Вырванное сердце

      Киёко… Волосы чёрные, точно смоль, когда ветер приподнимает их, кажется, что это ворон взмахивает крылом. Глаза так похожи на летнее небо, такое глубокое и пронзительно синее, в которое можно смотреть вечно. Эта родинка…       Когда ты смотришь, хочется быть самым лучшим, самым сильным только для тебя. Прилив адреналина в такие моменты практически полностью отключает разум, и я кричу, срываю с себя майку и кричу. И крик этот только кажется радостным, внутри же меня разрывает от боли. Твои голубые глаза смотрят с ледяным безразличием.       Я уважаю таких же, как сам: полюбивших её так рьяно. Нишиноя, Ямамото, я понимаю вашу боль, как горят и рвутся ваши сердца. Вместе мы как три рыцаря, защищающих прекрасную даму. Три отверженных рыцаря.       Ты говоришь со всеми, улыбаешься им. Но чем, скажи мне, чем мы провинились перед тобой?! Тем, что можем только мечтать об одном слове, обращенном к нам, а во сне видеть твою улыбку.       Киёко, ты можешь не любить меня… Ненавидь меня! Пусть, только заметив мое присутствие рядом, ты будешь представлять: как меня сбивает машина, и я, нелепо подлетев вверх, за одно мгновение приземлюсь на серый асфальт. Он медленно окрасится подо мной в бордовый, а в широко раскрытых глазах застынет страх и удивление. Или как дворовая шпана избивает меня до потери сознания, и я теряю контроль над своим телом. Каждый удар отдается тупой болью, где-то за границами сознания, а в мыслях… только ты, Киёко. Ведь я больше не увижу тебя, твоих глаз и теплой улыбки, пусть и адресованной не мне. Желай, чтобы меня разорвали собаки, чтобы я вдруг неудачно упал и мой череп раскололся, как яичная скорлупа. Представляй, как я тону, захлебываясь и жалко пытаясь выжить. Думай обо мне, Киёко! Только не будь безразлична…       С каждым днем волейбол радует все меньше и азарт пропадает. Теперь я громко кричу или строю какие-то опасные рожи, скорее по привычке. Меня уже не радует звание сенпая, мне все равно – выиграем мы или проиграем. Меня сжигает мое собственное чувство, чувство любви к тебе. Может, я слаб и не могу любить тихой, оберегающей любовью вечно, человека, который этого совсем недостоин. Мне хочется ответа. Уже не важно: будет он отрицательным или положительным. Ты ведь все понимаешь, Киёко, так дай мне знать! Занято твое сердце другим или я просто не твой типаж. Тебя не привлекают ни сильные, ни красавчики, ни умные. Ждешь ли ты идеального или вовсе не той ориентации. Что тебя так держит в нашем клубе, ведь ты даже жертвуешь учёбой ради него? Получаешь ли ты удовольствие от нашего раболепного преклонения? Ты загадка.       Я был бы рад обратить внимание на других девушек и, наконец, обрести счастье. Смущаться от воспоминания о первом поцелуе и всех нежностях, хранить что-то маленькое, ненужное, но напоминающее о любимой. Выкладываться по полной, зная, что где-то с трибун за мной внимательно следят её прекрасные и такие ласковые глаза.       Только в сердце, как паразит, как хроническое заболевание, только ты, Киёко. И все, что мне остается, это вырвать сердце из груди и, ощутив неимоверную боль однажды, избавиться от нее навсегда.       Тренировка уже началась: Хината что-то кричал о победе над всеми противниками, Кагеяма и Сугавара обсуждали связующих из других команд, а Нишиноя, заявив, что он станет лучшим либеро, пытался отбить град мячей, который сыпался на него со всех сторон. Тренер и все остальные подозревали, что Танака может вскоре уйти, но не давили на него и позволили принять решение самостоятельно. Потому появление его в зале без формы, в джинсах и кожаной куртке с рюкзаком за плечами, очень расстроило, но не удивило команду. Танака немного отошел от дверей и низко поклонился. «Спасибо!» – словно потерявший контроль мяч, это слово эхом отбилось от каждой стены. Парень не хотел долгих прощаний, похлопываний по плечу, просьб писать и звонить, ведь ничего этого не будет. Каждый член команды напоминает ему то, что он так сильно хотел бы забыть.       Мерный стук колес поезда лучше всего настраивает на философский лад. Я не знаю, что ждет меня впереди, и немного боюсь этого нового и неизведанного мира. Но пути назад уже нет. Я вырвал свое сердце.