Давай бояться вместе?

— Ты когда-нибудь задумывался, что зимой мы ходим по трупам? — тонкая дымка растаяла в холодном воздухе вместе с последним словом.  — О чем ты вообще? — парень в синей футболке подошел ближе к своему другу и обеспокоенно заглянул в его глаза. — Прислушайся! Каждый твой шаг сопровождается хрустом. Так ломаются их позвонки, мышцы, сосуды. — Он бессознательно, но в то же время задумчиво вглядывался в небо. Туда, откуда неумолимо быстро сыпался пушистый снег. — Чьи позвонки, Джерард? — Фрэнк старался больше не двигаться с места, будто и вправду боялся отнять жизнь. Хотя и не до конца понимал, чью. — Самые целеустремленные, но в то же время потерянные самоубийцы. И знаешь в чем дело? Ими тоже управляет судьба. Вот, — он вытянул руку вперед, чтобы поймать снежинку своими черными шерстяными перчатками, — смотри, она еще жива. Медленно-медленно умирает, но живет. Но если скинуть ее в лужу или на теплый асфальт, она исчезнет, сгинет раз и навсегда… Жаль, а ведь начиналось все так красиво. Джерард выпустил пойманную снежинку, позволив ей коснуться свободного ото льда и снега асфальта. Затем он внимательно, с некой грустью в глазах рассматривал капельку воды, в которую та превратилась. А Фрэнк, кажется, понимал. Постепенно, обдумывая каждое слово. Ледяной воздух обжигал кожу, тонкая футболка совсем не согревала. Однако двигаться не хотелось. Только смотреть на завороженного своеобразной красотой Джерарда и радоваться этому минутному спокойствию. — Они все рождены, чтобы умереть, Фрэнки. Прямо как люди. Снежинки заведомо знают, что попав на землю они погибнут, но упорно прут вниз, движимые ветром. И тогда этот ветер, точно человеческая судьба, разрешит все: направить снежинку на смерть в грязной луже, или подтолкнуть к сформировавшемуся сугробу… это продлит ей жизнь, но рано или поздно они все равно умрут. — Никогда не думал об этом, удивительная параллель. — Задумчиво проговорил Фрэнк, осторожно пробираясь к своему другу, чтобы сесть рядом с ним. Теперь хруст под ногами казался оглушающее громким, и сердце каждый раз сжималось, когда он слышал, как трещат хрупкие кости. — Но я не понимаю… — тихо пробормотал Джерард. — Зачем вообще их создавать? Зачем дарить жизнь, чтобы потом снова забрать? Снег может вызвать улыбку у детей, приятные воспоминания детства у взрослых, а дворники выругаются себе под нос и поспешат расчищать дороги. Каждый как-то реагирует на них, но разве в этом их цель? Это и есть смысл их существования? Не понимаю… — А почему ты решил, что смысл существования должен быть чем-то грандиозным и объемным? Может быть, снежинке нравится лететь и получать удовольствие от полета? Может быть, они совсем не боятся падать? — Вот и я не боюсь упасть. — Парень возвел глаза к белому-белому небу и чуть поежился холодному потоку воздуха. — Я боюсь летать. Фрэнк не ответил. Он весь озяб и туго соображал, хотя и старался поддержать разговор друга. Но куртка явно не была бы лишней, а Джерард казался таким мягким и теплым, что хотелось прижаться к нему и никогда не отпускать. Уткнуться в теплую шею, свободную от свитера и куртки, вдохнуть такой родной и любимый запах масляной краски и кофе. Тогда бы определенно стало теплее и уютнее, а все грустные мысли бы растворились в воздухе… Но… Фрэнк поднялся с места, игнорируя шум под ногами, обошел Джерарда сбоку и остановился напротив него. Теперь парень с зеленью в глазах будто завороженный рассматривал лицо своего друга, и от этого защемило в сердце. — Давай бояться вместе, Джи.