Золотые косы

У Третьего Рыцаря очень непослушные волосы. Яркие, солнечные – как и сам Джино. Лелуш бы никогда не подумал, что будет с таким упоением возиться с ними. В том, чтобы заплести косы, нет ничего сложного. Он привык укладывать волосы Наннали, так что смело мог идти получать диплом парикмахера. И по дороге непременно убить того, кто рассказал Третьему рыцарю об этом его умении. Первый раз, когда Вайнберг практически зажал его в угол, заставил Зеро изрядно понервничать. Сотни подозрений в сговоре с Сузаку, страх быть пойманным – все это заставило Лелуша испуганно вжаться в стенку. Рыцарь понял это по-своему и отступил, виновато улыбаясь и едва сдерживая смех. «Эй, ты чего? Я ж не целоваться лезу, а по делу!» Не Рыцарь Круга, а восторженный щенок. Влюбленный к тому же. Но это Лелуш понял только после того, как довольный Вайнберг «в благодарность за труд» игриво поцеловал его, едва коснувшись губами уголка рта. Тогда Джино сразу же сбежал, а Лелуш пообещал себе подкараулить его с ножницами. И это ему удалось: через несколько дней уставший от игры в салочки с Орденом Рыцарь заснул прямо на диванчике в комнате студсовета, и Ламперуж даже смог подкрасться к нему, но возмездию не суждено было свершиться. Полюбовавшись с минуту на гордость всея Британии, коварный Зеро связал две из косичек бантиком, а от третьей отрезал прядь, сделав Вайнбергу «усы». Неплохо было бы сфотографировать результат, но чужие шаги спугнули его − пришлось срочно делать ноги. Разумеется, Джино понял, кто подшутил над ним. Разумеется, он пришел к Лелушу снова, нагло уселся у его ног и положил голову на колени. Улыбнулся, глядя прямо в глаза. Настолько доверчиво и наивно, что мысль о применении гиасса исчезла сама собой. Если Зеро понадобится эта фигура, он выведет ее на доску, покрасив в свой цвет, но пока приказ невозможно сформулировать достаточно четко. Впрочем, «будь моим цепным псом» тоже неплохо звучит. − Лелу-у-у-уш? Ты уже больше минуты пялишься на мои волосы. Скажи честно, что ты там нашел? Перхоть? − Блох. – Лелуш дергает за уже готовую косичку, как за поводок, и Джино обиженно ойкает, тут же затихая. А потом запрокидывает голову и тянется вверх, и Лелуш наклоняется, позволяя себя поцеловать. Пусть рыцарь бегает за девчонками, пусть сражается с его людьми – все равно раз за разом Джино будет приходить, сидеть у его ног и целовать руки своего принца. Этого зверя он приручил.