О драккарах и драконах

      Говорят, что драконы плачут аметистами. И что горюют они, обращаясь в смарагды. Быль то али не быль, не ей судить. Впрочем, любопытствовать она тоже не стремится. Драконы Свэль живут лишь на носах быстрых, что щуки, драккаров.       — Ладный какой!       Свэль восхищенно разглядывает нос нового корабля. Зверь вод на нем яр: ощерена морда в свирепом оскале, зубы остры да в вершка два каждый, а уж на клыки целая пядь отмерена, воинственно топорщится зубчатый гребень. Такого зверя коли в море увидишь, немедленно поворачивай вспять, спасаясь бегством.       — Хорош? — корабельщику лестно чужое внимание, не зря, значит, резал.       — Как живой, — выдыхает словенка и едва потянувшись, отдергивает руку. — Можно потрогать?       — Трогай, тебя не укусит.       Девица знай улыбается, словно пряником ее медовым угостили, трогает несмело зубища, радуется узким злым очам морского змея.       — Ой, бежать врагам теперь от ярловых драккаров быстрее прежнего. Следом за ними по волнам нестись будет этот зверь да яро кусать будет их, подгоняя.       — Этот уж будет, — криво усмехается мужчина. — Иди-ка ты, девка. Будет тебе тешиться.       И брызгает девица за порог, только ее и видели.       Босые ноги холодит камень, щипая да царапаясь. Девушка то и дело поджимает то одну ногу, то другую, лишь бы избавиться от колкого неприятного чувства. Не выдерживает да опускается на ближайший валун. Это не родная земля с ласковыми еловыми иголочками, с мягким лиственным ковром. Под добрым мхом кусачие камешки прячутся, норовят исподтишка ужалить да побольнее.       — Да чтоб вам…       Ставит Свэль рядом с собой горшочек, пахнущий домом, теплыми травами. А там, укрытая лишь плащом, погружается в сладкую дрему.       И не на валуне замшелом сидит теперь, как открыла глаза. Сидит на когтистой драконьей лапе. Дракон велик. Лапа одна пять локтей в высоту, коли не больше. А коготь каждый, что короткое копье-сулица.       Зверь щурится ехидно узкими и злыми глазами. Зеленью бледной заглядывает прямо в сердце. Ящеру смешно человечье внимание. Свэль же, вопреки всему, совершенно не страшно. Встает, протягивая доверчиво принесенный с собой горшочек: отведай-ка, тебе несла.       А голос дракона тягуч, грохочет каменными перекатами, шипит морскими отливами:       — Что хочешь ты, маленькая летунья? — и, словно распробовав на вкус чужое имя, тянет, называя ее, — Свэ-эль.       Примешивается морская соль к жаркому травяному духу.       — Не много, — Свэль улыбается своим мыслям. — Посмотреть, каков ты.       Змей смеется — клубы пара вылетают из пасти, облаками грозовыми уходя в небо.       — Поглядела? — Девушка кивает да любуется снова, голову к плечику склонив. Всем зверь хорош.       — А теперь говори толком, желаешь ты чего?       Она задумывается, гадая, чего же взаправду хочет. Себе ли что-то, другим ли к добру. А в уши каменные перекаты грохочут. Сулит дракон бус, браслетов да ожерелий столько, сколько та захочет. Сулит копья волшебные, мечи редкостной остроты. Свэль лишь головой качает.       — Ярла нашего храни в походах. Вот чего хочу. — Сжимает кулаки и решительно кивает снова. — Да. Этого и ничего кроме.       Дракон сворачивается, вкруг лапы кладя длинный свой хвост, опасных шипов полный. Зевает устало:       — И без меня ему помощники найдутся.       — А с тобой вернее будет, — не сдается словенка, опускаясь на лапу чудища.       То снова вздыхает, облака дыма выпуская из нутра:       — Просят девы кольца да ожерелья, горя себе не думают, ты же по-своему делать все чаешь. Будет по твоему желанию, маленькая летунья. Но горшочком вываренного в травах меда ты не расплатишься.       Дракон словно тает, расплывается перед глазами, каменеет в побережье морское. И волны снова доносят рокот:       — Будет по твоему желанию…       На коленях туманными каплями остаются аметистовые бусы. Помнить будет она о плате за свою просьбу.