*** Нью-Йорк. ***
Иногда бессонница может стать спасением, а иногда и наказанием. Иногда Марселю кажется, что в четыре утра дышится свободнее. Иногда Ребекка сходит с ума. Не так, как принято, совсем по-другому. Ребекка не плачет и не пытается оставаться спокойной ей не по себе быть вдали от семьи, хотя бы внешне спокойна и целует Марселя, каждое утро. Сегодня они пошли на последний сеанс, какого-то нового фильма, сидели держась за руки. Потом ослепляющие огни Тайм-сквер. Марсель знал, что нет толка возвращаться в пентхаус нет, ведь она не уснет. Она не кричит о своём сумасшествии и задыхается, когда ей уже не хватает голоса. Кричать о том, как ей плохо без семьи. Ей всё равно, насколько давит шёпот за спиной. Она сама на себя давит, когда разрывает глотку молодой официантке, в ночном кафе, в которое они зашли вместе с Марселем, осуждая, изнутри, поэтому всё остальное перестаёт быть существенным. Даже любовь к Марселю. Даже любовь, о которой так мечтала Ребекка и искала столько лет. Она никогда не зовёт ей, когда ей становится невыносимо плохо, когда вспоминает о семье и Хоуп, но смотрит снизу вверх с благодарностью: он находит её, напуганную и дрожащую, с прилипшей кровью на губах, рту, лбу. Она убила официанту, пока Марсель вышел поговорить с Винсентом. Опускаясь на корточки, пытается заглянуть ей в глаза, но Ребекка слишком старательно отводит в сторону взгляд. Он не отвозит её в их дом, потому что не поможет и пролитая кровь только показывает, что ей тяжело быть вдали от семьи и пролитая ею кровь только доказывает это. Злость Ребекка выпускает злость и дает выход эмоциям отнимая жизни других и так успокаиваясь, приходя в нормальное состояние. Крылья свободы, которые так окрыляли теперь тащат вниз и не позволяют взлететь. Марсель думает, что быстро избавится от трупа безопаснее, и Ребекка расслабленно выдыхает, когда он возвращается, ее коробит, трясет. Она выглядит хрупкой, маленькой, и он почти не видел её из-за того, что она пряталась под одеялом, каждую ночь, когда они ложились вместе в одну постель, грелась рядом с ним. Знает, что она не позволит себе устроиться, но главное, она рядом, чтобы большую часть времени, отведённого для сна, Марсель мог наблюдать за тем, не мечется ли она от ночных кошмаров. Они оба переносили потери, но так и не научились жить с этим. Оба многое пережили и потери: он — любимый город, она — любимую семью. Марсель отказался от власти ради любви. Ребекку не сдерживает семья. Они должны были быть счастливыми. Марсель говорит ей, что злится и что бесконечно устал и она понимает, что стал для нее не просто возлюбленным или очередным увлечением, а словно заботливый отец, который сумеет вытащить из, казалось бы, безвыходной ситуации — у нее всегда есть запасной план. Ребекка же превратилась в непослушного ребенка. У Майклсон всегда готов хлёсткий ответ для него, но чаще всего она почему-то отмалчивается, и эта тишина неожиданно много начинает значить для него. Он обнимает ее, скрипя сердце, не оставит ее, иначе может быть хуже, но она, поднимаясь, останавливает, смотрит в глаза и просит одними губами: — Не оставляй меня, Марсель… Он, как робот, бездумно кивает, а в душе у проносится ураган. Ветер сметает всё на своём пути, вырывает все с корнем, оставляет лишь пустоту. Словно последний раз звонит колокол внутри ее. Прозвонила в последний раз. Прозвонила, ведь ее нужно отправить на реставрацию. Марсель должен отреставрировать ее. Покой, о котором так мечтал Марсель рядом с Ребеккой остался только мечтами. Ему нравится находиться рядом с ней, чувствовать её тело в своих руках и при этом быть почти на сто процентов уверенным, что этой ночью она будет в безопасности. В безопасности сидя с ним на главной улице города, где огни вывесок ослепляют, где Марсель пьет кофе, только бы не уснуть. Утром, как это ни обидно и ни странно, она косо смотрит на его спящего на скамейке. Солнце ослепляет и Ребекка даже не помнит, как уснула на его плече, только вот рядом пустые стаканчики кофе. Она корит себя за вчерашнее — за неожиданную слабость, за вспышку ярости и она злится, в этот раз — по-настоящему, потому что, чёрт возьми, для Ребекки Майклсон семья многое значила, пусть и готова была предать семью ради себя. Убить бы ее сейчас, но без нее мир Марселя навеки потерял бы свои краски. Она почти ничего не чувствует: ни боли, ни бесконечной усталости. Только вот Марсель мирно спит на скамейке рядом с ней и это так многое значит. Она не зовёт его, боясь разбудить, и Она сорвалась и понимает это. И когда Марсель открывает глаза и надеется, что она хоть немного ждёт его пробуждения. Блондинка кидается тебе на шею, судить по её дыханию, она ждала и он сжимает её так крепко в своих объятиях, что в какой-то момент пугается: как бы не задушить, не сломать. Он ведь стал тем, кто может убить ее, причинить боль. Она предлагает тебе сходить в McDonalds — приглашение в ресторан быстрого питания звучит для него странно. Он соглашается, но всю дорогу ей объясняет, что так больше продолжаться не может, что ему жаль, что она вдали от семьи и это хреново, но он рядом и так сильно любит ее. Ребекка знает. Знает, прикусывает губу. — Мне жаль, Марсель, прости, — выстрадано, шепчет она, и он так поражён, что она извинятся. Она улыбается по дороге в McDonalds и он начинает думать, что что-то пойдёт не так, но в следующий момент она сокращает расстояние между вами и он чувствует прикосновение её губ на своих губах. Отвечает на целую секунду с опозданием, нелепо, посреди улицы, у входа в McDonalds, Ребекка смеётся, обдавая его лицо своим тёплым и он окончательно теряешь голову, ведь его рука в ее руке и они сумеют сделать друг друга счастливыми и обоим теперь всё равно, умеете ли вы и будете ли вообще танцевать или есть биг-мак, картошку, мороженое или еще что-нибудь. — Всё будет хорошо, Ребекка, все будет в порядке, и знаешь, я давно мечтал побывать в Норвегии, что думаешь? Мы можем поехать? — шепчет он и улыбается ему, когда он открывает ей дверь в кафе быстрого питания. — Я закажу билеты в Осло для нас, — и Марсель дает ей свою руку. И оба верят, что соберут друг друга по осколкам. Он верит в то, что сможет отреставрировать ее. Она верит, в то, что в этот раз сохранит его сердце. И оба верят, в то, что будут счастливы и вернут утраченное, украденное счастье и любовь. И оба верят в то, что сделают друг друга счастливыми.*** Маноск. Франция. ***
Чем меньше знаешь лучше спишь! Теперь я на себе проверил, Кто это выдумал, конечно, был мудрый, черт он знал потери. Куда Луна с небес ушла? Ушла сиять в чужой постели. И крови требует душа, а разум возразить не смеет.
А вы никогда не замечали, что слова «верность» и «ревность» состоят из одних букв? Хейли касается тонкой ножки бокала. Трогает его все время своими изящными, длинными пальцами. Скользит по стеклянному бокалу, но так и не смеет преподнести его к губам. Бокал наполненный красным, сухим вином. Выжигая воздух из легких и заполняя их горьким вином. Пуская мурашки по венам, как только слышит его голос, когда Элайджа говорит с Кенни, а после садиться за фортепиано и Хейли слышит звуки фортепиано, прикрывает глаза, и так тихо и словно блаженство и Рай, только в реальности ей придется встретится с Черном или Дьяволом. Эта мелодия заставляет чувствовать себя особенной, как будто он играет для нее. «Он просто идеальный и свободный», — твердит себе Маршалл пытается рассмотреть его лицо, ведь села она в дальний угол бара. Все, как прежде уже не будет. Впервые она видит Элайджу такого: худой и без костюма, его волосы не идеально уложены и кажется, вернул челку, щурится, поднимая воротник любимой рубашки, и от глаз в стороны разбегаются такие тонкие морщинки.И эта боль дает мне власть, и я парю на черных крыльях. Как будто сердце из стекла, дракона кровью вдруг налилось. И я так хочу спасти тебя, но защищаю неумело. В мозгу пульсируют слова: " Как ты могла? Как ты посмела! "
Она невольно улыбается. Элайджа был ее солнцем, а сейчас наступило затмение. Луна затмила собой ее солнце. Они были влюблены друг в друга столько лет, разлучались и вновь соединялись, шли наперекор судьбе. У влюбленных существует традиция предлагать руку и сердце в тот момент затмения, когда еще видны солнечные лучи, не скрывшиеся за Луной. В эти секунды затмение напоминает кольцо с сияющим алмазом. Считается, что девушка не может сказать «нет» на такое красивое выражение чувств. Элайджа не сделал ей предложение и солнечные лучи скрылись, наступило затмение. Затмение чувств. Словно в спине нож и думает Хейли только об одном: " Как она могла? Как посмела другая отнять его у нее! " — И давно ваш пианист здесь? — изо всех сил натягивает улыбку, читает бейджик на груди официантки, вручает ей сто долларовую купюру, надеясь, что это поможет ей разговорить девушку. — Оливи, он здесь один? Расскажи, что знаешь… — Элайджа красиво играет и эту мелодию он посвятил женщине с которой встречается, — говорит Оливи пряча купюру в задней карман юбки. — А с кем он встречается? — задает вопрос Маршалл. — Мне нужно найти эту крысу, что заползла в его постель. Пытаясь не показывать, что чувствует, что внутри ее ревность горит ярким пламенем и уничтожает ее изнутри. Только вот изнутри ее обжигает волчий аконит смешанный с вербеной. — Она уже ждет тебя, — говорит, смотря на Маршалл, которая больше не может сказать и слова. Соскакивает с места, чувствует, как внутри все выворачивает, все плавится, все внутренние органы, кажется, что стенки желудка разъела кислотой и вот-вот этот яд доберется и до ее сердца, иррационально хочется закричать. Этот яд отравляет и убивает ее, пальцы сжимаются в кулаки, ногтями царапает ладонь. Кап-кап…Поселилась и пригрелась В моем сердце крыса-ревность. Гложет сердце крыса-ревность, я могу убить ее! Но вместе с ней убью и сердце я.
Еще секунда и она на глазах всего бара начнет харкать кровью. Ее отравила та крыса, которую она должна была отравить и убить. Убила сердце. Ну, что, Хейли Маршалл поняла, осознала с кем играешь? Ну, что Хейли Маршалл тебе больно? Ну, что Хейли Маршалл, до ревновалась? Ну, что Хейли Маршалл, убила свое сердце? Ну, что Хейли Маршалл, попалась к ловушку, которую готовила для крысы? Ну, что Хейли Маршалл, доигралась? — Кровавый Ад! — вырывается как-то само тоном обиженного ребенка, зависает на секунду, всматривается, сплевывает кровь в урну, будто проверяет: не ослышался ли, слыша хохот. Кетрин Пирс смеется. Откидывает голову, опираясь на стену и подогнув в коленях ногу. Руки скрещены на груди, тонкая шпилька словно вонзилась в бетонную стену. Словно создала идеальный образ для фотосессии. Раскованная, искренняя, радостная видя как страдает Хейли. Ее смех эхом отражается от всех поверхностей и будто впивается в кожу, проникает в кровь Хейли не и позволяет дышать. Как будто в рот Хейли попала расколоченная лава. Так, пока Элайджи нет рядом она может убить эту стерву, раздавить эту крысу, преподать урок. — Что тебя развеселило, стерва? Ты ведь должна горерь в Аду! Немного натянуто, хрипло, скованно. Королева оборотней на самом деле, она выглядит слабой с кровью на губах. — Ты такая забавная, когда ревнуешь. Это ведь ревность, Хейли? Я права? Тебе понравилась фотография? У меня таких много... Тебе больно? Мне тоже было больно... Бедная королева оборотней, как видишь, твоя жизнь ничего не стоит. Она принадлежит мне. Заберу её, когда захочу. Хейли слаба и не в силах бороться с Пирс. Ее рука сильна и Кетрин не раздумывая прижимает ее к стене, проламывает грудную Маршалл, сжимает в руках ее сердце. Одно движение и Хейли умрет: в ее руках будет окровавленное сердце Маршалл, тело, покроется серыми венками и упадет к нее ногам. Тогда все закончится и Кетрин Пирс одержит очередную победу. Кетрин может убить Хейли, вырвать ей сердце, но вместе с этим убьет и Элайджу, вырвет и его сердце, причинит и ему боль. Когда губы Хейли, идеальные губы складываются в звуки ее имени, когда Пирс сжимает ее сердце в своих руках и вправду сейчас Хейли слаба и Кетрин может отнять ее жизнь, когда пожелает, даже прямо сейчас и у волчицы нет другого выхода, как признать свое поражение и очередную победу Кетрин Пирс, выдыхает свое «Кетрин» раз за разом, вымученно, тихо, от чего током шибает и Адских усилий стоит, чтобы вслух не застонать, прикрывая от боли глаза. » Черт с ними, со всем? « — Р-ревную? Тебя даже Дьявол послал? Как ты выжила? Так забавно, когда даже Дьявол посылает тебя же к Черту. И новый приступ безудержного смеха и боли от Кетрин Пирс. Неудивительно, что она и на шаг от волчицы. Ей не убежать. Ей не скрыться. Сходит с ума. Так ведь скучно было бы сразу отпустить Хейли. Было бы скучно не посмотреть в измученные и пустые глаза. — Я же всегда выживаю… Всегда… Хейли на грани. Руки опускаются, но в голове щелкнуло: » — Бороться.» Зажмурилась, но должна найти в себе силы открыть глаза, свернуть ярко-желтыми глазами, под глазами набухли черные венки. — Зубки только не распускай… Замолкает резко, а потом недовольно отпускает свою руку, отпускает сердце Хейли Маршалл. Прикусывает губу, зло щуря глаза. Смотрит мимо куда-то. Кетрин Пирс ее отпустила и пощадила? Нет, это же из области фантастики. У Хейли руки трясутся и сохнет во рту, когда видит, как сверкает глаза Пирс, как она ухмыляется. — Значит, я та самая крыса, которую ты должна убить. Это точно Кетрин Пирс? Ей не показалось? Сердце чертыхается еле слышно, а потом медленно поднимает глаза. Исподлобья. Насквозь. » Нужен. » » Хочу.» — именно эти два слова в разуме Хейли привели ее сюда или любовь в Элайджи? Внутренний эгоизм. Такое паршивое чувство. Сердце екнуло. — Больно? Уверяю, что Элайджи тоже было больно и он плакал, просил, когда ты выходила замуж за другого… Теперь больно тебе. — К черту! Если Клаус узнает, что ты обманываешь Элайджу. Тебе не жить! Я убью тебя! Как ты посмела!Запущен дом, в пыли мозги, все ниже падаю, все ниже. Я умираю от тоски, а наяву чертей я вижу. Тебе не в силах отказать, в такой уж слабенькой надежде, Что ты придешь в мою кровать. Так нежно, нежно, нежно, нежно.
Прижать, к стене, обрывая поток, сбивчивого бреда. Хейли во власти боли. Убьет. Точно разорвет Пирс наяву, вжимает в стену, что кажется раздробила Кетрин череп и у нее выступила кровь. Сдержит и не отступится. Кетрин не проиграет. — Один мой визг и уверяю, что Элайджа уже в реальности разорвет тебя на части, а не в своем разуме. Викинги еще те дикаре. Викинги ценят семью, жен, а не наложниц, которых было несчитанное количество. Она делает акцент на слове » наложница», что Хейли косит, явно не желает слышать это слова, хотя оно и не ново. Хейли знает, что сейчас Элайджа не помнит и вправду убьет ее, стоит только Кетрин позвать на помощь. Он ведь защищает ее — любимую женщину, которую помнит. Он забыл Хейли, но не Кетрин, не образ высеченный на сердце. Семейные связи были для викингов чрезвычайно важны. Люди гордились своими предками, помнили родословные за много поколений, имели высокое чувство долга по отношению к родным. Семья была сплоченной группой, ее члены держались друг друга во всех трудных ситуациях и мстили за нанесенные родственникам обиды. У них было сильное общее чувство чести: оскорбление одного из них становилось оскорблением всем, и наоборот, позор, который навлек на себя трус, предатель, тот, кто совершил позорное преступление, также касался всей семьи. Кроме того, существовала общая ответственность: если один человек несправедливо убил другого, то платить за это штраф должен был не только сам убийца, но и его близкие родственники. В интересах семьи было поставить на место неуправляемого, агрессивного родича. Семья давала помощь и совет. Женщины имели достаточно высокий статус как по правовой теории, так и в повседневной практике. Они могли владеть землей и управлять собственностью, у них был полный авторитет в делах хозяйства, и нередко им приходилось в одиночку управлять фермой, пока мужья отсутствовали. Законная жена отличалась от наложниц, которых у богатых мужчин было много, тем, что муж платил за нее выкуп, как правило, она также получала приданое от отца и подарок от мужа в день после свадьбы. При этом жена сохраняла свое имя и имя своего отца и никогда не порывала связей со своими родичами. Отнимет ее руку наконец-то вздохнуть полной грудью, поправить торчащие волосы. — Побежишь к Клаусу, как тогда? Десять лет назад? Не советую, потому что он знает. А я ведь и тогда победила… Кстати, как малышка, Хоуп? — Ты подтолкнула меня в постель Клаусу? Это тебе было нужно? — Ты все сделала сама... Похоже, Хейли Маршалл не просто ревнует, а готова снести ей голову прямо здесь. Когда сердце разбивается, то осколкам уже не срастись. Это не как отвалившийся хвост ящерицы, который со временем вновь заживает, а как разлетевшийся на несчетные осколки витраж: собрать его невозможно. Во всяком случае, прежним ему не стать. Во всяком случае любить оно уже, к огромному сожалению, не сможет.Сколько ни собирай осколки, былого витража не получится, будет только куча битого цветного стекла. Разбитые сердца не заживают. — Заткнись! Катастрофа. В жизни Хейли Маршалл случилась катастрофа. Она на грани вырывания сердца вместе со всеми внутренностями Кетрин Пирс. Ее сердце точит крыса под названием ревность. Эта крыса убила ее сердце. Это не такая любовь, о которой так мечтала Хейли Маршалл, любовь, которую мог дать ей Джексон, чтобы дарить цветы и целовать, обнимать и все так нежно и красиво. Эта любовь к Элайджи, где измены драки с врагами, семейные ссоры, пощечины, не жалея силы, и переломанные кости. Это ненависть и ревность с отчаянным желанием разбивать все стеклянное и иметь своё. Это сумасшествие далеко за границами равновесия. Но для Элайджи семья — это вся его жизнь. Он не мог жить без семьи, поэтому убил себя, стер воспоминания и освободился от бремени, которое нес на своих плечах тысячу лет. Он свободен и заполнил свое жестокое сердце любовью. Сердце не понимает и не принимает. Они любят друг на друга. Она ждала его столько лет, прошла через столько, чтобы отвернуться от него, только когда он мог убить ее, в своем разуме. Только тогда заметила, что даже благородный Элайджа вырывает сердца и пачкает руки в крови. Вертеть Клаусом может только Хейли, прикрываться дочерью, но она не пойдет к нему вновь. Не может, ведь защищает Хоуп, а Кетрин знает это и обещала Клаусу, что сама справится с этой шавкой. Справится, а Хейли не забудет. Хейли может убить ее. Хейли зла, глаза сверкают желтым. — Как ты догадалась, что Элайджа плакал? Откуда ты знаешь о Джексоне, Хоуп? — Я все знаю. Я всегда на шаг впереди своего врага. Запомни это уже наконец, волчонок. Я знаю Элайджу лучше тебя. Я всегда была и буду рядом с ним. Я знаю, как ему больно. Больше ты не причинишь ему боль, потому что тебе придется убить его, чтобы убить и меня. Я умру вместе с ним. — Ложь! Все ложь! Ты всегда лжешь! — Ложь и то, что я люблю его, здесь ради его. Клаус приезжал сюда и доверил мне его безопасность, потому что мое сердце принадлежит Элайджи. Даже Клаус смирился. Один удар Хейли коленом в живот Кетрин, взмах кулаком по челюсти и Пирс захлёбывается в собственной крови, падает на коленях от нескончаемой боли. Кетрин тоже нужно ответить, защищаться, и она выворачивает ей запястья, ловя агрессию на себе. — Уезжай и не возвращайся, а когда с Пустотой будет покончено и Элайджа сможет объединиться с семьей, а я буду рядом с ним, то он выберет меня, а ты будешь падать все ниже и ниже пытаясь вернуть его. Не советую, потому что в этот раз я не уступлю. Уезжай и живи своей жизнью, пока я не передумала. — Убьешь меня и Элайджа не простит тебя никогда. Не простит, когда вспомнит. — А когда он вспомнит? Через год? Столетие? Может никогда не вспомнит... Любовь, Хейли к Элайджи, когда она хочет держать его рядом с собой, владея, когда получила по заслугам за свои желания быть с тем мужчиной, который являлся дядей ее дочери, но не отдаёт своего. Хейли только требовала, но ничего не отдала в ответ. Даже эгоистка Пирс отдала свободу. Даже бедная Джиа умерла, сгорела, словно спичка, потому что любила Элайджу Майклслна. Хейли — необузданная, дикая, убийственная, одним словом — его. Его — Элайджи Майклсона. Он поклялся оберегать и защищать ее, быть рядом и не удивительно, что она влюбилась в костюм, в образ рыцаря. Всё началось для нее с «Убейте её и ребёнка. Мне плевать» и закончилось «Всегда и навечно». Закончилось знаменитой клятвой семьи Майклсонов и тем, что она стала частью их семью, в ее жизни появидись враги, кровь, потери и любовь. Она стала частью семьи, но никогда не будет Майклсон. Маршалл не убила ту крысу, что грызет ее сердце, но она обернется, посмотрит в глаза и задаст свой последний вопрос. — Почему ты не убьешь меня сейчас? Не вырвала мое сердце? Ты ведь могла… — Потому убив тебя, я убила бы и Элайджу. Ты часть семьи, ты дорога для него, много значишь и он был с тобой, но ты не выдержала его темную сторону. Ты слабая для него, а я выдержала все, потому что люблю его, потому я черная. Будь мне наплевать на него, будь это не любовь, если бы я поступила так, как поступаю всегда, меня бы не было здесь, рядом с ним, потому, и я бы с радостью отдыхала на Сейшелах или Бали, после пережитого Ада, ведь все думают, что я мертва. Ты мать Хейли и думаю поймешь, что я испытывала, когда моя дочь умерла по моей вине. Но за эти месяцы проведенные рядом с ним я поняла, что меня он любит дольше, чем я хожу по этой Земле. Элайджа любит меня и заставляет жить после всех потерь... — Прощай… Хейли потеряла Элайджу, ее сердце из стекла разбилось. Кетрин получила Элайджу и теперь уже навсегда. Это не та любовь, которую все привыкли видеть. Эта любовь черная и она убивает. Хейли эта любовь убила и Пирс смотрит ей в след. Она уходит: потрепанная, с разбитым сердцем. Хейли Маршалл проиграла и потеряла его. Хейли Маршалл ушла. Луна ушла с небес. В жизни Хейли Маршалл случалось много ужасных дней. Например, когда ее тащили ведьмы и она испытывала родовые муки. Когда ее разлучили с новорожденной дочерью и она обратилась и в гибрида, жаждала только крови. Ей было все равно. Или когда она пять суток бродила по лесу голая. Тоже, знаете, ощущение не из приятных. Тогда ее никто не искал, а она страда из-за разлуки с дочерью. Или когда умер Джексон. Тогда еще по-настоящему призналась ему в любви, плакала. Плакала, прощалась и » Пока смерть не разлучит нас.» И день, когда Майклсоны рисковал жизнью, чтобы спасти всех от монстра, которым стал Марсель. Может, тогда они и погрузись в сон, а Клаус страдал на протяжении пяти лет. Тогда Хейли покинула Новый Орлеан. День, когда Хейли пришлось вернуться в Новый Орлен, чтобы спасти заболевшую Хоуп, тоже невольно внесла в список кошмарных. После пяти лет одиночества и поисков спасения для семьи Хоуп. Она долгих пять лет искала путь исцеление для Майклсонов и нашла. Тогда Хейли поцеловала Элайджу — в первый раз за пять лет разлуки. Тогда Хейли спасла Майклсонов. Потом борьба с Пустотой. Ужасным был день, когда она поняла, что Элайджа отнесся к ней, не больше, как к еде, в своем разуме. Тогда еще волчица всю ночь не могла уснуть из-за глупых мыслей в голове. Потому что она — не из тех, кто мог просто тихо смириться, что любимый так поступил с ней. Когда Майклсоны должны были принести в жертву » Всегда и навечно» и разлучиться, потому что внутри их была Пустота. В какой-то момент ей даже захотелось заплакать и закричать вместе с Хоуп. Хейли Маршалл пережила много ужасных дней. Но самым страшным стал тот, когда Хейли поняла, что стоит на против Кетрин Пирс и кричит, что Элайджа ее, но бес толку, ведь они больше никогда не будут вместе. Никогда. Она должна отпустить. Кетрин победила даже не сражаясь и Хейли уходит. Уходит навсегда. Уходит, а сердце погрызла крыса-ревность.И может всё смогу забыть, и всё по кругу снова-снова. Григорий Лепс \ LOBODA - Крыса-Ревность.