Не бесполезный

Сейтаро отлично знает, что он не сильный человек. В физическом плане уж точно. Ну куда ему до Ямато или, о святое зеркальце Мицубы, до самого Хаджиме? Тренируйся он хоть сто лет подряд, их уровня у него никогда не будет. Да и никто не может себе представить Сейтаро в ужасной драке. Ну как этот красавчик с голубыми волосами может кого-то обидеть? Он добрейший охранник тринадцатого сектора. К нему и такому привыкли. Иногда парень задумывался, а не оставить ли ему свой пост в этой тюрьме? Ну точно же! Так всем будет, наверно, лучше. Приведут кого-то более сильного и стойкого. Того, кто сможет одним словом заставить молчать четырех неуправляемых заключенных из тринадцатой камеры… Но от этих мыслей ничуть не лучше. Когда Хаджиме услышал это в первый раз, то смерил подчиненного убийственным взглядом. — Не неси эту херню, а отведи номер двадцать пять к доктору, — бросил тогда надзиратель, пройдя мимо охранника, надвинув головной убор почти на глаза. Во второй раз Сейтаро прибежал к надзирателю весь в слезах и начал жаловаться, что его опять унижают парни из тринадцатой камеры. У парнишки просто начали сдавать нервы и уверенность в себе упала ниже плинтуса. Если бы Хаджиме не вызвали в штаб, он бы во всем разобрался, но дал только совет, как усмирить эти четыре занозы в заднице. Этого метода хватило на несколько дней, как и самого Сейтаро. Все случилось во время ночной смены Танабаты. Ямато и Хаджиме ушли домой, а охранник собирался на обход корпуса. Точнее, нужно было проверить лишь наличие всех в тринадцатой камере. Тяжко вздохнув, парнишка пошел исполнять свой долг. Он с самого начала учуял что-то неладное, потому что было тихо, дверь не открыта и в самой камере не горел свет. «Обычно они еще развлекаются в это время, — вздрогнул Сейтаро, подбежав к камере. — Неужели совершили побег?!» Танабата влетел в помещение и, споткнувшись о томик манги Нико, кубарем докатился к середине. Свет в коридоре погас и дверь камеры закрылась. Бедный Сейтаро вскрикнул и рывком поднялся, ища взглядом хоть кого-нибудь. — Ребята! — фонарик выпал и куда-то укатился при падении. — Эй! Вы здесь? — охранник насторожился. «Они заперли меня здесь и сами вышли! — осенило Сейтаро, а потом у него началась паника. — Меня же начальник прибьет, а следом мне урежут зарплату!» Но не успел красавчик-охранник додумать свои страшные думы, как за окном разразилась молния и на полу стали видны две тени. Танабата повернулся и за спиной увидел нечто белое и ужасное. — МАААААМААААА!!! — он побледнел и отшатнулся, наткнувшись на точно такую же белую фигуру. — КЬЯЯЯЯЯЯЯ! — МУАХАХА! — зловеще засмеялись две белые фигуры, а затем Танабата шарахнулся на пол. Он отполз от этого, но перед лицом тут же оказался алый глаз. У бедного Сейтаро волосы встали дыбом и чуть не поседели. Он заорал еще громче, на весь тринадцатый корпус точно. Схватившись за сердце он зажмурился, когда включился свет в камере. Перед ним сидел Нико и мило улыбался. Дрожа, Сейтаро посмотрел, кто скрывался под белыми простынями. Рок и Уно приветливо махнули руками и засмеялись. Джуго, гад открывательный, стоял возле выключателя и стуча ладонью по стене от смеха. — Ради этого стоило вести себя хорошо весь день, — качался по полу Нико. — Вы… — закусил дрожащую губу Сейтаро. — И ты так прикольно орал! Как девчонка! — хлопнул того по спине номер одиннадцать. — Вы… — еле повторил охранник, стоя на коленях. — Да ладно тебе, — улыбнулся Рок. — Мы же пошутили. — Вы… пошутили… — Танабата надвинул головной убор на глаза. — Ну да, — блеснул глазами пятнадцатый номер. — Не боись. Сегодня у нас не было планов сбегать. — Пошутили… — отстраненно повторил Сейтаро и поднялся. — Уже отбой. Вам пора спать. Он больше ничего не сказал, просто смотрел себе под ноги и покинул камеру, заперев дверь ключом. Заключенные непонимающе смотрели вслед охраннику своего корпуса. Это же старая, как сам свет, детская и невинная шуточка. Чего Танабата не смеялся, а? Нико первому стало грустно. Мальчик опустил голову и подлез под бок Рока. За окном снова разразилась молния и начал лить сильный дождь. — Мы его обидели, — тихо произнес двадцать пятый номер. — Он слишком чувствительный и наивный, — почесал затылок Джуго. — Почти как и ты, — улыбнулся Уно. — Но, может, мы и правда перестарались. — Хотели ему поднять настроение, а вышло, как всегда, — вздохнул Рок. — Завтра попросим прощения за это! — поднял руку и улыбнулся Нико. Сейтаро вернулся в кабинет каким-то опустошенным. Шутка заключенных ему совершенно не понравилась. За окном громыхало и лил дождь. Парень закрыл за собой дверь и сел в самый угол за столом. Опять… Опять он испугался и позволил смеяться над собой. «Я ни на что не годен…» — эта мысль билась в голове у охранника. По щекам быстро начали течь слезы. Сейтаро прижал колени к груди и спрятал лицо. Остались только подрагивающие плечи, которые никак не скрыть. В тусклом свете лампы не было никакого смысла. На полу лежали отчеты и другие бумаги их отдела, но Танабате впервые не было до этого никакого дела. Он понимал, что глупо и тупо обижаться на них. Но плакал Сейтаро из-за самого себя. Он испугался настолько детского и старого прикола, да еще и на глазах у этих четверых. Позор. Нужно было улыбнуться со всеми, посмеяться, но парень не смог. Разом на него навалилось всё. Все неприятные мысли за это время. Что он ничтожен, не нужен здесь, слаб, бесполезен надзирателю… Надзиратель Хаджиме. Танабата еще раз всхлипнул и поднял голову. Этот человек был светом, который пинал и заставлял не вешать нос. Сугороку никогда не упрекал подчиненного за все его слабости. Сейтаро вновь опустил голову и заплакал. Хаджиме не планировал возвращаться в свой корпус так поздно. Но он со всей этой беготней за чертовыми заключенными вообще забыл о важных бумагах, которые нужно забрать домой. Надзиратель подошел к двери весь мокрый и холодный. Утром не предупреждали о столь резкой перемене в небесной канцелярии. Будто бы именно ему назло начался этот ливень с молниями. Сугороку был удивлен, что в кабинете не горел обычный свет. Зная Танабату, то было сложно представить его отлынивающим от работы. Он не Ямато, ночью тренироваться не будет. Горела только тусклая настольная лампа и были слышны тихие всхлипы. Хаджиме подошел к рабочему столу и заметил, что за ним, в уголке сидит Сейтаро. Форменный головной убор валялся у его ног, а лицо было спрятано в коленях. — Что здесь происходит? — спокойно спросил Хаджиме, бестолку сердиться сейчас. Танабата вздрогнул и поднял заплаканное лицо. — На-надзиратель, — тихо спросил охранник. — А что вы тут делаете? Вы же домой ушли. — Как видишь, мне пришлось вернуться, — он показал небольшую стопку на столе и часть у ног парня. — Ты не ответил на вопрос. — Я… Я снова облажался… — из глаз снова покатились слезы и Танабата не мог это остановить. — Заключенные из тринадцатой камеры хотели пошутить. Шутка и правда детская и невинная! — нервно улыбнулся Сейтаро. — Заперли дверь, вырубили чертов свет, накинули простыни и… и смеялись злобно… — парень запутался пальцами в своих чудесных голубых волосах. — Я не должен был пугаться, но… — Но? — поднял бровь Хаджиме, скрипнув зубами. — Но я испугался, что они опять хотят удрать! — он мотнул головой. — И я бы не смог их остановить! Я не вы! Я для них — ничто и никто! Сейтаро дернул себя за волосы и ударился затылком об стену. Хаджиме снял головной убор и, оставив его на столе рядом с бумагами, стал на одно колено перед Танабатой. Этому пареньку просто нужно было хорошенько выговориться. Стыдно признавать, но мужчина даже не догадывался, что его подчиненный настолько обеспокоен этим. Хаджиме протянул руку и положил ее на голову парня, показывая, чтобы тот прекратил избивать бедную стену. — Ты мной и не станешь, — Сугороку посмотрел в прекрасные красные глаза подчиненного. — Ты просто устал и запутался. Успокойся. — Но я не могу… — щеки парня еле покраснели, и он еще раз всхлипнул. — Надзиратель, простите меня… — В этом нет твоей вины, — мужчина начал медленно гладить Сейтаро по голове, успокаивая. — Ты не думал, что именно такого как ты, нам вполне достаточно? — Такого… Как я? — В нашем корпусе хватает бешеных вандалов и чокнутых на всю голову психов, — Хаджиме усмехнулся. — Кто-то более нормальный просто обязан сбалансировать это все. «И я просто не могу представить, как ты будешь угрожающе размахивать оружием, » — про себя подумал надзиратель, заправив прядь голубых волос за ухо Танабаты. — Если от тебя не было бы пользы, то я давно бы попросил прислать мне другого охранника. Сейтаро заворожено слушал эти слова и смотрел в уверенные глаза надзирателя Хаджиме. На душе становилось нереально хорошо и легко от этого. — Спасибо… Спасибо! — Сейтаро бросился на шею Сугороку и крепко его обнял, и опять начал плакать. Но теперь от облегчения. «Господи, какой же он простой, но и милый, — вздохнул Хаджиме, прижав его сильнее к себе. — Это я просто промок. Не в ту сторону мысли, вот гадство! Но... Ай! Нафиг самому себе вру?!» Сугороку четко понимал, что нужно до конца укоренить в мозгу Сейтаро свои слова. А то, зная его, забудет и потом опять будет такая же ситуация. И дело тут совсем не в том, что надзиратель уже давно хочет поцеловать своего панического и слишком красивого подчиненного! Совсем не в этом! Это просто меры предосторожности! Да кого я обманываю… Хаджиме поднял лицо Сейтаро за подбородок и, снова усмехнувшись, поцеловал. Танабата чувствовал, что одежда Сугороку холодная и мокрая, но все равно сжал ее пальцами и, покраснев еще сильнее, прикрыл глаза, ответив на поцелуй. Охранник понимал, что нужен здесь. Нужен в тринадцатом корпусе. Нужен самому Хаджиме. Как только горячий язык надзирателя сплелся с языком Танабаты, парень почувствовал прекрасный контраст. — А теперь успокоился? — Хаджиме с некой даже улыбкой рассматривал покрасневшее лицо Сейтаро. — Да… А… А можно… Еще раз? — парень мило улыбнулся. — Вот доиграешься ты у меня, — Сугороку притянул Сейтаро к себе за затылок и снова поцеловал. «А к хорошему легко привыкнуть!» — одновременно подумали Хаджиме и Сейтаро. Они из-за всего этого не заметили, как за дверью что-то упало на пол. Бедный Джуго хотел попросить прощения от имени всей камеры, но не вовремя отпер дверь. Он еле дополз к своим друзьям, которые ждали его неподалеку. Они были в шоке, что у того нервно дергался глаз и челюсть почти до пола. — Лучше все же завтра извинимся, пацаны, — еле глотнул воздух пятнадцатый номер. — Он зол? — волновался Нико. — С ним наша горилла. Нужно быть готовыми ко всему, — прищурился Джуго. — Завтра драпаем отсюда окончательно! — одновременно сказали заключенные и тихо вернулись к себе. Конечно, Хаджиме накажет этих придурков за то, что посмели довести его милого Сейтаро до слез. Но пока он спокоен, потому что это прекрасное чудо сидит в его объятиях.