошептал: — В детстве, ещё до рождения сестёр, она часто перед сном играла со мной и моим домашним ежом. Да, у меня был ёж. Я его обожал. А потом он умер… И я потерял сон — не мог спать нормально, пока однажды мама не подошла ко мне очередной бессонной ночью и не издала на ушко некий приятный, фыркающий звук… Такой… такой странный — но он был прям как у моего ёжика. И я уснул, — Ичиго остановился и сел в позу лотоса прямо посреди воздушного шара, — Даже если она была всего лишь сном, то это был лучший сон в моей жизни, Нофу… Спасибо. Нофу улыбнулся, но всё также не повернулся к Куросаки. — Сны повсюду… Надо сосредоточиться… Как её звали? — сам себя спросил парень, а потом произнёс: — Кирио Хикифуне. Мне нужен сон Кирио Хикифуне. Но ничего не произошло. Зато послышались совершенно сторонние разговоры. Совершенно сторонние голоса, зовущие неизвестных людей. Во всей этой какофонии речей рыжий шинигами что-то услышал. И замер. Он отчаянно не хотел в это верить, но сон говорил об обратном. Голос женщины послышался ещё дважды. И Куросаки хлопнул Нофу по плечу. — Пожалуйста, сверни налево, вон туда. Мне… я хочу увидеть. — Ладно, — после секунды на раздумья Нофу отклонился, куда указали. На появившейся из тысячи других белоснежной повязке виднелась картинки с темнокожей, фиолетововолосой женщиной. Её Нофу не знал, зато хорошо знал Ичиго. Повязка чертыхалась из стороны в сторону, точно трава по ветру, а на вид почти прозрачная, почти как щупальце медузы — шинигами захотел к ней притронуться. Щит позволил, Нофу разрешил Куросаки проникнуть в чужой сон. И они оба увидели. — Йоруичи… — завороженно произнёс Ичиго, улыбнулся и тут же покраснел, когда понял, что рядом с ним находится его названый брат-близнец. Он повернулся и немного неловко улыбнулся. Нофу покачал головой и отвёл взгляд, чтобы не смущать Ичи. — Йоруичи-сан. Моя Йоруичи. — последняя фраза была произнесена с почти что мурлыкающим акцентом. Перед Нофу необычайно светлыми красками заиграла картина дорогого, прекрасного имения, величественного и древнего, на небе солнце играло с облаками, просвечивая зайцев на бесконечные земли Сейрейтея и Руконгая. Под этим летним солнцем сидел красивый, статный юноша, в котором легко узнавался немного повзрослевший Ичиго Куросаки, он был одет в фиолетовое кимоно с атрибутикой какого-то клана, а его лицо — к удивлению Дуала — украшала бешеная, затянутая до ушей улыбка, обращённая к солнцу. На его левом бедре располагалась грациозная, чёрная кошка с таким же улыбающимся выражением лица. Время от времени Ичиго задаривал животное рыбкой, которая была приготовлена её персоне на специальном блюдечке. — Кошка? Погоди-ка, кошка… — удовлетворённо, а затем озадаченно произнёс Нофу, нарушая спокойствие Куросаки. — А кому снится этот сон? Дай гляну. — НЕ НАДО! — почти с нескрываемой злобой крикнул Ичиго, но было поздно — они спустились к хозяину сна. К самой Йоруичи Шихоин, богине скорости. — Это хорошо, что она обычная девушка, а то я было подумал, что ты зоофил, — хохотнул Нофу. По его желанию, они вышли из сна Йоруичи и продолжили свой путь. До следующего сна. По дороге Куросаки, искренне смущённый всей это ситуацией, недовольно пробурчал: — Как этот чёртов сон вообще здесь оказался?! — Я предполагаю, что сны связаны с теми, кто так или иначе близок к тебе в реальной жизни. Возможно, мы ещё встретим чей-нибудь сон? — задал вопрос Нофу, уже точно зная, что следующий сон за горами. — Рукия? — произнёс Ичиго, когда они проплывали мимо очередного медузьего щупальца. — Хочешь глянуть? — но тут в ответ на вопрос послышалось громкое — — «Ммм… Братец Бьякуя… ммм… Бьякуя…-сама… Ха» Оба Куросаки переглянулись и дружно порешили срулить отсюда, как можно дальше. Бесконечный полёт вёл их сквозь дебри чужих снов, некоторые сны имели возможность соприкасаться с другими, и от этого вокруг них буквально возникала искра, огонь не был болезнен, но люди, чьи сны соединились, наутро могли проснуться с мигренью. Наконец, Нофу увидел то, что и рассчитывал. Он не мог понять, почему… ему кажется это верным, но мог положиться на собственную силу — она-то его не подведёт. Он пользовался ей с умением, как будто не в первый раз уже занимался подобным, а несколько лет… возможно, даже сотен лет. Нофу увидел впереди пять белых огней, расположенных поодаль от остальных снов жителей Общества душ. Эти пять линий олицетворяли членов Нулевого отряда, и из всех ему была нужна только одна. — Ты уверен, что мы делаем всё правильно, Нофу? — Ичиго оказался плечом к плечу с ним перед тем, как он уже собирался проникнуть в сон Кирио Хикифуне. — Ну, на самом деле, я не знаю, но, мне не нравится возможность того, что я верну тебя в реальный мир и отправлю прямо в пасть к зверю, в смысле, к Нулевому отряду. Плюс, я хочу также узнать, кто на самом деле я такой. Скажи мне, Куросаки… Скажи мне, Ичиго, — поправился Нофу. — ты веришь мне? Только честно. Некоторое время назад ты считал, что обманка Яхве, а теперь уверен в моей лояльности. — Знаешь, я мало что знал о Рукии, когда отправился в первый раз в Общество душ спасать её. Она стала моим другом, а за друга я… готов на всё. Ты искренне хочешь мне помочь — этого мне достаточно, чтобы поверить тебе. Нофу вытянул руку. — Я обещаю тебя, я не предам, чтобы там не было, — и Ичиго пожал её, больше уже не сомневаясь. В ту же минуту Нофу проник в сон госпожи Хикифуне. — ГОСПОЖА ХИКИФУНЕ! — парень крикнул в её сон всей мощью собственных лёгких, и по всему её сознанию прошлась дрожь, которая привела искомого человека к ним. Кирио Хикифуне собственной персоной появилась прямо перед ними в полной темноте собственного сна. — Кто вы? — девушка опешила, но потом до неё довольно быстро дошло происходящее: — Куросаки-сан и Дуал. Кажется, мы просили тебя привести Ичиго к нам, но имели ввиду нечто другое… — Я здесь как раз за этим. У меня к вам два вопроса, Кирио-сан. Первый — пусть его задаст сам Ичиго. На немой вопрос, обращённый Ичиго к Нофу через взгляд, второй только кивнул головой. — Прежде чем ты задашь свой вопрос, Куросаки, почему вы так уверены, что я соглашусь отвечать? — Хикифуне хохотнула, ступая по зеркальной тьме на дне собственного сна. В руках Ичиго появились обломки Зангецу, которые он прятал за поясом под своей чёрной, банкайской одеждой, а Нофу при помощи своей бледно-зелёной реяцу создал какое-никакое подобие клинка Ичиго — это же сон? Значит здесь можно было сотворить всё, что вздумается. — Ой, как серьёзно вы настроены, ребятки. Я всё вам расскажу, тем более, что не горю желанием скрывать от вас правду, как это предпочтут сделать остальные мои сотоварищи. — Хорошо, так, — Ичиго сглотнул, когда понял, что ещё одного боя удалось избежать, а потом убрал обломки Зангецу и продолжил: — Скажите, госпожа Хикифуне, зачем я понадобился Нулевому отряду? — Понимаешь ли, Ичиго… Смерть Короля душ предрешена, он всё равно умрёт, — женщина начала долгий и монотонный, но очень интересующий их рассказ: — Яхве стремится занять его трон, чтобы стать единственным правителем над всеми мирами. Но есть одно «но» — он будет уже другим Богом, а нынешнему Богу нужна плоть, живая и долговечная. — Почему? Неужели… он умирает со временем? — вопрос задал Нофу, и Кирио со смешком объяснила: — Боги не умирают, но гниют заживо, они так же, как и смертные, страдают от ран. Одни раны можно залечить, а другие… убивают их целую вечность. Приняв на себя пост Короля над миром, Бог взял на себя самую большую из возможных нош — он страдает, его страдания равны совокупности страданий всех миров в нашей Вселенной. Его страдания — это любые наши страдания. Представьте себе самое безмерное отчаяние в чаше вашей жизни, вы оба понятия не имеете, какую боль он испытывает ежесекундно, а ведь ваши самые страшные страдания для него — как капля в безбрежном море. — Бог гниёт… — Нофу схватился за голову. Его лоб пронзил огонь, а вместе с огнём пришли видения — сияющие отголоски прошлого, мощные голубые призраки, ударявшие в голову похлеще удара мечом. От падения Нофу удержал Куросаки, который сразу же подхватил близнеца, но тот резко выпрямился и кое-что вспомнил. — Бог гниёт, Бог умирает целую вечность, Бог страдает и Бог отдаёт части себя простым людям? Я прав? — Да, один из самых старых капитанов Готей тринадцать, Джуширо Укитаке, избранник нынешнего Короля душ. Бог поддерживает в нём жизнь посредством своей Руки. — Руки? — Ичиго показалось, что ему послышалось, но затем он похлопал глазами и добавил: — То есть, в Джуширо-сане живёт… Рука Короля душ. — Да, — подтвердила Хикифуне, но также добавила: — И лёгкие, и другая рука, и ноги, и мозг, и сердце. Ради мира и собственных страданий Король душ почти что стал пустой оболочкой. А ведь когда-то он был таким же могущественным существом, каким сейчас являешься ты, Куросаки Ичиго. — Ради этого вы попросили привести его сюда? — ошарашенно выпалил Нофу. — Айзен мечтал и мечтает до сих пор, так же, как и Яхве, заполучить трон Короля, не принимая на свой счёт страданий, взятых им. Это послужит всем мирам верным концом. Если появится Бог, который займёт трон Короля без взятия на себя ответственности за все миры во Вселенной, то страдания, что производят на свет эти миры, погубят их, пожрут, покроют пеплом и песком, голодом и… — ПУСТЫМИ… — шёпотом сказал Ичиго, закрывая рот ладонью и раскрывая глаза в осознании. — Именно. Так и появилось Хуэко Мундо, — невесело улыбнулась госпожа Кирио. — Задолго до него пустые обитали в бесконечной тьме, что пролегала за пределами Вселенной, — сон Королевы злаков менялся под воздействием её желания, Нофу позволял ей менять происходящее, дабы увидеть ужасающую картину. Как пауки, пустые ползали за кругом света, окружавшим своим сиянием Общество душ, мир людей и другие бессчётные земли, а затем… всего за пару столетий… пустые проникли через ослабший щит и заполонили Хуэко Мундо, превратив его в свой дом. Но им этого было мало. Их голод границ не знал. — Король не может иметь детей, поэтому передача наследнику собственных сил и полномочий — дело безрезультатное. Для решения этой проблемы Бог придумал единственно верный выход: паразитический образ жизни в организмах разных хозяев. — Паразитизм? Но… — Нофу хотел было возразить, но запнулся, раздумывая над сказанным. Слишком много «но». — Это не имеет смысла! — Отнюдь, Дуал, — покачала головой Хикифуне. — Паразитизм — единственный из возможных выходов. У Короля просто нет иного выбора, ведь если он займёт чужую оболочку, он не только лично причинит боль живому существу, что ему категорически запрещено, он также… не сможет питаться чужой силой. Да, чтобы сохранять силы, он должен поедать реяцу живых существ, иначе, как и пустым, ему не хватит еды… и он будет гнить и умирать ещё быстрее. — Заняв чужой сосуд, — Ичиго стал говорить необычайно спокойно, видимо, забыл, что это его пророчили в хозяева самому главному паразиту их Вселенной — Богу, — он убьёт живое существо, душу существа и не сможет поглотить его реяцу, вынужденный пользоваться только собственной духовной энергией? — Именно так. При паразитической форме существования он сочленяет собственное естество с живым организмом наподобие того, как это произошло между Укитаке Джуширо-саном и Правой Рукой Короля душ. Эта связь длится всю бесконечную Вечность, и существо, с которым соединился Бог, гниёт, бесконечно умирает, лишаясь себя. Пока Бог живёт за счёт реяцу хозяина, устанавливается баланс. Баланс должен быть вечен, пока реяцу хозяина не угаснет, а вслед за ним — не угаснет и хозяин. Тогда гниение завершается и выбирается новый, подходящий кандидат. Ты, Куросаки Ичиго. — А нельзя… выбрать желаемого кандидата и сделать его новым Богом, чтобы он принял на себя обязанности Короля душ? — Нофу очень не хотел продолжать этот разговор, но совесть не позволяла отказаться от всего и сбежать: в воспоминаниях, только что открывшихся ему, он будто видел укор себе самому. Он остался. Он сбережёт Ичиго. — Такое уже случалось, но время промедления слишком больно отзывается на мирах. В прошлый раз Короля душ не могли выбрать несколько сотен лет, и Хуэко Мундо превратилось в то, что видим и знаем сейчас. Если такое произойдёт ещё раз, пустые, обезумев от отсутствия контроля, сожрут свой родной мир за считанные часы, а затем превратят в Хуэко Мундо Общество душ, Шатен Берейх и даже Землю. Сил Бога хватило бы ещё на несколько столетий, но из-за Яхве… Мы должны подстраховаться. — Что вы собирались делать, если бы я привёл Ичиго сюда в реальности? Нулевой отряд принудительно соединит сущность Короля и Ичиго? — на вопрос Нофу Хикифуне посмеялась. — Это невозможно, Дуал, принуждение не подействует, да и Бог не допустит очередного страдания в и так бесконечную копилку своей ноши, — наконец, закончив свой рассказ, женщина обратилась к опустившему взор Куросаки: — Решение за тобой, Куросаки Ичиго. Рыжий шинигами поднял на неё совсем нерешительный взгляд, а затем снова опустил. Он не знал, что ему делать. В один присест на него свалилось больше, чем было возможно за всю человеческую жизнь и даже жизнь рядового шинигами. Война и божественность, смерть и бесконечные страдания. К страданиям ему не привыкать, но вот… отдавать себя на жертву. Приносить себя в жертву — способен ли он на такое? — А теперь мой вопрос, госпожа Хикифуне, если позволите? — Королева злаков кивнула. — Кто я?.. Я ведь не шинигами, но у меня есть реяцу. Я не человек и у меня есть сила управлять снами. Я… прямо сейчас я что-то вспомнил. Чьи это воспоминания? Я ведь не просто модифицированная душа? — Всё так, мой маленький Дуал. Прости, ответы на эти вопросы надо было дать с самого начала, — Кирио натянуто улыбнулась, а потом картинка сна сменилась — опять мыльные пейзажи, которые превратились в неисчислимое количество звёздных скоплений, плавающих во тьме, как зёрна в воде, нет — это было не звёзды. Нофу увидел себя самого… двух себя. Нет, не так: одно тело было его старым, другое новым, а те огоньки — это не звёзды, а человеческие души. — Твоя душа попала к нам из другого мира. Из другой части Вселенной, вернее, возможно, что из другого времени. — Попала? — не понял Дуал, рассматривая себя старого и нового. — Что со мной произошло? Кто я? — Ты обычный человек, — Хикифуне сжала ладонь в кулак, прикусила нижнюю губу и поправилась: — Ты был обычным человеком, сейчас это уже не так. Понимаешь, из всех душ в нашей Вселенной с Ними совместимы единицы. — С ними? Это с кем? — Не перебивай, сейчас объясню, — Кирио снова поменяла картинку, но оставила оба прообраза души Дуала, — В мире огромное количество явлений. Главное из них — душа. Душа даёт смысл жизни и саму возможность жизни, но, помимо неё, в мире существуют десятки других явлений: смерть, сон, боль, страх, старение, разрушение, ненависть и апатия. Их можно перечислять до бесконечности, факт в том, что из всех этих явлений состоит душа Бога, Короля душ. Он отдал многие части себя, физические части, если быть точным… Но при этом с ним осталось самое важное — его душа. Душа Бога состоит из всего его могущества, из той власти, которой он обладает, из тех вещей, которыми он повелевает. А Король душ, как самый могущественный бог, контролирует всё в мире. Так и появились Они — Аспекты. — Аспекты, — тихо повторил про себя Нофу, чтобы не нарушить рассказ и запомнить. — Аспекты — редкое явление, мы… предпочитаем с ними не играться, не пользоваться ими зазря. Но иногда — приходится. В твоих воспоминаниях было вскользь упомянуто об одном из Аспектов, таком же, как и ты. Его номер ноль — он первый и последний образец слияния живой души с Аспектом пространства-времени. К сожалению, настолько удачный синтез, что нам пришлось усыпить его и спрятать, — при этих словах Кирио предпочла спрятать глаза от пристальных взоров ребят. — Не будем о нём. В твоём случае, слияние с Аспектом было действительно «удачным» — из двух триллионов душ по всей Вселенной ты оказался первым возможным для этого кандидатом. — Кандидат на слияние с Аспектом сна? — осознав, к чему клонит женщина, парень кивнул и поклонился. — Моя цель была в этом? Привести сюда Ичиго? Но зачем было… так стараться? Процесс отбора души, синтеза, моего отправления и прихода обратно займёт времени, вы бы успешно сделали это сами в более короткие сроки. — Мы не можем. — Почему? — На этот вопрос ты ответишь, если подумаешь логически, — в эту же секунду Нофу задумался, но уже через пару мгновений начал рассуждать вслух. — Я… Аспект. Аспект — часть Короля душ, это значит, что я имею возможность фактически преодолеть любое расстояние без границ и иметь при этом доступ к любому миру? Из-за Яхве, — мысль Нофу шла гораздо быстрее, чем его осознание. Он был близок к ответу, но что-то упускал. — Вы не можете спуститься в Общество душ, иначе дверь к Королю будет открыта. Квинси скоро нападут, и Яхве только и ждёт такой возможности? Возможности атаковать. Если спуститесь вы, то дверь будет автоматически открыта ключом короля, а если поднимусь я, тот, для кого границы, как воздух, то Яхве… не сможет пробиться через защиту Дворца? — Именно. — Но… ведь была брешь! — внезапно воскликнул Ичиго. — Брешь, через которую ваш подчинённый выстрелил в меня Дуалом. Разве… Это не означает, что вы могли забрать меня ещё тогда? — Брешь была лишь зеркалом. Когда Бейсей выстрелил из своего ружья, пуля прошла несколько слоёв сторонних измерений, дабы попасть в Общество душ. Для живого же существа эти слои — чистое самоубийство. Потому пластинка с Дуалом и была обита металлом в качестве дополнительной защиты. — Что теперь? Решать, конечно, Ичиго, но опять же, если он откажется, что вы будете делать? — с вызовом спросил у Королевы злаков Нофу, сам раздумывая над сказанным самим собой: всё слишком сложно. Они оба не готовы к такому. Эмоции захлёстывали его через край, и если бы не нахождение рядом с Куросаки, он бы точно разрыдался. — А что ты предлагаешь? — перефразировала Хикифуне вопрос самого Дуала. Он, действительно, хотел что-то сказать, но не решался. — Я точно знаю только одно. Общество душ сейчас нуждается в любой помощи, вам спускаться нельзя, иначе Яхве получит то, чего жаждет, а вот мы, — Ичиго перевёл свой взгляд на Нофу, и тот кивнул в знак согласия, — останемся и поможем нашим друзьям. Я не покину этот мир, пока Яхве не умоется своей кровью! — Хорошо, тогда я помогу всем, чем смогу. Нофу, особенность твоего существования в том, что усовершенствованная мод-душа практически всесильна по меркам шинигами, тебе не нужно тело, как только Ичиго очнётся, ты сможешь создать для себя отдельное духовное тело, ничем не отличающееся от настоящего. Поэтому одной проблемой меньше. Есть ещё одно: когда ты попал во внутренний мир Ичиго, ты, да и он, — я думаю заметили, что ты стал его близнецом. Это одна из особенностей УМД, в соответствие с этим ты ещё получишь копии его сил, то есть… — Я стану одновременно пустым, квинси и шинигами? — Точно так. Когда вы вернётесь в его внутренний мир, вы оба почувствуете сильные изменения. Будет ещё одно сражение — с вашими самыми могущественными врагами. Вами самими. — Спасибо вам, Хикифуне-сан, — оба Куросаки поклонились. Напоследок бывший капитан Двенадцатого отряда хотела что-то сказать, но перед самым уходом передумала. Возможно, у них ещё будет шанс поговорить. Эта неуверенность не осталась незамеченной для пунктуального Нофу, который пообещал себе, что всё-таки переговорит с ней ещё раз. С глазу на глаз. Возвращение выдалось молчаливым, но, после того как они покинули долгий, вымотавший их сон Кирио, они почувствовали небывалую свободу — точно невидимый груз спал с их плеч. Так и было. Судьба всех миров зависела от решения, которое примет Ичиго, а подвести его к этому решению мог только… Нофу. Возвращение выдалось тяжёлым — стоило им попасть в родной внутренний мир, как они заметили, что ничего не поменялось, кроме как мир в небесах стал чернее ночи, а под ногами — краснее солнца. И только гигантский замок с четырьмя реяцу разной формы и цвета возвышался над израненной душой Ичиго. Дворец Ичиго. Королевский дворец его души. — Вперёд? — Куросаки достал поломанный Зангецу. — А ты не передумал? — с усмешкой спросил Нофу, на что Ичиго нервно мотнул головой.       Новые Мечи       ДУАЛ/ИЧИГО КУРОСАКИ — Ичиго… — Нофу боялся пошевелиться, когда увидел впереди гигантский, огненный глаз, смотревший прямо на него. — Ты тоже это видишь? — но Куросаки будто не слышал близнеца, а шёл вперёд, навстречу… пустому коридору. Огонь, лизавший стены своими алыми языками, потух в тот же момент, как рыжий шинигами достиг его. Дуал отстал от товарища на несколько шагов, но после увиденного ему стало хуже, и он соскользнул по стене на пол. — Ичиго. Жалобная просьба привела очарованного Куросаки в норму. Он в ту же минуту оказался рядом с Нофу. — Что с тобой? — Не знаю, ха. Чувство, ха, будто бы, ха, этот замок, — Нофу обвёл всё окружающее пространство рукой, — высасывает из меня силы. — Из меня тоже. Это хуже, чем могло бы быть, хуже, чем я представлял. — и тут они единовременно вздохнули, выдали: — Плохой день. Некоторое время «братья» молча смотрели друг другу в глаза. Затем Ичиго встал с колена, помог подняться Нофу. Этот путь… будет самой трудной частью этого путешествия, в конце концов, сложнее всего победить себя самого. Ичиго указал на дальнейший коридор, туда, где предположительно были его пустой и занпакто… И пустой на пару с занпакто Нофу. Самому Нофу оставалось лишь только гадать, что или кто ждёт его там, откуда волновыми наплывами шёл этот слоёный торт четырёх реяцу. — Кстати, чтобы разрядить атмосферу, у вас с Йоруичи… что-то такое… Ну, я не знаток дел амурных, но вы любите друг друга, или просто мне показалось? Куросаки не стремился отвечать на этот вопрос. — Да, она — моя наставница и… возлюбленная, правда, сама она при этом так не считает, — на вопрос удивлённого таким поворотом событий Нофу, Ичиго сказал: — Кошка, которую ты видел во сне Йоруичи, — это она сама. Это её уникальная способность — обращаться в кошку, но, иногда мне кажется, что обращение в кошку также передаёт ей кошачий характер этого животного. Она ленива, своенравна, считает себя выше других — но не в плохом смысле этого слова: она всё такая же добрая, просто любых противников считает ниже себя на целую голову. Мою привязанность женщина рассматривает лишь как… комплимент в свою сторону, ни больше ни меньше. Она не стремится быть… делить с кем-то свою жизнь. Однажды… я хочу победить её и показать, как сильно я к ней привязан. Как сильно мне хочется… — Прости, что перебиваю, но сон показывал, что она… привязана к тебе. — Но не ко мне как к любимому мужчине, — Куросаки дёрнул плечами, и в этом движении было столько отчаяния, сколько тот не выражал даже во время заведомо проигранных сражений. Вот что способна делать любовь — ломать нас похлеще Апокалипсиса… — Спасибо, выговорился, — Ичиго не язвил, не ёрничал, он правда был благодарен, — стало легче. Кажется, теперь я способен направить эту свою определённую раздражённость в правильное русло. — Только сделай так, чтобы она не закрыла тебе глаза перед смертельным ударом. На эту просьбу Куросаки лишь улыбнулся, выгибая шею. И они, наконец, двинулись дальше. С каждым шагом чувства всё больше подводили Нофу. Он видел их, когда шагал с широко раскрытыми глазами. Он слышал их дыхание за своей спиной, когда закрывал глаза. Когда он отрешался от мира, они касались его кожи и возвращали в жестокую реальность. Они были повсюду… Кошмары. Тени. Шипение. Они вызывали страх. Страх, который он не покажет. — Нофу? — с усмешкой спросил Ичиго, когда тот открыл глаза в очередной раз. — Что? — А меня здесь нет, — и образ Куросаки превратился в песок прямо на глазах Дуала. — В прошлый раз ты напугал такими кошмариками Зангецу, но теперь… тебе некого пугать. И мрачные стены пропали, коридор исчез — не осталось ничего, кроме всепоглощающей темноты. Он чувствовал, что ответ где-то рядом. Но во мраке, где не видно вообще ничего, нельзя было даже уловить направление. — Так забавно играть с тобой, котёночек. — Где ты? ПОКАЖИСЬ! — прошипел Нофу, нелепо двигаясь под окутывающим мраком и силясь не свалиться с ног, потому что знал — земля тут же исчезнет, отправит его в бездну. — Я и не пряталась, это ты закрыл свои глаза. — и в ту же секунду Дуал их открыл. Он разглядывал пещерные своды, где не было света, кроме того, что излучали фонарные столбы, аллеями располагавшиеся на единственной тропе. Под одним из таких фонарей стояла фигура — с виду женская, она отбрасывала тень, при том что сама была тенью. С неё текла тень. В ней струилась тень. Фигура вышла из-под света фонаря и грациозно, виляя бёдрами направилась к Дуалу. — Здравствуй, мой мальчик, — чёлка взметнулась, стоило только женщине нанести удар, но Дуал увернулся, уйдя ей под руку, а второй заблокировал. На его устах застыл немой вопрос, который он не мог озвучить пересохшим ртом. — Мама? — Дуал отбросил женщину от себя, а потом схватился за голову — лоб снова пронзили мощные, голубые вспышки воспоминаний. Воспоминания из прошлой жизни: о доме, о семье, об этом мире. — Это не можешь быть ты?! — полуутверждая, полуспрашивая прикрикнул и выпрямился парень. — Верно, милый, это не я, я — твоя занпакто! Нофу успел только отпрыгнуть в сторону, как место, на котором он стоял, да и всю дорогу позади перерыло неведанной силой. А потом из чёрного, плотного тумана, образовавшегося вокруг женщины, появились она и меч. Громадный тесак. Тесак, такой же, каким орудовал Куросаки в шикае, на вытянутой руке женщины прорезал пространство быстрее любого сюмпо. Нофу не знал, что делать. — Это ещё не всё, малыш! — женщина поднесла палец к губам, а потом с тесака сорвалась крутая волна — ГЕТСУГА? — Дуал бы закричал, если бы всю энергию не выбил из него этот удар. Он с визгом промчался несколько добрых десятков метров по земле, после чего еле-еле затормозил и поднялся на руках. Боли не было? — Мои способности… управлять снами… есть и у тебя?! — О да. Но, — женщина вальяжно подошла к своему хозяину и, стряхнув копну чёрных волос на плечи, взяла того за подбородок и смотрела так напыщенно, сверху вниз, — Они мне и ни к чему! Опять став туманом, она оказалась в другом конце этого мира. Ей безумно нравилась её сила и образ, который она получила от собственного хозяина. Но её также и злило кое-что: она не могла выбить из него чувство отчаяния — он не отчаивался, он был не прошибаем, как будто отрешился от всего этого мира и стал абсолютно жёстким, как кремень, безэмоциональным, как лёд. Занпакто злилась лишь на это, и в ту же секунду радовалась — это чувство поможет ему выиграть. Ярость её на миг потухла, когда Нофу выпрямился и расслабленно приготовился к атаке. Его руки горели бледно-зелёной реяцу. — Давай, Пэйс. — Ну и имечко, конечно, ты мне подобрал. Скорость ничто, запомни это, Куросаки Нофу. — Я и не забывал. Туман в очередной раз пронзил пространство, и чёрные молнии, вперемешку с плотной вуалью дымки затрещали по всей площади вокруг, а громадный тесак, точно нос фрегата, тараном впился в ладони Дуала. Вся скорость, вся энергия просто угасли, стоило занпакто столкнуться с Нофу. Он выбил клинок из рук женщины и погрузил её лишь на долю секунды в мир собственных кошмаров. Она вскрикнула и… распалась на духовные частицы, оставив после себя лишь громадный тесак. Нофу поднял меч и закинул за спину. — Скорость ничто, Пэйс. — огладив затупленную сторону тесака, парень вытянул руку и вызвал шикай. Шикай — точная копия банкайного клинка Ичиго. С вызовом шикая и волной реяцу воздух наполнило ещё кое-что… Вой пустого. Пустой стремительно прорывался. Прямо на Нофу. Посреди черноты образовалась белая точка, она пронеслась над головой Дуала и с размаха втемяшилась посреди поля битвы между занпакто и хозяином. — Нофу? — из приоткрытой пасти пустого послышался человеческий голос. Ичиго? Ему не могло показаться. — Ичиго! Что там… ты что, одолел своего пустого? — это уже был не Куросаки… Почти не Куросаки… От него тут осталось по-минимуму: рыжие волосы и всё тот же дерзкий взгляд. На чёрных одеждах наросла белая, живая броня, а маска вытянулась в длину и украсилась рогами. Одно только не сразу заметил близнец Куросаки — его восстановленный, но всё же другой Зангецу. Белый Зангецу. Новый Зангецу. — Не совсем. Кое-что случилось. — Что? — Куросаки в форме пустого опустился на одно колено, его тело покрылось мелкими ранами, которые с ужасающей скоростью кровоточили, а потом заживали… и появлялись вновь. — Во время моего сражения с пустым и Зангецу напал он, — и рога взметнулись в сторону незваного гостя. Нофу, никуда не торопясь, обернулся. Он явно больше не ожидал сюрпризов. Но. Боже. Как. Сильно. Он. Ошибался! Мальчишка-альбинос — один в один он сам. Вокруг него вились тени. Но тут Нофу сам улыбнулся собственной догадке: это не тени — это кошмары. Этот пустой управляет ими. Именно он их контролирует. И, чёрт бы его побрал, он их создаёт. Тени раскрыли глаза. Злые. Красные. Горящие глаза. — Ичиго. — Нофу говорил серьёзно: — Нам его не одолеть. Вернее, это вообще не твой бой. Пустой улыбался. Тени зашевелились и потянулись к ним. — И что ты предлагаешь?! — заорал Куросаки. — ПОРА ПРОСНУТЬСЯ! Щелчок по лбу отправил сознание Ичиго так далеко в полёт, что, когда он очнулся, комната, в которой он находился, была вверх дном перевёрнута его реяцу. Он несколько долгих минут истошно кричал, рассматривая нескольких окружающих его. Люди, бывшие рядом, не могли даже пошевелиться — его реяцу приковало их к месту прочнее бетона. Он прокричался, и только тогда успокоился. А сердце все ещё ходило ходуном.       БЬЯКУЯ КУЧИКИ/АБАРАЙ РЕНДЖИ — Капитан! Простите за беспокойство, я вхожу, — лейтенант никак не мог привыкнуть к отсутствию левого глаза, а потому тяжело привыкал к новому положению: теперь всё приходилось высматривать дважды, ещё тяжелее давалась ориентация в слепой зоне. Было бы гораздо проще, если бы у него было чуточку больше времени привыкнуть к подобному положению — с минуты на минуту снова придут квинси, а он может оказаться не у дел — или что гораздо хуже — обузой. Абарай, наконец, зашёл в комнату господина Кучики. Ананасовая роща больше не вилась вверх елью, а распласталась по лицу и плечам, закрывая увечья и несколько новых, уродливых шрамов. — Что-то случилось, капитан?.. — но он так и не отозвался. — Бьякуя-сама? — Ренджи? Прошу меня простить… — Чт?.. — Абарай даже опешил, застыв у входа в покои, — Что с Вами такое, капитан? Вы… сам не свой… — Я просто решил, что должен извиниться хотя бы за это перед тобой. Кучики не дал лейтенанту в руки то, что держал в руках. Письмо от Совета Сорока шести.

Приказ Бьякуя Кучики сим назначается капитаном первого отряда и главнокомандующим Готей-13

      Последняя глава — ДА! ДААА! ПРОДОЛЖАЙТЕ БЕЖАТЬ, ГЛУПЫЕ ШИНИГАМИ! — продолжал кричать он. Теперь это их земля — земля квинси, земля Штернриттеров, земля Его Императорского Величества. Здесь только они хозяева. — Эх, всё-таки неплохо вернуться в реальный мир, — под боком у Штернриттера кто-то преспокойно пил из чашки то ли саке, то ли воду. — А ты почему не бежишь, шинигамишка? Или ты себе голову отбил? Видать, она тебе совсем не нужна, так давай я тебе её оторву, — гигантская ладонь уже почти взяла голову Нофу в тиски, как вдруг квинси отпрянул в сторону — на его руке появилась длинная, но неглубокая царапина от попытки атаковать шинигами. — Значит так? Нофу допил плошку питья не спеша, а потом выкинул чашку в сторону и поклонился. — Значит так… — в тон Штернриттеру спокойно сказал повелитель снов. — Посмотрим, как долго т… Аргх!.. Штернриттер опустился на одной колено, когда катана под углом вошла в его гортань, заставляя его осесть на землю. — А теперь усни — и расскажи мне все свои секреты…

Продолжение следует…