mnthr

      Диван под Ульриком в совсем плохом состоянии. Обшивка выбивается и уже по кускам, хорошо, что сверху хотя бы есть покрывало. У Ульрика достаточно денег, чтобы купить новую мебель, но он не хочет избавляться от старой.       С тихим вздохом он переворачивается набок. Под ребрами ноет, в животе пусто. Чувствуя боль в спине, Ульрик протягивает руку и выуживает позади книгу, уголком впившуюся в тело.       Его волосы не стрижены уже как несколько месяцев. Они свисают неопрятными клочками к лицу, но Ульрику не мешают. Мона давно советует остричь их, говорит, что они похожи на сосульки, но он привычно пропускает ее слова мимо ушей.       Он купил новую гитару на прошлой неделе, но струн будто и не было. Она, наверное, стоит в каком-то из углов захламленной комнаты, хотя вокруг столько скомканных бумаг с текстами и нотами, что трудно что-то найти. Теперь Ульрик больше не хочет притрагиваться к ней, да и вообще ничего не хочет.       Его взгляд серый и расфокусированный. Он прикрывает глаза, в то же время сражаясь с дрожью в коленях.       У Ульрика в голове непривычно мало мыслей. Раньше он мог думать хотя бы о музыке, а сейчас все его существо заполняет стук часов. Вот только единственные часы на всю квартиру — те, что в его телефоне. Они не тикают.       В свои двадцать три Ульрик чувствует себя неестественно старым. Как диван, таким же дряхлым и разваливающимся, с длинными полосами, изъеденными молью, затхлым. Ничуть не целее. Ульрик думает, он внезапно слишком рано постарел.