О них

Она нежная-нежная, светлая, как сам день, чистая, какой Душа только и может быть. Он грубый, неотёсанный, рычащий постоянно, словно дикий зверь, и, кажется, не имеющий ни малейшего понятия, как без насилия можно жить. Она хрупкая, маленькая совсем, такая крошечная, что её так и тянет защитить и спрятать от по-своему жестокого, беспощадного мира вокруг. Он массивный, крупный, чертовски сильный, так, что от этого в дрожь бросает – такой, что сам по себе – угроза. Она не боится его вовсе, вопреки здравому смыслу и всему остальному тоже. Ему, быть может, гораздо страшнее: навредить нечаянно, слишком сильно прижать к себе, больно ранить необдуманным словом или чужим именем, скользнувшим с губ, он не хочет вовсе. Она прижимается к нему, как будто в нём заключён смысл её существования; будто, если отпустить его, то он исчезнет в одно мгновение. Он несмело обнимает её в ответ, ласково поглаживая и перебирая прядки волос; он всё ещё не верит в то, что делает это, но очень-очень старается поверить. Она знает, вернее помнит о нём, прежнем, практически всё: когда-то для другой в этом теле он значил практически столько же – воспоминаний, даже самых крохотных, о нём бесконечное количество. Он не знает о ней фактически ничего и иногда, несмотря ни на что, всё ещё видит другую в мелькнувшей рядом тени; он пытается с этим бороться, и иногда воспоминания отступают, потому что никто ещё не улыбался ему так лучезарно и не смотрел на него такими глазами. Он – её якорь, вся её жизнь, тот, ради кого она будет жить и среди сотни людей, пропитанных ненавистью; для справки: её самым страшным кошмаром до того, как он пришёл за ней, всегда были именно люди, (конечно, все, кроме него). Она для него – глоток свежего воздуха и вместе с тем прыжок в бездну; он совершенно точно знает, что рядом с ней снова может дышать, но не понимает, не скажет, сколько это продлится, прежде чем его затяжной полёт вдруг закончится. Они не загадывают ничего наперёд, не стараются разобрать происходящее между ними на частицы в поисках ответов на вопросы без оных. Они просто живут, зная, что друг с другом легче, что, совсем не расставаясь, тепло разливается в груди каждую-каждую секунду. Все вокруг смотрят: с недоверием, с улыбкой или абсолютным непониманием на лице. Им двоим на это, кажется, всё равно. Кайл – просто её собственный смысл жизни. Санни – просто особенная для него, и без неё, похоже, уже никак.