в оранжевом окне оранжевого дома напротив

одиночество у шаня было одноцветное, нелепо яркое, несоизмеримо ранящее своим светом глаза. как солнце. как его волосы. как поспевшие апельсины или банка его любимой в детстве гуаши, после которой оранжевым, медово-рыжим, становился весь мир на альбомном листе формата а4. целая вселенная, сжатая до размеров оранжевых домов с маленькими прорезями-оконцами, оранжевого неба с кучевыми облаками и белья на веревке, повисшей канатом между домом номер один и домом номер два. он тогда придумал людей и нарисовал их слегка лишь проглядывающие силуэты, скрытые полупрозрачными оранжевыми занавесками. как они стремились друг к другу. как по вечерам по канату — лестнице над бесконечной пропастью — перебегали друг к другу и одинокими никогда не были. шань, наверное, просто всегда был таким. одиноким. с разбитым носом, разорванными штанами на коленях — мама больше даже не пыталась их залатать. уже тогда со сведенными на переносице бровями, бледными и почти незаметными на лице, которое совсем не берет загар. только веснушки рассыпаются под глазами весело, переползают на нос, немного их проливается на плечи. его дразнили в детсаде, потом в школе — шань не видел в веснушках, в себе, ничего плохого. мама называла его ребенком солнца — и он не мог, просто не мог этого не любить. потому что веснушки тоже были оранжевыми. как мечта, как призрачный, притаившийся за занавесками вечерний друг. ему было стыдно этого хотеть. стыдно об этом говорить. до горячих ушей и зачем-то дрожащих рук с паучьими длинными пальцами — хэ тянь заставал его врасплох так, словно ему ничего этого не стоило, и это было почти обидно. гуань шаня предавало собственное тело и мечта, которую тянь брал осторожно, а она льнула к нему кошкой. шань тянул ее за ухо обратно — ты чего, ты чего так со мной, а. негодная. все кошки внутри гуань шаня тянулись к одному человеку, и это была полная катастрофа. хэ тянь спрашивал: я тебе настолько не нравлюсь? гуань шань молча помешивал мясо в сковороде лопаткой и старательно хмурился так, что от усердия разве что пот на лбу не выступал. настолько, как раз настолько. так, что внутри все оранжевое и солнечное и почему-то живое. он нарезал морковь почти яростно, так ножом стучал, что случайно почти разбил стеклянную доску. эй. эй. шань обернулся — хэ тянь устало тер щеку и зажимал тлеющую сигарету губами. ямы под глазами в цвет футболки — черные. подсохшая кровь на скуле. взгляд человека уставшего — шань попытался найти ответ на вопрос, от чего именно. им ведь еще так мало лет, впереди намного больше, намного лучше, столько всего — а они оба на кухне в тишине на расстоянии двух шагов друг от друга. уставшие от бесконечных проблем, от жизни. от одиночества. у хэ тяня оно вязкое, черное. как тень, как летнее небо перед грозой, как смола. липнет так, что не снять с себя. обнимает со всех сторон. шаню стало неудобно. он так и стоял — с ножом в одной руке и морковкой в другой, потерянный и совершенно придурочный, с пятнами на футболке, босиком на холодном полу. на сковороде шипело и подгорало мясо. он почти сказал: слушай, у меня нож в руке, не думай даже, на языке вертелось, но все тянулось и падало, тянулось снова, напрягалось в струну, а потом расслаблялось в чужих руках. разбитые кровящие костяшки, никаких пластырей. почти неслышно пахнет какими-то дорогими духами — шань ничего не понимает в названиях, в глаза такого никогда не видел, просто чувствует, как все на хэ тяне кричит о целой стопке потраченных на это денег, которых он никогда и не держал в руках. и обычная футболка без принта, и спортивные штаны, чуть растянутые на коленях. а он весь такой. дешевый. такой оранжевый, и — — а ты мне нравишься все равно. хэ тянь обнимал его осторожно, так, чтобы почти не соприкасаться телами — помнил еще про предыдущий опыт и все последствия, про злые слезы, которые шань не проливал даже над луком или вывихнутой лодыжкой, пока он стоял пугалом, растопырив руки, и бессовестно дрожал весь внутри. почти физически ощущал, как его всего опаляет горячим и солнечным. хэ тянь целует его в уголок губ — в оранжевом окне оранжевого дома напротив загорается свет.