i-one

— Доктор Байльшмидт, срочно пройдите на мостик. Приказ капитана: срочно пройдите на мостик. Гилберт с неудовольствием покосился на дельту на груди. Он был уже на полпути к рекреационной палубе, а потому раздосадовано выругался и шлепнул по значку, включая обратную связь. — Буду через три минуты. По дороге к турболифту Гилберту встречались только довольные жизнью офицеры, предвкушающие несколько часов отдыха во время бета- и гамма-смены. Глядя в их умиротворенные лица, доктор проклинал варп-теорию в целом и один отдельный варп-двигатель в частности, который принес звездолет USS «Хеталия» к звездной базе Девана-3 на девять часов раньше положенного. Иных причин, по которым он должен прибыть на мостик в срочном порядке, Гилберт предположить не мог. В турболифте доктор пересекся еще с одним потревоженным во внеурочный час членом экипажа. Старший медофицер Бонфуа едва открывал глаза и лишь устало кивнул на приветствие. — Что-то ты совсем не весел, — заметил Гилберт, наблюдая за тем, как Франциск заторможено роется в медицинской сумке, и скомандовал компьютеру: — Мостик. Бонфуа горестно вздохнул, так непохожий на себя сейчас, молчаливый и уставший, и прижал к оголенному предплечью гипошприц. — Попробовал бы ты, друг мой, просидеть двое суток на стимуляторах. Хотя, тебе оно ни к чему. — В том, чтобы быть бетазоидом, есть свои плюсы. — Гилберт усмехнулся и осторожно прикоснулся к эмоциональному фону товарища, забирая ту часть моральной усталости, с которой сам мог справиться без проблем. — Как и в том, чтобы быть его другом. — Франциск благодарно улыбнулся. В следующую секунду двери с легким шипением разъехались, являя взору подуставший экипаж мостика и хмурого капитана. Гилберт ясно чувствовал исходящую от него усталость и напряжение — всю альфа-смену Людвиг Крауз провел за проверкой многочисленных отчетов научной службы и нуждался в отдыхе; однако позволить себе такую вольность в данной ситуации не смог бы ни один капитан. Сутки назад на предположительно не населенной разумной жизнью безымянной планете класса Н исследовательская группа совершала высадку с целью изучения атмосферы и прогнозирования. Весьма низкие температуры ледяной тундры, занимающей всю поверхность планеты, ограничивали высадку во времени, и буквально через три четверти часа все ученые и два офицера безопасности были подняты на борт. Однако, помимо них транспортатор «подцепил» нечто, не поддающееся классификации и обратному переносу на планету. Ошалевшая исследовательская группа рванула было изучать феномен прямо на площадке транспортации, но их пыл остудил старший офицер по науке Ваш и контейнер с силовым полем, в который удивительно неподвижное нечто оперативно упаковали. После стандартных тестов научники вынесли пространный вердикт о том, что это скорее всего форма жизни, и она может быть разумной. Связавшись с командованием Звездного Флота, «Хеталия» получила приказ немедленно направляться на Девану-3 за одним из лучших ксенобиологов альфа-квадранта. — Капитан. — Гилберт и Франциск дождались кивка Крауза и прошли к обзорному экрану. — Мы вышли из варпа, капитан. Через четырнадцать минут будем на орбите, — доложил навигатор, миниатюрный андроид Хонда. — Спасибо, лейтенант. Мисс Брагинская, что там с запросом? — Разрешение уже получено, сэр, — ответила связистка и поджала губы, — передают, что научная группа с базы еще не готова к посадке. Капитан нахмурился еще сильнее, и Гилберт не удержался и послал волну спокойствия в раздражение, окутавшее Крауза. Они с Людвигом были больше, чем сослуживцами — делили комнату в Академии Звездного Флота, вместе прошли стажировку на звездолете «Ось» и за все прошедшие годы стали друг другу братьями, которых у них никогда не было. Как только Гилберт узнал о том, что Людвига назначают капитаном — тут же собрался подавать прошение о назначении, но на пару часов раньше того, как он это сделал, ему на ПАДД пришло сообщение от командования о том, что капитан лично пригласил его на должность советника. Назначение бетазоидов советниками капитана — распространенная практика на исследовательских звездолетах. Исключительная эмпатия этой расы помогает ее представителям в общении с любыми другими существами, вне зависимости от их разумности и формы жизни. Но, к сожалению, в последний момент выяснилось, что Гилберту не хватает пары академических курсов, которые он не успел бы пройти до начала миссии, поэтому он (без особых сожалений) согласился на роль штатного ксенопсихолога. Благо, на корабле с экипажем в шесть сотен живых существ хватало видового разнообразия для того, чтобы даже в глубоком космосе не сидеть без дела. — Установите связь с адмиралом Хидекадзу. — Капитан дождался кивка офицера связи и пригласил докторов занять сводные кресла рядом с собой. — Мне не хотелось отвлекать вас, но вы сами видите. Командование совершенно не считается с корабельным временем. — Они никогда этого не делают, не беспокойтесь, — посвежевший Бонфуа вколол еще один гипо, на этот раз капитану. — После того, как мы отчалим отсюда, вы берете отгул. По медицинским показаниям. — Собираетесь давить на меня, доктор? — Людвиг сдержанно потянулся, чувствуя, как приходят в тонус затекшие мышцы. — Вновь будем дискутировать на тему, чьи приказы приоритетнее? — Что касается данной ситуации, — произнес Гилберт, — то, капитан, вам придется подчиниться, либо писать рапорт. Ксенопсихолог уже собрался отстаивать свою позицию, ощутив искры интереса в настроении друга, но обзорный экран вместо вида на звездную базу показал мерцание подпространственной связи. — Капитан, связь установлена. Через пару мгновений на экране появилось весьма молодое для адмиральских нашивок лицо. Гилберт, подметивший это, одернул себя. За годы, проведенные в обществе преимущественно людей, он стал мыслить их категориями, в то время как адмирал был полуромуланцем, и средняя продолжительность жизни для него была много больше. — Капитан Крауз. — Адмирал. — Я слышал, на звездной базе какая-то заминка. — Хидекадзу приветливо прищурился и бросил быстрый взгляд на Гилберта. — Жаль, что так вышло, доктор. Они тоже не ожидали, что вы прибудете так скоро. — Да, ионная буря была подавлена всплеском энергии неизвестного происхождения, — подтвердил капитан. — Мы оставили два зонда, заберем их на обратном пути. Меня волнует, что нам делать с ксенобиологом после отбытия с базы? По пути следования «Хеталии» не встретится населенных планет и даже колоний примерно четыре недели. — Профессор Эдельштайн сообщил, что исследования займут не менее месяца, — ответил адмирал. — А «Хеталия» станет площадкой изучения этого… феномена. Ему дали название? — Да. Научный отдел окрестил его i-one. Это существо сейчас находится в закрытой лаборатории. Код доступа имеют только старший офицер по науке и доктор Байльшмидт. — Ну что ж, в таком случае, могу только пожелать вам удачи. — Адмирал отвлекся на что-то позади камеры, кивнул и продолжил. — Прошу меня извинить, но работа не дремлет. Как и у вас, впрочем, так что не будем задерживать друг друга. Экран снова замерцал, а затем вернулось изображение приближающейся звездной базы. Офицер связи отозвалась: — Связь прервана, капитан. Крауз хмыкнул и повернулся к Гилберту. — Что скажете о его настроении? — Да как всегда. — Байльшмидт передернул плечами. — Уверенность в себе и это чувство, будто он знает все наперед. Неприятно удивительная личность. — Вы завидуете, доктор, — пожурил Гилберта медофицер. Тот промолчал, не реагируя на азарт, которым так и лучился Бонфуа, и в который раз удивился, насколько тесно связаны у людей психологическое и физическое состояния. — Пожалуй, пойду в лабораторию, — вместо пикировки заявил ксенопсихолог. Мостик, особенно под командованием их капитана, был не лучшим местом для обмена остротами. — Сэр? Капитан кивнул, и Гилберт направился к турболифту. Старшим офицерам еще предстояло обсудить пополнение запасов медицинского репликатора, с чем он не хотел иметь никаких дел. Конечно, никто сейчас не стал бы проверять наличие ксенопсихолога на палубе с закрытыми лабораториями, и можно было заняться чем-то расслабляющим, к примеру, посидеть в баре (правда, без алкоголя, что немного удручало) или посетить голопалубу — компьютер показывал, что имеются еще три незанятых — и прогуляться по проекции лесов Кардассии Прайм. В итоге, Гилберт принял решение посетить голопалубу. В баре было довольно оживленно в такой час, и плотный контакт с чужими эмоциями забивал восприятие, которое должно быть острым и чутким при работе с неизвестным существом. Турболифт направлялся на дальнюю палубу мимо научного блока, как всегда многолюдного. Гилберт ловил отзвуки чужих эмоций, обрывки мыслей и мыслеобразов с удовольствием. В таком количестве чужая энергетика была, как легкий морской бриз — приятная и ненавязчивая. Так было, пока лифт не подъехал к закрытым палубам. Там, в пустоте, без намека на связную мысль, разливалась чистейшая скука. Она была не холодная и не горячая, не приятная и не отталкивающая, но настолько зацепила Гилберта, что он нажал на кнопку торможения и вышел, как оказалось, на той самой палубе с i-one. Скука была тусклая, и освещение, приглушенное здесь в целях экономии энергии, вполне ей соответствовало. Длинный аппендикс ветвился в разные стороны широкими углублениями боксов с персональными панелями и оканчивался побочной управляющей консолью, точно такой же, как возле входа в турболифт. С верхних палуб доносились чьи-то эмоции, и Гилберт выдохнул. Он, как и все бетазоиды, был социален, и в полностью свободном от чужого сознания пространстве ему было неуютно. Скука же, которую испытывало существо, была напрочь лишена личностного окраса, словно оно украло эту эмоцию давным-давно и теперь обернулось ею, не зная, для чего она нужна. Контейнер оказался в третьей слева лаборатории, самой большой. Сквозь прозрачное силовое поле Гилберт увидел стандартную капсулу с антигравами у основания, за барьером которой мягким лиловым светом переливалось нечто. Похожее на сгусток энергии, но более пластичное и цельное, упорядоченное, именно это существо излучало смертельную скуку. Гилберт не рискнул пробовать ее на вкус, оставляя вокруг себя легкий ментальный щит, и личным кодом снял силовое поле. Эмоция существа тут же поменялась на нечто более сложное. Гилберт определил это как ожидание с легкой примесью возбужденного внимания и страха. Существо не могло знать стандарта, поэтому ксенопсихолог, сразу после того, как восстановил поле, на пробу отправил мыслеобраз хмурого Ваша. В ответ i-one вернуло другой образ – тоже Ваш, но в транспортаторной, в сопровождении двух научников с контейнером. Гилберт задержал дыхание. Следующий тест – на воображение. В его голове старший научный офицер обрел нехарактерную ему улыбку и легкий макияж. Существо на этот раз взялось за тот же образ, только Ваш оказался среди буйной, не знакомой Гилберту растительности, и повернулся спиной, демонстрируя еще одно лицо, но как обычно нахмуренное. Сюрреалистичная картина в голове никак не мешала Гилберту ликовать – это был успех! Существо, вероятно, никогда не видело людей, но было способно генерировать оригинальные образы, а значит, открыто для контакта. Внезапно к ксенопсихологу пришло осознание, что именно он устанавливает Первый Контакт. Его гордость, возможно, сейчас ощутили на себе все научники на ближайших палубах. Чувство гордости также заинтересовало и существо. Гилберт, завороженный ответной реакцией, генерировал все новые и новые эмоции, направляя их на контейнер — больше всех по вкусу существу пришелся интерес. Оно обучалось быстро, будто не узнавало заново, а вспоминало. Но об этом Гилберт подумает намного позже. Пока что он, в свойственной ему манере, настолько увлекся взаимным обменом, что упустил появление в ответах существа эмоций, с которыми еще не успел его познакомить. Первый тревожный звонок пришелся на тот момент, когда Гилберт ощутил в своем разуме чужое присутствие, легкое, словно ветер, и в тоже время всеобъемлющее, стремительно охватывающее все уголки его сознания. Всего секунда — и Гилберт понял, что он в ловушке. К горлу подступила тревога, но i-one быстро и умело приглушило ее умиротворением; впрочем, бетазоид находился в полном сознании и осознавал себя и существо, затеявшее в его голове глобальный обыск. Закончилось все так же быстро, как и началось. Существо словно втянуло в себя невидимые энергетические потоки, и его мерцание стало еще более упорядоченным, завораживающим, даже гипнотическим. Гилберт чувствовал себя перегруженным, а потому сделал шаг обратно к полю, чтобы покинуть бокс и отдохнуть в своей каюте до прибытия ксенобиолога. Существо внезапно заискрило: в физическом смысле так, что отбросило яркие всполохи на панель управления, а в ментальном — разочарованием и растерянностью. Ксенопсихолог попытался было послать образ самого себя, возвращающегося через пару часов, но i-one явно не хотело отпускать его или оставаться одно. Неожиданно, на Гилберта нахлынуло чувство бесконтрольной радости. Он даже не смог сдержать широкую улыбку, пока не понял, что это не его эмоция. Существо, по-видимому, решило, что новый знакомец покидает его из-за психологического дискомфорта, поэтому вслед за радостью последовали импульсы спокойствия, восхищения, удовлетворения и других не менее приятных реакций. Гилберт усилием воли оттолкнул их так деликатно, как смог, и еще более твердо сгенерировал в разуме свои планы на ближайшее будущее: путь до каюты, отдых и обратная дорога к i-one. Существо перестало дрожать и мерцать и сжалось в размерах в два раза, а затем Гилберт ощутил практически эфемерное прикосновение прямо к ментальному центру возбуждения. Это были не бесконтрольные толчки, как прежде, а почти просьба — но Гилберт прекрасно понимал, что у него нет права на отказ. Можно было рвануться изо всех сил и экранироваться от существа — но тогда возможность контакта, скорее всего, была бы утеряна. Навязать или подавить смятение Гилберта i-one больше не пыталось, только мягко стимулировало мозговой центр волнами, схожими с электромагнитным излучением андроидов. Кажется, оно сосредоточило все силы на том, чтобы не навязать, а спровоцировать вполне определенное чувство возбуждения. Гилберт отметил повышение температуры тела и прочие физические отклики организма, но существу этого было мало. Оно жаждало не химических, а эмоциональных реакций. Осознав это, бетазоид попытался расслабиться и абстрагироваться от того, что это, в общем, ментальное насилие со стороны неизученной формы жизни, и отдался своим ощущениям. Это было странно. Без единого прикосновения к себе он испытывал наслаждение, сравнимое с тем, что бывает под действием специальных стимуляторов. В голове была приятная пустота, а мышцы тела непроизвольно сокращались, слабели колени. Поддавшись, Гилберт съехал вниз по основанию панели управления, уперся затылком в прохладный пластик и горячо выдохнул, расставляя ноги. Полуприкрытыми глазами он посмотрел на i-one, увидел, как темнеет его цвет и сгущается структура, и опустил веки. Сладкие судороги проходили через все тело, а чужое обволакивающее присутствие в голове ощущалось чем-то грязным, но безумно приятным. Гилберт больше не зажимался и не пытался сопротивляться, поэтому существо осмелело и от ментального воздействия перешло к своего рода прикосновениям, тонкими электрическими иглами проходящим прямо сквозь вены. Это было почти болезненно, на грани, и Гилберт сдавленно простонал от острого удовольствия, сжимая кулаки. Паника от невозможности контролировать ситуацию собиралась в районе солнечного сплетения и отвлекала, и бетазоид силой вытолкнул ее, облегченно вздыхая. Пресс вздрагивал от неконтролируемых спазмов, рваные вдохи нарушали тишину бокса, бедра были широко разведены и напряжены — Гилберт не был связан физически, но все реакции его тела находились под контролем i-one, которое участило импульсы и довольно грубо симулировало сигналы воздействия на эрогенные зоны в мозговом центре. Возбуждение было оглушающим, и всякий раз кульминацию, все более острую, существо откладывало без усилий, строго контролируя гормональный фон и нервные реакции. Полубезумный от ощущений, Гилберт едва смог послать разрозненные образы того, что ему нужна разрядка, и что после нее ему будет все так же хорошо. Существо на мгновение замерло, а потом принялось раскручивать нервную систему бетазоида до предела. Гилберт сдавленно простонал, ощущая, как медленно, но необратимо импульсы поочередно вспыхивают и взрываются в голове, принося с собой предоргазменное напряжение в мышцах, а затем с хриплым выдохом окунулся в ослепительный оргазм. Сознание возвращалось неспешно, по мере того, как существо покидало чужой разум, оставляя за собой приятную усталость. В лаборатории было тихо, но Гилберт услышал обрывки совершенно незнакомых мыслей, из которых он понял, что сейчас кто-то направляется на эту палубу. Бетазоид рывком поднялся на ноги и осмотрел себя — форменная ткань пока еще скрывала следы произошедшего, но брюки стоило сменить как можно скорее. Существо вернулось в прежнее состояние плотного пульсирующего энергетического облака и источало спокойствие. Гилберт посмотрел на него подозрительно, на что i-one игриво (?) отправило ему визуальный образ – замерший на пике удовольствия ксенопсихолог, окутанный тонкой сеткой полупрозрачных нитей. За спиной послышались голоса, и Гилберт снял защитное поле бокса, одновременно пытаясь придумать оправдание для того, чтобы отлучиться в каюту. По коридору шли трое — капитан, ксенобиолог в старомодных очках и лейтенант Хедервари, руководившая высадкой на планету, где было найдено i-one. Гилберт оправил форменку и поприветствовал ученых. — Доктор Байльшмидт будет участвовать в исследованиях и контролировать эмоциональные реакции i-one, — пояснил капитан. — Доктор, это профессор Эдельштайн, главный ксенобиолог Деваны-3. — Мне кажется, участие ксенопсихолога излишне, я прекрасно умею обращаться с регистрирующим оборудованием, — надменно произнес профессор, глядя куда-то поверх возмущенного Гилберта. — Думаю, ваши приборы, не идут в сравнение с пси-способностями бетазоида, — агрессивно ответил он. — Вы не похожи на бетазоида. — Я альбинос. У вас с этим проблемы? — Нет, конечно. Я ведь ксенобиолог, а не ксенофоб. — Очень на это надеюсь. — Доктор, профессор. — Капитан прервал перепалку и ободряюще положил руку на плечо Хедервари. — Вас ждет работа, режим — бета-смена. Дежурный техник подойдет через несколько минут. Лейтенант, удачи. Капитан развернулся к турболифту. Гилберт поспешил за ним, едва не цепляя плечом профессора. — Куда это вы? — Возмутился тот, поправляя очки. — В свою каюту. Я уже установил контакт с i-one, и теперь мне нужно подготовиться к более тесному взаимодействию, — без запинки не солгал бетазоид, про себя замечая, что теснее, чем они взаимодействовали пять минут назад, уже нельзя. — Потрясающе, и что мне сейчас делать? — Распаковывайте свое оборудование, профессор. Вы же с ним управитесь. Оно, кстати, довольно хорошо видит, очень четкие мысленные образы. Эдельштайн бросил взгляд в сторону бестелесной сиреневой энергии и нахмурился. — Гуманоидное зрение? Не тепловое? Это интересный феномен. — Профессор тут же забыл обо всех перипетиях и снял с пояса трикодер. Гилберт же уставился на i-one, словно впервые увидел. Как его могло не смутить то, что их зрение совпадает при абсолютном различии форм жизни? Ответа на этот вопрос он не получил. Вместо этого i-one создало еще один мыслеобраз — Гилберт погружает руки в удивительно вязкую, почти фиолетовую сердцевину, и распахивает рот в громком стоне под аккомпанемент высокочастотных колебаний. Ксенопсихолог вздрогнул от волны чужого предвкушения и едва сдержал нервный смешок. Мы в ответе за тех, с кем установили Первый Контакт.