i care

Чёрная Импала мчится на скорости под сто пятьдесят километров в час по пустому шоссе неизвестно откуда, неизвестно куда. Буквально с полчаса назад парень, что вдавливает педаль газа в пол, срывал голос в дешёвом мотеле у дороги, зовя ангела. Своего ангела. Того, что отдал всё ради человека и разобьётся в лепёшку ради приказа сверху. - Дин, тормози! – Винчестер обернулся на слова внезапно появившегося взволнованного пассажира. - В чём проблема, Кас? Ты можешь исчезнуть в любой момент, - злой, пропитанный сарказмом голос так не был похож на голос Дина. - Снижай скорость, чёрт возьми! - Нет, - скорость только увеличивается, камни летят из-под колёс машины, попадая в стекло. – Нет, зачем? - Ты же разобьёшься. - А может, я этого и добиваюсь, а , Кас?! - вспыхнул Дин. - Всем же станет проще без меня, - голос Винчестера срывался и набирал силу. – Сэм обретёт свою долгожданную независимость, Бобби – свободу от моего нытья, все твари вздохнут облегчённо, а тебе больше не придётся игнорировать меня, когда я прошу о помощи, а ты занят оболочкой какой-нибудь очередной демонши. Искреннее изумление отразилось на лице ангела. - Да, да. Я знаю о твоих похождениях. Даже не смей отрицать или оправдываться, Кас. Не смей. - Я ведь бесполезен, Кас. Я просто обуза для тебя, - вся злость и безумство будто сошли на нет. Осталась лишь пустота. - Не говори так, - синие глаза прожигали в Дине дыру, и, кажется, ещё чуть-чуть поднапрячься, и куртка Винчестера воспламенится. - Я сожалею, Дин. - Чёрта с два, тебе это чувство незнакомо. - Дин… - Перестань! Хватит! – злость и отчаяние возвращались с новой силой. – Исчезни уже из моей машины, Кастиэль. Проваливай! Машина набирает до ста семидесяти, и трясущиеся руки выпившего накануне Дина Винчестера уже не так крепко держат руль. - Дин, - ангел подаёт голос после нескольких секунд молчания. – Прости. И прежде, чем дотронуться до лба парня, Кастиэль ловит его удивлённо-озлобленный взгляд. - Спи, Дин. Машина останавливается у обочины, и в следующую секунду Кас уже заботливо укладывает парня на не расстеленную постель в пустом номере, надеясь, что сон помогает людям почувствовать себя лучше не только во время физических болезней. Утром Дин просыпается от шелеста крыльев и солнечного света, пробивающегося сквозь жёлтые шторы. - Я принёс поесть, - слышится из ещё секунду назад пустой кухни номера. – Правда, это пирог, а не бургеры. Но, я слышал, он делает людей счастливее. - Где моя машина? – Кас с облегчением выдыхает от того, что первым в списке вопросов не оказался «почему я жив?». - Стоит где-то на обочине. Я тебя туда перенесу, но с условием, что мы будем ехать точно по скоростному ограничению. - Кас. Это моя машина, как ты посмел оставить её на обочине?! Кастиэль отводит глаза и просто радуется агрессивно настроенному по отношению к нему, а не себе, Дину, надеясь, что ночное безумие останется лишь выходкой алкоголя в крови Винчестера, и тот ничего не вспомнит. Вот только Дин не был так сильно пьян, он вообще почти не был пьян из-за отрезвляющего присутствия ангела рядом на сидении Импалы. - Всё в порядке, Дин? - Да, в порядке, - отвечает он, и оба притворяются, что Винчестер не помнит и половины. Ещё взъерошенный после сна парень берёт из рук ангела пахнущий ванилью и вишней свёрток с тихим «спасибо». - Если хочешь поговорить… - Не хочу. - Ладно. Тогда… И вот они уже сидят в отцовской машине в вязкой тишине, просачивающейся из салона наружу. Дин осторожно заводит машину, стартует по направлению на восток. В зеркало заднего вида видны обеспокоенные глаза Каса, и Дин уже сожалеет о ночном всплеске эмоций. - Всё в порядке. Мои руки на руле, ноги на педалях, ты в моей машине, мы едем по дороге одни, и я в порядке, Кас. Честно. Конечно же, Кастиэль не верит печально смеющимся глазам в отражении, только улыбается ему едва заметно. Кас обещает себе завязать с литрами алкоголя в частных клубах и получше присматривать за своим Дином, потому что этот парень с веснушками и ужасным характером - всё, что у него осталось. Эти зелёные глаза и вечные рубашки поверх футболки – это всё, что у него осталось, и он не хочет потерять это «всё» снова.