- Я думаю, что она прекрасно играет на пианино! - Нет, просто отвратно. - Но у нее правда хорошо... - Просто. Отвратно. - злобный взгляд. - А, ну, да. Ты прав. Как я только не заметила. - тихий смех и отведенный взгляд.
- Все было именно так, - срывая цепочку и выкидывая ее в стекло, шепнули мне. Маша лишь отрицательно мотала головой, когда я сказала ей, что он ей не пара. Уверяла, что он хороший и милый, просто ему неловко со мной. И, кажется, уверяла не меня, а себя. - Бывает, что мне предлагают попробоваться на место главы отдела, - мечтательно пропела девушка, смотря в потолок. Улыбка засверкала. Она пыталась размять ноги в высоких шпильках, которые не любила, но на покупку которых настаивала ее мама - неприятная сухая женщина, которая всегда старается ужалить больнее и прячется от более сильных. Так было, когда я зашла за подругой перед походом в кино. - Они говорят, что у меня бы хорошо получилось, но я слишком боюсь опростоволоситься. Если это произойдет, то они разочаруются во мне... Эх, а так бы хотелось! - Попробуй. Я сказала спокойно, просто. Это единственно верное решение. Это была моя первая за последние два месяца попытка вытянуть из темного болота чернил. Прошлые едва не затянули меня туда же. В ее глазах всего на секунду сверкнули звезды, те самые, что над головой. Но в то же мгновение - я видела - в голове пронеслись фразы-топоры.- Ты у меня не особо умная, так что просто постарайся не потерять свое место, - сухой строгий тон матери. - У тебя не получится, - до омерзения низкий и тяжелый голос с проскальзывающими нотками пофигизма. - Они быстро найдут ей замену! - звонкие перешептывания коллег в туалете.
- Ха-ха-ха... Скажешь тоже! Мне лень! - весело пропела на все лады Маша, пальцами расковыривая в салфетке дырку. Мыслями - в собственной душе. - Я боюсь и верю всем словам, которые услышала от разных людей. Она поболтала водой в стакане, медленно угасая взглядом. Я про себя вздохнула - не вслух, а то вдруг она чего себе напридумывает. Моя попытка снова провалилась. - Кстати, что ты думаешь о моих ногах? - вдруг она посмотрела на меня. С тихим отчаянием. Я удивленно подняла брови. Маша являлась обладательницей действительно хорошей фигуры. Узкие плечи, упругая грудь, тонкая талия, широкие бедра, длинные ровные ноги. В основном ее фигура - долгие изматывающие тренировки и правильное питание. Природа постаралась тоже, конечно. Но она была бы не в состоянии подарить ей это тело, если бы сама Маша беспросветно ела перед телеком. - Красивые прямые ноги. - Правда? Да ты мне льстишь! - расцепляя замок из пальцев. - А почему ты спрашиваешь? - Да просто Алиса пошутила, что у меня ноги кривые и короткие, - застенчиво улыбаясь, она посмотрела на свои колени. - Я правда думаю, что у меня ноги кривые и короткие, - смотря прямо на меня сказала проекция. Я прищурилась. - А что еще говорили о тебе? Маша повела плечами. Закинула ногу на ногу, слегка зажимаясь. - Еще Олег говорил, что я выгляжу хуже на фоне других работниц. - Я считаю, что я выгляжу хуже на фоне других работниц. - Бывает, начальница злится на меня за то, что я такая бестолковая. - Бывает, я понимаю, насколько я бестолковая. - Дима просит походить на курсы по готовке. Говорит, что я могла бы готовить лучше. - Я уверена, что мне стоит ходить на курсы по готовке. Я отвратно готовлю. Маша неловко улыбалась, теребя кольцо на пальце. Проекция смотрела прямо и холодно переводила слова. Ее лицо трескалось. Было больно. Мне. - Маш. Я прервала ее примерно на двадцатой фразе. Она подняла на меня взгляд подернутых трансом и страхом глаз. Там, в глубине зрачка, я как наяву видела: белый холст. Сияющий, словно сотни звезд, чистый. И тысячи кистей, полностью черных, резкими ударами покрывающие его болезненными ранами. Раны сворачивались, расцветая розами - пуская шипы, впиваясь и раздирая к чертям ткань. Впиваясь глубоко, разростаясь под самое основание. Туда - где все неприкосновенно, где все трепетно мягкое и нежное. Она смотрела на меня глазами, в которых боль и страх, где ломающийся стержень самого себя. Сталь поедали термиты. Черные, маленькие. Их были сотни. Я молчала с минуту, а потом пододвинула свой стул к ее. И немного неловким движением приобняла за плечи. Казалось, что в тот момент на ее сундучке лопнул замок - старый, ржавый от проливающихся изнутри слез. Она прильнула, зажала рукой рот, содрогаясь всем телом, скукоживаясь и будто прячась. Она в этот момент словно пыталась смыть слезами все то горькое, что копилось в памяти, сознании, ушибах-синяках-толчках. Она вела эту борьбу сама. Я ее лишь держала. Была лишь тросом, который удерживал ее, пока она высекала орнамент на камне. Пока сама докапывалась до истин, которые ей так нужны. Звезды сияли в ее груди - я их видела. Оранжевый, обманчиво яркий свет фонарей бил отовсюду, взращивал тонкие трещины в стержне, растил его до разломов. Я знала - она была виновата сама. Она сама позволяла себя опускать, сама отдавала то, что могла бы взять. Сама убивала себя день за днем. Сотни термитов - всего лишь предлог, катализатор и пища. Но я так же знала - спасти ее может только она сама. Она сама должна была поднять себя, увидеть в зеркале не идеальную мечту других - но свою красоту. Я - всего лишь трос, поддержка и помощь в нужный момент. Когда она снова подняла на меня взгляд, слабый, но уверенный, я могла лишь улыбнуться ей уголками губ. Она сидела так еще столько, сколько ей нужно, чтобы в следующее мгновение выпрямиться, заказать латте - любимый напиток - и выйти из кафе. На немного дрожащих ногах, все еще немного пугаясь чужих взглядом, но уже пытаясь игнорировать их - прямиком к выходу. Вдыхая на улице свежий холодный воздух, всматриваясь в небо. Не видя звезд, но зная, что они там. Легко развернулась на каблуках и пошла по прямой. Я усмехнулась, покачивая зубами трубочку от коктейля. В принципе, он не так уж и плох.Можно дать шанс.