Спасение из полона

Овлур всегда появлялся вовремя. Никогда не надоедал. Был рядом столько, сколько нужно, всегда угадывал, когда Игоря лучше не трогать, а когда можно задержаться подольше. Игорь привык к нему как к чему-то постоянному в этом плену. Его не тяготило общество Овлура, тем более, что он был прекрасным собеседником и умел так упоенно рассказывать о степи. Однако воспринимать его иначе как наблюдателя князь не мог. Даже когда позволял ему ласкать себя. Первый раз ему было стыдно вспоминать, очень стыдно. За свое малодушие, за то что дал волю своему малодушию. Он, сжигаемый яростью, хотел как-то навредить Кончаку и решил, что, раз не может отомстить лично своему обидчику, то уж на его подданных можно отыграться. И все время, пока Овлур, прижатый к возбужденному телу огрубевшими руками, заглатывал и вылизывал его член, Игорь думал о том, что проиграл он достаточно глупо. А Овлур умел. А Овлур ни разу его не укусил. Пальцы порхали; там, где надо, губы прихватывали кожу, рот вбирал в себя плоть почти полностью, и Игорь сам не понял, как кончил. Внезапно. Яростно. Исцеляюще. Помогло. И тут Игорь, взглянув на Овлура, понял, что тот совсем не выглядит униженным. Умиротворенным. И даже спокойным. После этого Игорю стало невыносимо стыдно, и он, молчаливо отослав любовника, чуть не порвал покрывало от досады, когда тот пожелал ему спокойной ночи. Вполне искренне. Вряд ли Кончак знал о происходящем между ними по вечерам. Он приказал, конечно, приглядывать за пленником, но вряд ли предполагал, что это происходит именно так. Днем Овлур вел себя вежливо и строго. По вечерам неизменно приходил к нему. И Игорь не отсылал половца. Князь иногда замечал, как пристально смотрит на него Овлур, но почти сразу же забывал, не придавая этому значения. Тоска по родине, явно не знакомая его наблюдателю, кочевнику, не давала продыха, и с каждым днем плен становился все тяжелее. - Бежать вам надо, княже, – как-то сказал половец, совершенно не глядя на Игоря, и от неожиданности тот пролил на себя кумыс. Пленник сел, удивленно глядя на Овлура. - О чем ты? - Бежать вам надо, – спокойно повторил собеседник. – Иначе сгинете, как дикий ястреб в неволе. - Да я бы сбежал, – пробурчал Игорь, – но кто же меня… - тут он замолк, внезапно натолкнувшись на пристальный взгляд Овлура. Тот не смеялся, не торжествовал, а был очень грустным и… переживающим? Игорь раздавил глиняную чашку, неловко оперевшись на нее и задыхаясь от догадки, и почти неверяще посмотрел на половчанина. - Ты… хочешь мне помочь? – прошептал росич. И быстро заговорил в ответ на сдержанный кивок. – А как же ты, тебе же нельзя оставлять меня? Тебя накажут… - Не беспокойтесь, княже, – голос Овлура еле заметно дрогнул, а Игорь поежился, словно его обдало морозом. – Мы подстроим драку, как будто я следил за вами, но вы оказались сильнее. И вашей чести не будет урону, и ко мне вопросов будет меньше. Он отвернулся, придерживая полог шатра. Игорь задумчиво сминал пальцами меховую накидку. - Значит, ты… ты сам хотел приходить ко мне каждый вечер… - голос неожиданно стал тихим, и Игорь инстинктивно потянулся к кружке, внезапно выпустив ее из рук. Овлур заботливо протянул ему флягу вместо разбившейся посуды. - Вы поистине мудрый правитель на своей родине, княже. На улице послушался шум – дозорные обходили лагерь. Потом все стихло. - Сегодня достаточно темная ночь. Собирается дождь. Не думаю, что воины будут очень бдительны – они считают, что вы не решишьтесь на побег и смиритесь с пленом. На правом краю лагеря обычно все спят, и все, что необходимо - это пройти тихо и незаметно. - Я не пойду никуда, – мотнул головой Игорь. – Я… Он, грезивший о свободе, сейчас понимал, что не может, не может этого сделать. Все то, чему он не придавал значения, отодвинулось, внезапно открывая ему человека, который всегда был готов ему помочь. А сейчас он должен подставить его под удар, чтобы спастись самому. - Со мной все будет в порядке, – успокаивающе улыбнулся Овлур. – Вам не место здесь, княже. Эта вражда не прекратится, пока вы будете тут, а не во главе своей дружины. Он немного помолчал и добавил: – Вы же не сможете больше здесь. Я не хочу смотреть, как вы сгораете в плену от бессилия и беспомощности. Игорь вскочил. - Бежим со… - он не договорил, встретив осуждающий взгляд Овлура. - Я не могу. Эти люди - мой дом. Как вы тяготитесь пленом, так и я буду тяготиться свободой на чужой земле. И, что бы ни случилось, здесь мне будет лучше всего. Игорь понимающе замолчал. Предлагая своему другу и любовнику бежать, он фактически обрекает его на плен. Нет, нельзя избавиться от оков самому и заставить страдать другого. - Все спокойно, – Овлур осторожно отодвинул полог шатра и осмотрелся. – Вам больше нельзя задерживаться. А теперь ударьте меня. Ударьте так, чтобы никто не усомнился в том, что вы смогли меня одолеть. - Я не могу. Тогда Овлур ударил его первым. Отчаянный удар, внутри что-то екнуло: он очень хотел, чтобы с Овлуром все было в порядке. Тот упал, схватившись за лицо. Игорь помедлил мгновение, и, не оглядываясь, выскользнул из шатра в ночь.