Три года счастья. Так мало.

*** События происходят спустя два месяца после финала. Флешбек***

Эту комнату освещаю лучи и Кетрин Пирс, сидя за туалетном столиком улыбается, смазывает шею палочкой опущенной в специальные духи изготовленные на основе масла, оглядывается на спящего Элайджу. Знает, что тот все еще зол на нее после инцидента с Хейли, а неделю назад она посмела закатить ему скандал. Все началось с того, что Хейли попросила Элайджу о помощи с выкупом земли у озера и разъяснением правил для новых членов стаи полумесяца, но Пирс же прекрасно знала, что это лишь предлог и повод спровоцировать ее перед свадьбой и отъездом в Лондон. Она же слишком умна для подобных игр и не доставит Маршалл такого удовольствия. Кетрин же может быть опасным игроком, но дело в том, что сейчас она не желает играть и лучше промолчать и сосчитать до пятидесяти, чтобы все встало на свои места.За это время Кетрин Пирс редко покидала стены квартиры и выходила только в сопровождении Элайджи, да и вообще старалась избегать встречи с Клаусом или Хейли. Для нее же это лучше. Лучше сидеть и думать в пустынной комнате. Знала же, что все будет именно так, но если бы можно было все вернуть назад, то Кетрин бы сделала бы все именно так и боролась бы за свою любовь до конца, ведь ей не хватает тепла губ Элайджи, а ему тепла ее кожи, которое заставляет думать лишь о страсти. Он уходит и всегда возвращается к ней. Он верит ей, а это для нее главное и лучше же, что смирилась. Кетрин Пирс не желает потеряет его и поэтому не позволит сердцу убить ее здравый рассудок. Этим вечером Кетрин Пирс выключает свет и зажигает свечи, пока девушка под внушением сервирует стол, ведь нужна же ей была прислуга, личный мешок с кровью или что-то вроде подруги, ведь даже имея статус в Новом Орлеане она вряд ли сумеет завести друзей и в этом Элайджа не сумел ей отказать. Закончив сервировку стола и поставив бокалы девушка спешит покинуть квартиру и забыть. Пирс улыбается, не зная, что их время еще не пришло, ведь думает совсем иначе, поправляет прическу и садясь за стол берет в руки мобильный. Элайджа обещал вернуться в семь, только вот он не появляется не в восемь, не в девять, в полночь брюнетка смирилась с тем, что романтический ужин безнадежно испорчен, а во втором часу ночи Кетрин понимает, что она в шаге от того, чтобы сорваться и пойти в особняк Майклсонов и просить помощи у самого Клауса Майклсона. Не мог же Элайджа просто исчезнуть. Без него нет мира. Кетрин может и забудет этот испорченный романтический ужин, только вот Элайджа Майклсон никогда не забудет ее взгляда, когда открыв входную дверь Майклсон проходит в кухню и застает Кетрин за тем, что она выбрасывает в мусорное ведро еду и Элайджа понимает, что это было его ужином и так она демонстрирует свой характер. В этом мраке уставшая душа, а в ее взгляде отражается сам Дьявол.Она только ставит пустую тарелку в раковину и возвращается к обеденному столу, берет в руки бутылку вина, смотрит в глаза и молчит, ведь ей нечего сказать. Она молчит, потому что ей больно и она чувствует себя полной дурой в лаковых босоножках на высоком каблуке и этом закрытом шелковом платье цвета золота, губы скрывает алый и ясно же, что она рассчитывала на продолжение этого ужина. Но ее ли Элайджа Майклсон? Но может ли он спасти ее? Слышит ли он то, о чем она говорит? Мог бы он слышать, как с этим звуком трескающего стекла рушится ее мир? Она же испачкала платье красным вином. Она посмела раздавить бутылку красного вина, как только взяла ее со стола. Сейчас он молчит, потому что понимает, что она права и ей больно. Понимает, что она ждала его и желала провести с ним этот ужин и не только ужин, но и ночь. Она готовила для него сюрприз, а сейчас молчит. Сейчас их квартиру заполнила тишина. Может ли он спасти эту обреченную стерву? А о чем говорит его опущенный взгляд? — Скажи что-нибудь, Катерина… — Не смей приближаться ко мне, пока не примешь душ и не смоешь запах этой псины! Врать ты не умеешь, Элайджа, поэтому бесполезно говорить, что был с братом или оборотнями. Я из тысячи запахов сумею отличить запах Хейли или Клауса. Сейчас твоему брату плевать на дела оборотней и он не вмешивается в дела вампиров. Я иду спать в гостиную. — Я не стану этого отрицать, Катерина и ты все знала. Я был с Хейли и объяснял правила поведения новоприбывшим оборотням, которые пожелали присоедениться к стаи полумесяца, решил вопрос с документами на землю и новые домики у озера. — До трех ночи… Видимо они обречены или просто тупые… А великая королева оборотней настолько бездарна, что забыла о внушении, если каждый раз просит тебя о помощи, когда у нее появляются проблемы или это уже привычка, что ты решаешь ее проблемы и оплачиваешь счета? — Нет, я разговаривал с Хейли, а после она ушла с Декланом. Я же остался и сидел на скамейке, слушал уличных музыкантов. Ты же не покидаешь нашу квартиру, по непонятным мне причинам, а я мечтал, о том, чтобы мы держась за руки прогуливались по городу, наслаждались музыкой и искусством. — Мне не нужны лишние проблемы и поэтому я предпочитаю лишний раз не покидать квартиру. — Откуда эта ненависть и зло по отношению к Хейли? Вы обе готовы разорвать друг друга и не слышите, когда я взываю вас к здравому рассудку. Она член моей семьи, мать моей племянницы и столько всего пережила страдая и спасая семью и Хоуп. Она никуда не исчезнет, не растворится. Возможно ты боишься, что в моем сердце возродятся чувства к Хейли? Остановись. Тебе придется смириться и принять это, а ей придется смириться с моим выбор. Я выбрал тебя. — Ненависть бессмертна, дорогой. Бессмертна… — Или, как говорят: « Между женщинами свои счеты». Вскоре мы станем супругами и я уверен в этом решении. Я желаю провести с тобой вечность или твои чувства изменились, любовь умерла, ты боишься боли и препятствий? Тогда не молчи… — А ничего не измениться после этого, Элайджа… Ничего… Для меня ничего не изменится. Я никогда не стану частью твоей семьи. А ты никогда не будешь всецело принадлежать мне, но с этим я уже давно смирилась. — Твои страхи беспочвенны, моя Катерина. Я не откажусь от тебя и не оставлю. Я доверяю тебя. — Я же обреченная стерва… — Которую я всегда любил… И может это те самые слова, которые должны спасти их. И может быть ему было бы лучше без нее, если бы эта эгоистичная женщина никогда не появлялась в его жизни. И может быть было бы лучше, если бы Кетрин Пирс никогда не позволяла любви встать на своем пути, продолжала бы верить в то, что ее настоящая любовь Стефан Сальваторе, ведь и так отдала свое сердце ему. Но без этого мужчины она бы не стала лучше. Между ними пропасть. Последняя надежда угасает. Они причинили друг другу только боль и зло. И Кетрин Пирс не так просто позволит спасти себя. Он знает, как добить ее или спасти. Молчание добивает. Слышат ли они друг друга? Несколько шагов назад, когда Элайджа делает шаг вперед и Кетрин прикрывает глаза, слыша, как хрустит стекло под подошвой его лаковых туфель. Этот звук ведь ассоциируется только с ее разрушенным и треснувшим миром и Элайджа Майклсон знает это. Он даже не удивляется тому, что та бьет его в грудь, пытается вырваться из ее объятий, что ему даже приходится заломить ее руки и обернуть к себе против ее желания, а та проткнет каблуком его ногу, хотя если бы Кетрин Пирс могла то, проткнуть его сердце этим самым каблуком пока не надоест, пока кровь не окропит этот пол и обувь, пока под натиском не сломает этот самый тонкий каблук.Все равно Элайджа не умрет от этого, зато познает невыносимую боль, какую познала она. Сломил. Сильнее ее. Вечный спаситель. Он ведь не выпустит ее из своих объятий, как бы та не пыталась вырваться и оттолкнуть его, не дышать. Он ведь чувствует ее боль и смотрит в глаза и не посмеет выпустит из своих крепких объятий, сжав одну свою руку на ее шею, а второй обвив талию. Не вырвется теперь. Сдалась. Этими объятьями Элайджа Майклсон желает только остановить эту ненависть и передать уважение, преданность, выразить нежные и страстные чувств, что он испытывает к этой испорченной женщине. Эти объятья скажут лучше любых слов: «Я, здесь, рядом, готов служить нашей любви, помогать, поддерживать, защищать верой и правдой». Иногда вместо слов, лучше и эффективнее нечто иное — объятие. Именно объятья без слов все объясняет и ставит на свои места. Они желали только любить, а сделали друг другу больно. Любовь смертна, а ненависть бессмертна. Стишком тонкая грань — в этом Кетрин Пирс была абсолютно права. Желали чувствовать и сгорать в ярком пламени страсти. Чувствовать тепло и холод, потери и радость, огонь и холод, проклинать желая смерти и спасать, молчать сидя у камина и орать, надрывая голосовые связки, рушить и чинить собственный хрупкий мир. Он ее голос призывающий к здравому рассудку и спасению. Она его голос правды и напоминание о тьме, что скрыта внутри его. Убийственная любовь. Черная любовь. Ее последний крик поглотила плотная ткань пиджака Элайджи Майкосона. — Я договорился о нашем венчании в часовне Святого Георга, в Винзкрском замке. Заказал билеты. — Если что, то это была моя порция ужина. *** Пока Элайджа спал Кетрин решила привести себя в порядок и знает же, что сегодня тот уедет к Хоуп и все выходные она проведет в одиночестве. Но лучше же, что в Мистик Фоллс никто не знает о ее очередном воскрешении, а рот Керолайн Пирс смогла закрыть очень быстро и та прекрасно понимает, что навряд ли та простит если та посмеет сказать хоть единое слова. Сейчас она сидит и ухмыляется видя в отражении зеркала улыбку Элайджи. Он проснулся и обернувшись в ее сторону просто наблюдал за ней. Редко видел ее такой живой и естественной: с непричесанными волосами, одетую в белый шелковый ночной комплект, состоящий из брюк свободного покроя и короткого халата украшенного белым кружевом от Agent Provocateur. Она ведь знает и чувствует, что тот все еще зол на нее. Он желает запомнить свет ее лица. Она знает, что все пройдет и тот навсегда останется с ней. Он же чувствует ее своей душой. — Доброе утро, Элайджа. Завтрак уже готов или ты все еще не разговариваешь со мной? Я знаю, что ты все еще не простил меня за все. — Когда-нибудь прощу, Катерина. — Слишком много правды за последнее время. — Тогда тобой руководили ненависть и одиночество. В этом твое сходство с моим братом Никлаусом. Сейчас ты не одинока. Сейчас ты можешь найти смысл существования в любви и семье. — Я знаю… Я все еще не могу привыкнуть к тому, что больше не нужно дрожать от страха, прятаться от чувств и просто жить. — Наша свадьба в конце недели. — Да и я так жду этого дня. Я уже собрала чемоданы. — Сегодня я вынужден покинуть тебя. — Я знаю, что ты нужен Хоуп. Ее уже три недели никто не навещал и ты скучаешь по старшей сестре. Хорошо, что Фрея сумела восстановить силы благодаря силе земли на которой родилась и после ремонта они с Ширли переехали в старый особняк вашей семьи. Только будь осторожнее, Элайджа. — Ты могла бы поехать со мной. Уверен, Фрея будет рада видеть тебя, кажется вы сдружились после того заговора и заточения в Аду. — Нет… Лучше, чтобы для всех я была мертвой. — Они рано или поздно узнают правду, Катерина. Узнают, когда я назову тебя своей супругой. — Лучше поздно… У меня нет друзей и ты знаешь это. — Как Надя? — Я скучаю по дочери, но она звонила вчера. Ох, кажется ей окончательно удалось привести ее обожаемого француза в чувства и избавится от пустых бутылок и трупов в его доме. — Я прекрасно понимаю его состояние, ведь он думал, что утратил любовь и глушил свою боль в алкоголе и крови. Знакомо? — Они помирились и приедут на свадьбу, а после планируют переселиться в Бургундию.  — И чем ты планируешь заняться в мое отсутствие? Элайджа протягивает ей свою ладонь, когда та садиться на постель, удобно поджимает под себя ноги и отвечает на этот жест беря его за руку. Она же убегала от него в темноту, а тот всегда спасал ее протягивая свою руку. — Посещу бойцовский клуб и буду представлять лицо Клауса или Хейли вместо груши. Нужно забрать твои новые костюмы у портного и я куплю тебе те запонки, может выпью пару бокалов мартини в баре Руссо и опустошу твою кредитку купив пару новых комплектов нижнего белья. — И в чем же провинился несчастный бойцовский инструмент? — Не знаю… Мне нужно подышать свежим воздухом и принять твой совет на счет моего необоснованного страха покидать квартиру в твое отсутствие. — Так гораздо лучше… — А так… Кетрин шепчет прежде, чем коснуться губ Майклсона, а тот обнимает ее за талию и притягивает к себе — ведь их сердца открыты для любви и нельзя же нарушать традицию с утренним поцелуем. Чувства открыты. И Кетрин же смеется, когда держа его за руку ведет его на кухню и плевать, что на нем только ночной костюм и на ногах нет обуви, впрочем как и на нее. Но иногда холод нужно прочувствовать и выстоять. Элайджа же знает, что таких женщин, как она не сыщешь и за тысячу лет. Может, потому что Кетрин сильная личность и умная женщина, которая понимает мужчин и знает, когда погладить, а когда необходимо наказать. Кетрин способна взглянуть на мир глазами Элайджи и понять его. Кетрин же знает, что вскоре вместе с Элайджей станет править целой фракцией вампиров города, а Хейли же лучше бродить по болотам со своей стаей. Но это же мечты Пирс и Хейли никуда не исчезнет. Может в одном городе им и тесно, только у Кетрин Пирс есть уютная квартира и рядом тот, кто ее любит и заботится, в которой она может скрыться. Элайджа тот, кто всегда протянет ей свою руку и не позволит утонуть во тьме. Сейчас Элайджа Майклсон вдыхает запах ее духов, а их квартиру заполняет солнечный свет и любовь. *** Элайджа же может быть уверен в том, что с ней будет все в порядке и он покидает город всего на пару дней. Однако он покидает квартиру после завтрака и Кетрин провожает до автомобиля, кладет на заднее сиденье черную кожаную сумку, которую заранее собрала для него, а тот целуя ее в лоб на прощание и обещает позвонить, как только приедет в Мистик Фоллс. Ему трудно ее переубедить, ведь та возвращается в квартиру и предпочитает скрыться за глухими стенами. Что она должна делать оставшись в одном городе со злейшем врагом и королевой оборотней, которая ненавидит ее. Лучше ей не видеть их. Лучше ей избегать. Лучше не спать день и ночь в ожидании его возвращения. Лучше сбежать в темноту. Лучше давить свои проблемы в спортзале. Лучше всю свою злобу выплескивать на боксерской груше. Кетрин знает, что всю жизнь прятаться невозможно и ей полегчает после похода в зал и по магазинам. Не лишит себя маленькой женской радости купить пару новых вещей и украшений из-за страха встретить на улице Клауса или Хейли. Точно сойдет с ума если еще пару месяцев просидит в этих четырех стенах, но она достаточно терпелива и научилась жить в одиночестве. Сейчас уже далеко за полдень и Пирс отказывается от обеда, только выпивает стакан гранатового сока. Сменила свой образ и отдав предпочтение черному костюму для фитнеса из микродайвинга с прозрачными вставками, черным кроссовкам, а на руках кожаные перчатки без пальцев, ведь нужно же что-то вроде защиты. — Я убрала спальню Мисс Кетрин и стерла пыль в гостиной — опустив голову говорит девушка. — Хорошо, Брити, можешь убрать на кухне и возвращайся домой, — отмахивается Пирс стоя в прихожей. — Хотя… Я завтра планирую поход по магазинам. Пойдешь со мной? Выпьем кофе. Только предупреждаю, что я не переношу ванильный латте. — Я буду очень рада присоединиться к вам, — улыбается девушка беря из рук брюнетки пустой стакан, спешит уйти в кухню. Знакомый запах, который Кетрин учуяла за входной дверью и этого сжимая руку на дверной ручке не решается открыть ее. Глубокий вдох, стоит, как убитая, когда открывается и она не ошиблась ведь перед ней стоит сам Клаус Майклсон, который ухмыляется в своей привычной манере, облокотится о дверной проем после того, как оттолкнув ее смог переступить порог квартиры. И что ему нужно? Ведь знает, что Элайджа уехал, а убей он ее, то Майклсон старший не простит его, ведь не поверит в ложь брата. Только вот его взгляд решительный и холодный, от чего Пирс даже сглатывает слюню, пытается сделать шаг в сторону. У него уходит несколько секунд, чтобы проткнуть ее живот особым ножом, который тот нашел в своей шкатулке. Ее ошибкой было надеть такую одежду, которая бы не смогла бы ее защитить от ударов. Клаус же не глуп и догадался для чего это оружие, которое не случайно оказалось в его шкатулке с украшениями несколько месяцев назад. Сейчас пришло время испытать оружие и поговорить. Сам решился поставить все точки над «и». Он же решает все по-своему и именно поэтому стоит перед ней. — Клаус… Падает, а тот подхватывает ее на руки и просто исчезает. Засыпает. Погружается во тьму и холод из которого так мечтала выбраться. Может даже рада, что Элайджа не увидит ее погибель, ведь никому она не нужна кроме ее, никто даже не заметит ее отсутствия. И как так вышло? Вышло, что она вновь оказалась у злейшего врага и открыв глаза, спустя несколько часов осознает, что лежит на асфальте, ведь попытавшись поднять голову она только еще сильнее ударяется головой и только стиснет губы, попытается сжать руки в кулак. Слабая и жалкая. У нее выходит приподнять голову только с пятого раза, рассмотреть засохшую кровь в области живота и понять, что звук, который ее раздражат — звук воды в фонтане расположенном во дворике особняка Майклсонов. Клаус сидит в кресле обшитым красным красным бархоткам, прямо перед ней, смотрит на нее сверху и крутит в руках окровавленный нож, забросив нога за ногу и конечно же ему приятно видеть ее такой слабой, у его ног. — Ты очнулась, а я уже подумал, что придется искать моему брату новую распутную девку. Хотя, это же Новый Орлеан и стоит только поискать, — вздыхает Майклсон. — Иди к черту, Клаус, — медленно бурчит Пирс пытаясь устоять на ногах и держа руку на голове. — Ничего не желаешь мне рассказать? — и он оказывается рядом, касается стольным и холодным лезвием ее лица, от чего Пирс морщит нос, вздрагивает и все это только вызывает у нее чувства отвращения. — Я внимательно слушаю тебя, Катерина. — Нет, — кашляет Пирс пытаясь сделать шаг в сторону выхода, ведь внутри у нее единственное желание — сбежать. Она боится, дрожит и думает, что проще же скрывать все эмоции. Лучше молчать, ведь хуже, если скажет, а тот еще использует ее слова против нее. Только Клаус Майклсон и так все знает, поэтому преграждает ей путь, отталкивает, но та же не садится так просто. — Я дам тебе еще одну попытку. И пусть боль, слезы истязают ее душу изнутри, но Кетрин Пирс никогда не позволит им выйти наружу. Выстоит даже сейчас, когда Майклсон сжимает свою руку на ее шеи, лишает доступа кислорода и прижимает острый клинок к ее груди. — Следующий удар будет прямо в сердце, если оно все еще есть у тебя. Этот чудесный нож, оказывается, может заткнуть тебя. — Ну, давай же! Убей меня и покончи с этим! Убей меня! Ты же этого хочешь… Боль в сердце все равно может утихнуть только, если она погрузиться в вечную тьму. Боль, когда вцепившись в его синей половер просто рвет эту трикотажную ткань в жалкой попытки оттолкнуть его от себя. Он же сильнее ее и со стороны это выглядело глупо и только рассмешило его. — И почему же ты просто не прикажешь мне оставить тебя? А, точно… Ты же не можешь… Она и вправду не может, только слышит, как хрустят его кости, после ее попытки ударить в область паха. Она ненавидит его, но тот ненавидит ее еще сильнее, ведь спустя секунду Пирс оказывается лицом прижатой к холодному асфальту, а тот сдавливает руку на ее шеи. И ведь точно ощущение не из приятных, когда твое лицо царапает щебень, а к шеи приставлен нож способный лишить тебя жизни. Клаус Майклсон просто вновь загнал ее в угол и сейчас бы с превеликой радостью снес бы ей голову, ведь от этой стервы у него только одни проблемы, хотя с ее способностью выживать и рассудительностью она была прекрасным врагом и этого Клаус Майклсон не сможет отрицать. Он же желает, чтобы его боялись и подчинялись, а его убийствам нет счета: дети, женщины, мужчины. Он считает себя всемогущим, а остальных жалкими и слабыми. Клаус сильнее и страшнее, показывает свою истинную сущность монстра, когда глаза сверкают янтарными, под глазами набухают черные венки. Сколько душ он погубил за тысячу лет своего существования? И что ему стоит прикончить Кетрин Пирс. Давно же мечтал об этом и явно отпразднует ее смерть бутылочкой хорошего скотча. Только вот есть одно весомое « но» — любовь его брата к этой женщине. Его любовь к брату, который всегда был рядом. Их любовь, братская, до глубины души, так как любил Никлауса ценит своего брат, а Элайджа никогда и за кого, так не боролся, как за Никлауса, который может не всегда это ценил, и мовершил много поступков, которым нет прощения. Элайджа любил его сильно не за что-то, а вопреки всему, поэтому не смог бы оставить его даже в смерти он пошел за ним, не зная что ждёт их во тьме, но не посмел бы бросить своего брата. Только вот Кетрин Пирс слишком долго скиталась по миру и была одинока. Это то и закалило ее разум и тело. Обратило сердце в кусок стекла, а мозг в камень. Только вот Кетрин Пирс была одинока и ненавидела это. Только вот она верила, что однажды кто-то откроет двери особняка или квартиры и произнесет: « Добро пожаловать, домой». Только вот она мечтала о доме, покое и взаимной любви. Пусть Кетрин и считала себя недостойной счастье, но Элайджа Майклсон заставил ее поверить в обратное и привел в место, которое она может назвать своим домом и позабыть о прошлом, построить будущее и семью в лучшем месте, с тем надежным мужчиной, который все сделает для ее безопасности, который любит ее и желает сделать ее счастливой видеть улыбку на ее лице и покой в ее глазах. Только вот Кетрин Пирс что-то делала не так, если не была счастлива, если не чувствовала себя живой и считала одиночество прекрасным. Кетрин Пирс не зря же лгала и бежала от самой себя, пряталась и дрожала от любого шороха или тени. Клаус Майклсон выбрал для нее лучшее наказание — вечный страх в ожидании смерти и вечное одиночество. Кетрин Пирс прекрасно осознает, что сейчас вновь столкнулась со своим величайшем страхом — смертью, тьмой, небытием. Только вот Кетрин Пирс может бороться. Только вот Клаус Майклсон может разорвать ее плоть и разбросать кости по всему городу всего за несколько секунд и та прикусывает губу, когда под тяжестью веса Майклсона, который навис над ней и держит нож у горла, ломается очередная кость. Все это может сломить ее и именно этого же добивается Клаус Майклсон. Только вот однажды он уже прикончил милую и невинную девушку, чтобы родилась худшая стерва всех времен, готовая абсолютно на все, чтобы выжить. Только все то сделало ее сильнее. Стойкая и именно поэтому не вскрикивает, когда царапает нежную кожу рук об асфальт, а острый клинок ранит. Ее столько раз пытались сломать, что любые адские пытки покажутся ей Раем. Пытались согнуть напополам, только не вышло. Сейчас она сумела разогнуться спину и отбросить Клауса в сторону фонтана, пытается сфокусировать свой взгляд на упавшем рядом с ней клинке. Пусть он и сильнее, но она ненавидит и таит боль внутри себя слишком долго. Слишком долго лгала и скрывала боль за улыбкой. Теперь же эмоции прикончили ее, ведь вместо того, чтобы позволить им выйти наружу она таила их внутри себя и молчала. У всего же есть предел? Только вот Клаус Майклсон был бы даже рад оглохнуть, когда та вскрикивает и идет прямо к нему, бьет ладонями по лицу и неужели видит слезы на ее и даже пытается бороться в этой схватке, рвет ткать ее спортивного топа и отшвыривает от себя в сторону. — Ненавидишь меня? — Себя я ненавижу больше… Он ведь ждал этого и теперь уже не сопротивляется, когда та оказавшись сзади схватив его за волосы тащит к фонтану и опускает его голову в воду. Она была просто обязана отомстить ему за все: за пять веков одиночества, смерть семьи и ту невинную девушку, которой она была когда-то. — Ублюдок! Заслужил же за все, что сделал с ней и Кетрин Пирс не из тех, кто прощает или забывают. Нет, в ее игре ничто и никто не способен победить ее. Зря Клаус Майклсон затеял эту азартную и опасную игру. Проиграл? Захлебывается, вода заполняет легкие перекрывая доступ кислорода. Она же держалась все это время, а сейчас раз за разом опускает его голову в воду и наслаждается слыша тихие, можно даже сказать предсмертные хрипы, но он же все равно не умрет, а в финале этой игры она разбивает его голову о белую плитку фонтана и теперь уже он у нее ног, плюет ей прямо в лицо и пытается рассмотреть слезы на ее глазах, сквозь затянутую пелену алого. Его зрение восстановится только спустя несколько минут и тогда он сможет рассмотреть ее влажные и дрожащие ладони, испачканное кровью лицо, слипшиеся волосы и порванный костюм. Она стоит в оборванных клочьях, которые еле прикрывают ее грудь и от этого Пирс скрестила свои руки на груди. Она устала играть свою роль для окружающих и вдалбивать себе, что все у все хорошо. Внушать самой себе и стоя у зеркала каждый раз повторять: «Ты же Кетрин Пирс — сильная, манипулирующая, лгущая и эгоистичная стерва, а значит и ты справишься. Бывала и в худшем дерьме». Но сейчас она понимает, что сил терпеть эту боль больше нет. Нет сил даже дышать и проще рухнуть на этот асфальт и прекратить бороться. Ее сломило то, что накопилось внутри за все это время и только и хочется, что блевать не просто кровью, пока не выхаркаешь все свои органы, но и тем, что скопиллсь в душе. Кетрин Пирс очень долго не плакала вот так: захлебывась, надрывая грудь и желая выдернуть все свои волосы. Сдерживалась, отвлекалась, заставляла себя заняться хоть чем-нибудь, чтобы не поддаваться или переключалась на светлое чувство, когда рядом с ней был Элайджа, который крепко обнимал и говорил, что любовь побеждает абсолютно все. Сейчас эти эмоции просто разрывают ее и это даже не слезы боли и отчаянья, а смертельная лавина истерики с криками и не боязнью причинить себе боль. Сидит на асфальте и не знает, как остановиться рыдать, не знает, как перестать бить кулаками об асфальт. — Я ненавижу тебя Клаус Майклсон, но себя я ненавижу еще больше. Я лживая и эгоистичная дрянь, которая боится даже своей тени. Я худшая стерва в мире, шлюха. Я пойду на все, чтобы выжить. Я всегда боролась с чувствами и эмоциями, не позволяла им встать на своем пути. Я даже в чувствах к Элайджи разобраться не могла, предала его однажды и разве это любовь? Он думал, что спасает меня, что может доверять, а я предала. Я бежала от самой себя. Такой я себя сделала сама. Я убила Катерину ради того, чтобы жила Кетрин Пирс. Я была обозлена на весь мир. Именно я виновата в том, что моя семья мертва, что я была недостойна любви, что у меня нет друзей, своей семьи, что я стала параноиком спустя столько лет, что я ненавижу одиночество, что потеряла себя эмоционально и морально, что я из-за лжи и игр потеряла Элайджу, что Елена влила лекарство в мою глотку, что я умирала от старости, что хотела совершить самоубийство, что моя дочь умерла из-за меня, на моих руках и я плохая мать. Я ничего не могла изменить и будучи в теле милой Елены предпочла умереть простившись с дочерью, что в жалких попытках вернуть Стефана Сальваторе я пала слишком низко и забыла о том, что разум должен служить чувствам, а не наоборот. Я вернулась даже из Ада и желала только отомстить, поэтому умерла в адском пламени вместе со Стефаном. Я могла все это изменить, но я не сделала этого. Я только все рушила. За это я себя ненавижу. Сейчас моя дочь жива и мне этого достаточно. Элайджа простил меня и я люблю его, желаю идти с ним рука об руку, стать его спутницей в вечности, поддерживать и выслушивать, а он спасает меня от самой себя, лечит душу и заставят вперить в любовь и покой. Это и есть настоящая и взаимная любовь ради которой стоит плакать и умереть. Я вспоминаю, какой была, когда мы впервые встретились. Я желаю любить и чувствовать. Я желаю смириться с тем, что Элайджа между личным счастьем и твоим всегда выберет твое. Всегда выберет семью. Я не желаю больше рушить. Я ненавижу себя за то, что сама разрушила свою жизнь. Я ненавижу себя… Не знает, как быть и чего вообще ожидать. Не понимает, как собрать себя из миллион осколков и за каким из них следовать, как жить или существовать дальше, жить дальше ради любви или ненависти?. Это страшно… Когда ломаются самые сильные, это очень страшно и Кетрин Пирс столкнулась с этим страхом, а Клаус Майклсон может гордиться собой, ведь добился чего хотел. Он сломал и прикончил ее. А теперь схватив за шею и прижав к стене он может насладиться тем, что добьет ее. Теперь ей есть, что терять и за что бороться. Ее жизнь полна двуличия и одиночества и Клаус Майклсон знает это. Знает, что она станет сильнее после свадьбы с его братом, знает, что если эта любовь и умирала с наступлением ночи, но воскреснет с рассветом и первыми лучами солнца. Кетрин Пирс может прожить без воды и еды, без сна, без тепла и солнца, без тьмы ночи, но мир холоден и чужд, если рядом нет Элайджи. А сейчас ее глаза отражают страх или скорее печаль. Может она умрет сейчас, а может и нет? Слышно только дыхание и гибрид ослабляет свою хватку, ведь будет мало толка, если Кетрин задохнется, ведь тогда она не сможет говорить и тот не узнает правды. Он уже надломил ее и достаточно пару ударов головой о стену и выкрикнуть: «- Говори!» Знает, что теперь она не сбежит и не солжет, потому что выхода нет, как и ненависти. Она — Видимо ты слишком дорог волчонку, да и она и прибежала ко мне раньше тебя и попросила. — И ты не упустила возможности поиздеваться над Хейли и отомстить. — Может научу чему-нибудь эту недокоролеву за два года… Или лучше, чтобы она замуровала себя в стену на ближайшие два года. — Как научила мою дочь… Не смей управлять Хоуп… Не смей плести ей лживые сказки или настраивать против меня, Хейли. Не смей даже приближаться к ней, когда она вернётся домой! Просто, ради интереса, что ты ей наговорила ей тогда? — Она умная и все прекрасно понимает, Клаус. Ничего… Я ничего ей не говорила и не лгала. Она не хотела очередной войны и крови. Я просто сказала, что может души нет у Дьявола, но душа есть у того, кто способен любить. Сказала, что ее сила в невинности и она все правильно поняла и воспользовалась этим. Сейчас нужно заниматься восстановлением города и Бога ради, не испорти этот мир между фракциями своей очередной выходкой. Ради дочери. Ради брата, который так долго боролся за это. — Пока мой брат рядом я ничего не испорчу. — Элайджа всегда будет рядом с тобой и я давно смирилась с этим. Он всегда будет выбирать тебя и жертвовать всем ради тебя. Смирилась… Теперь моя очередь задавать вопросы… К чему все это шоу, Клаус? Чтобы разговорить меня? Видимо учитывая тот факт, что я окончательно не умерла, оружие против меня не исчезло.А может дело в глупой блондинки из Мистик Фоллс? Тогда скажу, что я знала Кая Паркера и жаль будет, когда при ритуале слияния неконтролируемая Лиззи убьет Джози. Бедные Аларик и Керолайн зальют слезами весь Мистик Фоллс. — Тоже могу сказать и о тебе, если не заткнешься, то вскоре будешь вновь оплакивать свою драгоценную Надю и даже Элайджа тебе не поможет. — Опять угрозы… Придумай что-нибудь новое. — Дружеское предупреждение. Выход же должен быть. — Мы не друзья, Клаус, а враги, которые ненавидят друг друга слишком давно. Выход? Если ритуал не состоится, то умрет ковен, но учитывая то, что весь ковен — это Лиззи и Джози… Но, ведьмы же слуги природы и если оборвать эту связь, то и ритуал не нужен. Вот и ответ на глупый вопрос. Тебе стоит меньше возиться с тупыми блондиночками. — Ошибаешься, кошечка… Тебе же стало легче, после того как ты выместила весь свой гнев на мне. Ты все держала в себе и это ошибка. Я вымещаю гнев и злобу изливая ее на холст или проливая кровь. Могу любезно предложить себя вместо боксерской груши в бойцовском клубе Марселя. — Это так мило с твой стороны, Клаус. — Подумай о моем предложении тренироваться. Ты стойкая. — Годы бегов от тебя сказались. Сейчас я думаю о том, чтобы побыстрее убраться отсюда, переодеться и напиться… Будь добр убери руку с моей шеи и позволь мне вернуться в нашу с Элайджей квартиру. И сейчас Клаус Майклсон понимает о чем она говорит, ведь Пирс прикрывает рукой местами оголенную грудь из-за разорваного топа, а тот отворачивается, протягивает ей свою куртку, которую поднял с земли и сейчас она не отказывается, а принемает из его рук черную кожаную куртку, надевает ее и это же лучше, чем идти по городу полуголой и возможно даже согласится принять и помощь. — Ты напоминаешь мне элитную проститутку: ты красива, умна и сама выбрала все это. — А дело не только в сексе. Я считаю, что секс может быть потрясающим в сочитании с любовью, а остальное фитнес или способ манипулировать мужчиной. С Элайджей у нас потрясающий секс.Еще я вроде душевного психолога и за это мне не платят. — Попрошу моего брата включить это в твой счет. *** Мистик Фоллс*** Невозможно не обратить внимание на Bentley в уникальном слиянии синего и черного цветом, который паркуется на территории старого особняка Майклсонов. И покидая автомобиль Элайджа не удивляется тому, что его племянница бежит ему на встречу и крепко сжимает свои руки на его шеи. Скучала и видела его машину из окна комнаты отца. После того, как Фрея перебралась сюда вместе с Ширли, Хоуп вместе с Романом часто оставалась здесь на выходные. Нужно же было как-то отойти от всего происходящего в пансионе Сальваторе и подумать о многом, сидя на одной из скамеек. Вот и сейчас Хоуп, держа дядю за руки усаживается на скамейку, а тот улыбается, поправляя на ее плечах шоколадно-коричневый шарф. В ее глазах печаль и неужели об этом ему рассказали птицы или просто он видел нечто подобное во взгляде ее отца. Возможно о том, что ей не спалось ему рассказали ее усталые глаза. Все же это сделало ее сильнее и Хоуп выстает, потому что она Майклсон. А он знает правду, ведь Клаус доверяет брату и делится всем. Не мог же умолчать о том, что Хоуп стала причиной их смерти и к чему привели ее поступки. Клаус считает, что Хоуп нужно подумать и все переосмыслить. Ей всего пятнадцать и все же обжигается, совершают ошибки. Только вот чувство вины перед семьей день ото дня убивало Хоуп Майклсон, как и молчание со стороны родственников. Знает, что те простят ее, ведь « Всегда и навечно», ведь иначе и быть не может. Она же фактически предала их, убила и хотела умереть во благо семьи и этот камень вечно будет тащить ее на дно. Все же просто промолчали и простили ее, а Хоуп то нужно было, чтобы ее услышали и сказали, что прощают. Она так хотела. Наступают холода. Возможно навсегда. Для Хоуп Майклсон наступили вечные холода и немое заключение. Вечные серые облака, туман и холод, который пробирает до дрожи. — Я скучал по своей племяннице. Где твоя тетя Фрея? — Они с Ширли ушли выпить молочные коктейли и купить кое-что для ее новой комнаты. У Романа тренировка с командой, а потом он придет сюда. — Надеюсь он присоединится к нам за обедом. — Да, и как же хорошо, что ты приехал, дядя Элайджа. В последний раз мы виделись на свадьбе тети Ребекки, три недели назад. Я до сих под впечатлением. Вся семья едина, мы брели по Тайм сквер, Бруклинский мост, центральный парк, поднялись на крышу пентхауса, где были накрыты столы и ждали гости. Жаль, что такие счастливые моменты не длятся вечно… А потом все простились и разъехались… — Сон моей младшей сестры сбылся и Ребекка достойна счастья, любви, семьи и покоя. Я доверил ее Марселю, как и твой отец. — Было смешно, когда вы вместе с отцом вели тетю Ребекку к алтарю. Эти бутоньерки из белых роз, которые она приколола к вашим костюмам. — Наша сестра так пожелала и мы не могли отказать ей в этот волнительный и прекрасный день. Она слишком долго ждала этого и я был рад видеть улыбку, а не слезы на ее лице, наблюдать, как она кружит в танце с тем, кого любит. Ребекка нашла свое счастье. — Вы тысячу лет были вместе, несете груз данной вами клятвы и мне сложно это понять. Но я готова бороться за « Всегда и навечно». Почему отец так поступает со мной, дядя Элайджа? Почему отталкивает. Он сказал, чтобы я подумала над своим поведением, а когда все пойму, то он скажет мне ответ… — Не вини себя в произошедшем, Хоуп. Я простил тебя. Ты должна простить себя и отпустить. За все существование наша семья совершала множество ужасных поступков, которым нет прощения. Ты делала это, потому что не могла быть одна, скучала по семье и тебе нужен был отец. Твоя семья всегда будет рядом с тобой. Теперь « Всегда и навсегда». Твой отец боится только одного — демонов. Боится, что в один из холодных дней, подойдя ближе и заглянув в твои глаза он увидет тьму и демонов, которые отражались и в его глазах. Боится, что он плохой отец, каким был Майкл для него. — Ты всегда прощаешь, дядя Элайджа. Но ты счастлив? Ты можешь позволить себе пожить для себя, а не быть приложением к семье и вечно спасать моего непутевого отца. Не буду говорить о том, как сложно быть надежным плечом на которое можно опереться. Я понимаю тебя и просто хочу, чтобы ты был счастлив, чтобы моя семья была счастлива. — Твой отец сейчас не нуждается в моих уроках и я рад, что он присоединился ко мне в переговорах между фракциями, следит за строительством, рисует. Катерина готовится к свадьбе и знаешь, у любви тоже есть свои законы и по этим законам ложь любимой женщины прощается. Я давно уже простил ее. — Надеюсь мой отец не выкинет что-нибудь на свадьбе, в его стиле все портить и он же ненавидит Кетрин, а моя мать запретила мне с ней общаться. — Я могу понять причину гнева Хейли и не в праве ее осуждать. — Я думала, что мы уже встретимся в Лондоне, но хорошо, что ты приехал. Расскажешь мне одну из историй нашей семьи? Хоуп вздыхает кладя голову на плечо дяди, а тот тихо вздыхает, поднимает голову вверх и смотрит на густые, серые облака, и даже не посмеет разжать руку племянницы, ведь она нуждается в его поддержке и понимании. Ведь поддержка и внутренняя гармония, мир внутри себя очень важны. Важно не ощущать себя одиноко в этом холодном и жестоком мире. Только любовь дарует тепло и смысл существования. — Я забыл о гремуарах. — Каких гремуарах? — Я ославил их на заднем сиденье автомобиля. Твой отец сказал, что ты звонила ему и просила привезти несколько гремуаров Эстер. — Нет… Я говорила с отцом утром и он даже не упомянул о том, что ты приедешь. Видимо хотел сделать мне сюрприз. — Никлаус остался Никлусом. И Хоуп видит, как меняется взгляд Элайджи, как встав со скамейки тот поправляет свой пиджак и смотрит на нее холодным и полным решительности взглядом. И такого взгляда боится даже Хоуп, вздрагивает. У него нет времени, чтобы все обдумать. Ему нужно спешить, ему трудно даже дышать, а это страх проник глубоко внутрь и взял верх.Если он опоздает, то никогда не простит себе того, что вновь утратил любовь по своей ошибки. Именно в этот момент он начинает догадываться, что задумал его брат. Именно в этот момент Хоуп преграждает ему путь. — Что происходит, дядя Элайджа? — Я думаю, твой отец что-то задумал против Катерины. Мне нужно возвращаться и как можно скорее. Я еще могу успеть предотвратить ужасное. — Позволь мне помочь. Пожалуйста… Я знаю, что ты готов уничтожить все святое в этом мире ради меня. Я хочу помочь и знаю хорошее заклините что-то типо 3 — D проекции. Идем в дом. — Если пообещаешь не идти за мной, потому что я не желаю, чтобы ты видела нечто жестокое и ужасное. — Обещаю, дядя Элайджа. И Хоуп сдержит свое обещание, когда приготовит все нужно для ритуала и снимет свой браслет, который блокировал ее магию, возьмет руки Элайджи в свои, зажжет свечи при помощи магии, которая течет в ее венах с самого рождения. И прикрыв глаза Элайджа Майклсон сосредоточится на шепоте свой племянницы, прежде чем решит открыть глаза и понять, что он находится на территории их семейного особняка в Новом Орлеане. Он медленно ступает, переступает через валяющийся нож, замечает кровь у фонтана остолки древесины, а раньше это был обеденный стол, ласкуты одежды. Здесь определенно что-то произошло. А что если ее уже не стало, а он же обещал его Катерине, что всегда будет рядом и не позволит ей просто исчезнут. И ему бы закричать, но толку? Орать в пустоту? Здесь холодно и пусто. Только Элайджа Майклсон узнает, что произошло в этом особняке, в этих серых стенах испачканных кровью. Только Элайджа Майклсон бежит туда, где слышен смех. Это голос его брата, который тот узнает из миллиона. Он прекрасно знает чего стоит его брат и любимая женщина. Поберегли бы нервы того, кто всегда сражался за их человечность. Внутри что-то щелкнуло. Только ее взгляд сосредоточен на Кетрин и Клаусе, которые сидели на каменных ступеньках ведущих в особняк. В окровавленных руках его брата бутылка наполненная виски, а по крови на его лице и разорванной одежде и содраной кожи черных кожаных перчаток, ясно, что Кетрин не уступала в этой схватке. Хотя и она выглядит не лучше: кажется Клаус сломал ей нос, ведь ее лицо в темно-алой крови, на плечи наброшена куртка его брата и больше ничего, но это же лучше, чем остаться полуголой, ноги босые и то, а ее порванные кроссовки валяются в стороне, как легентсы для занятий фитнесом что еще час выглядели подобающе сейчас похожи на обрывки. Они лечат нервы алкоголем, ведь Клаус передает ей бутылку, после того, как отпил из горлышка бутылки обжигающую глотку жидкость. — Дорогой, — хихикает Пирс указывая на стоящего перед ними Элайджу и даже пытается встать. — У меня точно галлюцинации. — Тебе определенно не стоит больше пить, — скрипя зубами. — Привет, брат мой и я оказался прав в том, что эта эгоистичная, самовлюбленная стерва привела Майкла в Чикаго, в двадцатых. Зря ты не поверил мне тогда… — Ты подпортил мои планы в тысяча девятьсот седьмом, когда узнал, что я не сгорела в церкве. Должна же я была отомстить, — вздыхает Пирс пытается устоять на ногах и поднести бутылку к своим губам. — Что вы наделали? Знаете, что я думаю об этом всем, — кашляет Майклслон — Вы пьяны. В этот раз вы точно превзошли себя. Никлаус ты посмел мне солгать. — Сеанс шоковой терапии, — разводит в стороны руки гибрид. — Только жаль разбитого окна и стула, который твоя будущая жена разбила о мою голову… Это было уже после купания в фонтане.Тебе не привыкать ко лжи, Элайджа. — Ты бил меня лицом об асфальт и запустил в стол. — Тихо! Но не от тех, кто мне дорог, — выкрикивает тот. — Если ты не заметил, то я нахожусь в метре от твоей драгоценной Катерины и не пытаюсь ее убить, как и она меня, после всего произошедшегои всей лжи, — заявляет Клаус. — Мы все обсудили и пришли к выводу, что сможем ладить и жить в одном городе, даже сидеть за рождественским столом и обмениваться подарками, — начинает Пирс подойдя вплотную к Элайджи пытается коснуться его лица, но вместо это касается пустоты и ощущает холод, роняет бутылку из рук, которая разбивается прямо у ног первородного. — Нам еще предстоит очень серьезный разговор, даю мое слова, Катерина, — собран, но и четко, глядя в глаза. — Я завтра же возвращаюсь в Новый Орлеан. — Если я встречу тебя голой это как-то изменит ситуацию? — пьяно тянет брюнетка. — Нет, — на выдохе. — Завтра поговорим, когда вы оба проспитесь. И Элайджа Майклсон знает, когда появиться и исчезнут. Он и так достаточно увидел и может покинуть Новый Орлеан, найти выход и вернуть в реальность, в которой Хоуп видит улыбку дяди и понимает, что все будет хорошо. И Кетрин Пирс понимает, что появление Элайджи было трюком и проекцией, ведь на месте, где тот стоял несколько секунд назад осталась Определенно сходит с ума или слишком зависима от этого мужчины. Только он может направить ее на истенный путь. Он просто растворился. Очередной вздох и окончательное осознание, что это была его проекция и не могла же она придумать все это. Алкоголь туманит рассудок. В душе холод и Пирс вскрикивает, когда бредя к выходу ранит ногу осколками стекла. И не мог же Клаус оставить ее в таком в таком состоянии, поэтому оказавшись рядом придерживает ее за талию, помогает подняться вверх по лестнице, и даже доведет до одной из комнат на втором этаже, уложит в постель. — Черт! — Ты одна чертова проблема… — Предлагаю за это выпить.У тебя осталось еще виски, Клаус? — Ты пьяна и думаю, что тебе лучше остаться здесь, под моим присмотром и защитой до возвращения моего брата… — Отвали… — Я держу тебя… — Слушай, заткни этого трубача с соседней улицы оторвав ему голову. Он ужасно играет. — Я подумаю над твоим весьма заманчивым предложением. Добро пожаловать домой… Их руки испачканы кровью и Кетрин же просила отпустить. Но толку, если она столкнулась со своим злейшем врагом — Никлаусом Майклсоном. Они могли сойтись только в схватке, осудить друг друга или не осуждать друг друга, чтобы все закончилось кровью и одной бутылкой коллекционного виски на двоих, завершением всех недомолвок. Теперь прощены. *** Квартира Деклана*** Радость Хейли Маршалл сменилась горем. Она же была так счастлива, когда забрала свои вещи из особняка Майклсонов, закрыла глаза и простояла в тишине. Она молча простилась со своей прошлой жизнью и ушла, видя стоящего Клауса на балконе. Он же говорил, что она не Майклсон и не ее дело эта бесконечная кровь и война, да и по правде говоря он сам устал от всего этого. Теперь борьба за власть не так уж и забавят его, как это было раньше. Сейчас он видит свет в глазах любимой дочери и должен изо всех сил держаться за это чувство. Хейли устала от вечной драмы Майклслнов, разборок, врагов, но не посмела бы бросить семью своей дочери, не жалела себя и готова была умереть за семью. Но она же сама решила уйти, а Клаус часто говорил ей, что она не Майклсон и должна признать это и освободиться об бремя «Всегда и навсегда». Она должна радоваться, что освободилась от этой семьи и это было самое верное решение — уйти. Она еще могла вырваться из этого круга. Она свободна и любима. Она учит Деклана как быть вампиром, а тот постепенно привыкает к тому, что все запахи он чует сверхнюхом и не скрывает, что ему было сложно вернуться к плите и делу всей его жизни. Но рядом с ним Хейли и любовь к ней и так толкнула его на необдуманный поступок обратиться. Ради любви совершают и куда более безумные или ужасные поступки. Через месяц он готовит любимое жаркое Хейли и сейчас уже может смешивать специи для блюда. Спустя месяц демоны, которые отражаются в его глазах задркмали. Он был вырван из реальной жизни, а сейчас постепенно возвращается из мира мертвых, учит сдерживать себя рядом с людьми и у него это не плохо выходит, как говорит Хейли. Она часто разговаривает по телефону с Ребеккой, ведь после отъезда Фреи у нее и вовсе не осталось подруг. Ребекка всегда выслушает и говорит, чтобы Хейли не радовалась тому, что Кетрин закрылась в квартире. Стоит упомянуть, что в какой-то момент Хейли и вправду думала, что Пирс съехала из города и никогда больше не встанет на ее пути. Думала, что ей просто снился страшный сон и она обязательно проснется. Только вот Ребекка говорила, что зря ее подруга радуется и стерва не боится Хейли или Клауса, а просто не желает поддаться гневу и предать Элайджу, чьей любовью и заботой дорожит, а Маршалл стоит прекратить провоцировать ту, ведь до добра это явно не доведет, а только подтолкнет к пропасти. Демон может задремать, но он никогда не спит. Только же Хейли Маршалл всегда сама принимает решение. Это же было ее решение переехать в квартиру Деклана и выбрать личное счастье. Деклен же свято верит ей и этой любви. Только вот сегодня Хейли Маршалл видит сон. Вещий сон. В этом сне она стоит в украшенном цветами и лентами соборе и не решается сделать шаг в сторону своего счастья. Она сжимает в руках букет из белоснежных роз, облачена в белоснежное шелковое платье с открытой спиной, тяжелый пояс из стразов является прекрасным дополнением, как и несколько рядов из страз украшающих спину и рукава. Голову украшает венок и длинная фота, расшитая белыми жемчужными и камнями, которая тянется вместо шлейфа, когда Хейли решается сделать первый шаг. Она видит на своей руке тонкий браслет, на пальцах рук несколько колец, а в ушах серьги сделанные в форме цветка. В этом сне она счастлива видя Элайджу Майклсона у алтаря. Пришло их время? Он элегантен до безумия в этом темно-сером костюме тройке, белоснежной рубашке, черных лаковых туфлях, на провой руке красуются наручные часы известной фирмы, а образ жениха дополняет бабочка, бутоньерка и шелковый платок, спрятанный в нагрудный карман цвета фиолетового вина. И почему Хейли удивлялась умению Элайлжи быть до чертиков идеальным и сочетать в себе силу, жестокость превосходство, элегантность и любовь. Она же так долго ждала этого дня, видела его во сне и теперь все это стало реальностью. Теперь никто не встанет на пути их счастья и любви. Напрасно пытались разрушить их счастье. Хейли понимает, что эта их свадьба и она же отдала ему всю себя, а он боролся за них так долго. Это и должно было стать финалом такой прекрасной и трагичной истории любви. Они должны быть вместе вечно. Ей становится легче, после нескольких глубоких вздохов, ведь волнение невесты — это нормальное и привычное явление. Ей становится легче, когда она видит улыбку Элайджи, который протягивает ей руку, как бы приглашая встать рядом и отныне идти вместе, рука об руку, как супруги. Только… Хейли Маршалл должна признать проигрыш, ведь она роняет из дрожащих рук букет, как только видит ее — Кетрин Пирс, одетую в точности, как и она, которая берет Элайджу за руки и опускается вместе с ним на колени. Это ее он приглашал пройти к алтарю, а не Хейли.Священник начинает читать молитву. Проиграла любви и должна же все свои чувства оставить в прошлом, ведь он выбрал не ее. Зачем воображение так играет с ней? Как же вышло так, что сердце Хейли Маршалл остановилось, когда она увидела его с другой. Ее сердце больше никогда не будет биться в такт с сердцем Элайджи. Что происходит? — Элайджа! Что происходит? Она же лгунья… Она не способна любить… Она играет тобой! Она просто эгоистичная вампирская шлюха, которая недостойна тебя! Останови это! Скажи, что это кошмарный сон… Это шутка… Его молчание сводит с ума, словно выстрелил в ее сердце, прикончил ее, а лучше бы ей сейчас выпила яд, только в этот раз он не спасет ее. Все еще любит этого мужчину и сгорает от этой любви. Обещал же что всегда будет защищать ее и никогда не позволит ей упасть. Только Хейли Маршалл упала на этот деревянный пол, кричит срывая фоту и головной убор, да и вообще желает разорвать это платье и навсегда позабыть все. Позабыть, то как слыша его: « Прощай» взорвалась громя эту старинную маленькую часовню, запуская в окно одну из деревянных скамей, громя алтарь, разбивая вазы с цветами, рвя ленты, отталкивая священника в стену, ведь не могла же допустить, чтобы тот кого она любит взял в жены другую. Если бы могла, то разорвала бы Кетрин Пирс прямо сейчас, на его глазах выпотрошила бы все ее внутренности, чтобы тот понял, как ей больно. Обида сжала ее грудь. Вот и все… Пытается уловить его взгляд, только Элайджа как будто не замечал ее, как будто Хейли Маршалл не существует и всего произошедшего, то что эта красивая и украшенная часовня сейчас напоминает скорее поле битвы: кругом обломки и осколки. Ее боль не унять. Хейли Маршалл сильная, вот только не знает, как отпустить и жить без него, верить в лучшее. А если ли свет в конце тоннеля? Все это исчезает, когда комнату освещают первые лучи солнца. Сегодня Хейли Маршалл видела сон, который оказался вещим. Сегодня она просыпается в холодном поту и понимает это только когда касается влажными ладонями своего лица, слух улавливает вибрацию лежащего на прикроватной тумбочке мобильного и запахи доносящиеся из кухни, ведь дверь в комнату открыты и она не забудет напуганного взгляда Деклана, который оказывается рядом с ней, берет в руки мобильный, чтобы посмотреть на экран и понять, кто же этот загадочный и настойчивый абонент желавший поговорить с альфой полумесяца. — Ты кричала во сне Хейли. Я испугался и оказался здесь, рядом с тобой, подумал может что-то случилось, оставив приготовление блинчиков на после. Что с тобой происходит, любимая? Приснился кошмар? — Скорее вещий сон… Обожаю блинчики на завтрак, с клубничным джемом. Кто звонил? — Твой бывший оказывается очень настойчив. — Элайджа? Деклан протягивает волчице ее телефон на экране которого высвечивается « Двенадцать пропущенных вызовов Klaus». Ему же лучше уйти сейчас и Маршалл все прекрасно понимает, ведь тот имеет права злиться и это Хейли должна признать, но на выходе из и он услышит ее тихое: « Клаус никто для меня. Я просто совершила величайшую ошибку напившись и переспав с ним и уже шестнадцать лет расплачиваюсь за это и буду расплачиваться до конца своей жизни» Ему же остается только понять ее и верить, ведь он готов всем пожертовать ради этой любви. Ему остается только быть рядом и поддерживать ее, ведь он мог только догадываться, какая война прошлась в ее душе, под каким давлением та находилась и какой груз на своих плечах все это время несла Хейли. Сердце верит. Сердце любит. Ей же остаётся только перезвонить и удивиться, когда вместо голоса Клауса она слышит голос дочери. — Привет, мам… — Хоуп… Черт… Что-то произошло? Сколько времени? Где твой отец? Почему ты звонишь с телефона твоего отца? — Что у тебя с голосом? Я волнуюсь… Лучше тебе сказать правду. — Все хорошо, сладкая… Я спала и мне приснился кошмар. Сейчас семь утра… — Шестичасовая разница с Лондоном и я же обещала тебе позвонить, как только приземлюсь в аэропорту. Отец и Ребекка встретили меня и Романа. Они отошли за кофе, а Роман ждет багаж. Я решила позвонить тебе и отец дал мне его телефон. Мой разрядился не выдержав очередного нового музыкального альбома и серии моего любимого сериала. — Я думаю, тебе понравится Лондон и как твоя самая преданная фанатка я буду ждать новую серию картин. — Отец сказал так же и обещал экскурсию. Тебе тоже бы понравилось здесь, если бы не свадьба дяди Элайджи. Он обещал мне показать красивые места для написания картин. Я хотела сказать… — Не говори, Хоуп… — Нет, я скажу, что мне жаль, мам. Я скажу, потому что моя мама и я волнуюсь за тебя. Я скажу, потому что однажды ты сказала так же и пожалела. Ты желала быть счастливой. Дядя Элайджа мне рассказал правду, о том, как сильно любил тебя и поклялся защищать, если ты молчала. Я имела права знать правду, потому что повзрослев считала ваши отношение с моим дядей неправильными. Так же не должно быть в нормальных семьях, но моя семья далека от нормальности. Ему жаль, что он разбил твое сердце вдребезги и он просил меня сказать тебе это и чтобы ты была счастлива. Он твердо решил быть с Кетрин до конца и его сердце с ней, как и ее вместе с ним. Они любят друг друга и это чувства сильнее, чем смерить. Любовь должна спасать, а не причинять невыносимые страдания. Деклан любит тебя и прошел такой путь ради вас. Держись за это чувство. Мне жаль, что твое сердце разбито и ты никогда не смиришься с этим всем. Я знаю, как тебе тяжело, но ты меня учила, что в этом жестоком мире стоит держаться за светлые моменты. — Держись от этой сучки подальше. Обещай мне это и я уверенна, что твой отец проследит за этим. — Завтра мы идем выбирать свадебное платье, а вечером девичник. Тетя Ребекка так и не сказала, что спланировала. — Хоуп… Даже не думай… — Не могу же я всю свою жизнь держаться подальше от семьи. Со мной все будет хорошо, обещаю. Я же обещала говорить тебе правду, как бы тяжело не было. Я люблю тебя, мама и хочу, чтобы ты была счастлива. Пообещай мне не терзать себя? — Обещаю, Хоуп. Обещаю… — Я привезу тебе сувениры и обещаю быть в полной безопасности, высылать фото, звонить и слушаться семью. — Хорошо… И хорошо, что Хейли прощается с дочерью раньше, чем слеза скатывается по ее щеке. И рухнув на подушку, бросив телефон куда-то вдаль комнаты, она желает только забыть, захлебнуться этой болью и собственными слезами, а не простить. Не сможет же притворяться, что простила Элайджу. До встречи с ним она вообще не знала, что такое любовь. А сейчас знает, что любовь это — боль, соленые слезы и осколки разбитого сердца. Сейчас не верит в любовь. Больно. Любовь сломала ее. Глаза помнят. Руки еще ощущают то тепло. Она искала свое счастье. Она любила, желала быть счастливой оттого так больно, не отпускает. В ее душе прошелся ураган и просто она вложила всю свою душу в человека, а в ответ получила ничего — пустоту. Хейли Маршалл переживала и не такое, поэтому и сейчас справится. Она просто закроет мокрые от слез глаза и вспомнит сколько уже всего прошла. Может станет легче? Может сумеет собрать свое сердце из осколков? Может сможет починить то, что сломано? Может поверит вновь в эту самую любовь? ***