***
Я никому не стал говорить о нашей встрече. Во-первых, вряд ли бы это кого-то заинтересовало, а во-вторых, просто не хотелось признаваться в собственной глупости. Однако когда через несколько дней после свадьбы Гермиона притащила к нам домой пухленькую стопку фотографий, я начал рыться в ней с несколько несвойственным мне рвением. Все было просто: мне хотелось взглянуть на то фото с бокалом, которое сделал Дэннис. Обычное любопытство, и, пожалуй, ничего больше. Мое внимание сразу же привлек десяток снимков. Сначала я никак не мог понять, что же с ними не так, или наоборот слишком «так»?.. Выручила, как всегда, Гермиона: заметив мои мучения, она улыбнулась и сказала, что эти фотографии ее тоже немало удивили, а потом положила передо мной одну из них, а рядом фото из другой пачки – и тут до меня дошло. С правого снимка мне бодро махали представители семейства Уизли, на левом же навечно замершая в своей красоте смеялась Джинни. Ну, конечно, ни одна из загадочных десяти фотографий не двигалась. - Как странно… Гарри, у нас на свадьбе работал фотограф-маггл?.. - Это должна знать Гермиона, думаю, она нам сейчас все и расскажет, верно? – мы с Джинни выжидающе уставились на мою старинную подругу. Гермиона кивнула и придвинула к себе несколько снимков. - Удивительно красиво, думаю, вы с этим согласны. Чувствуется, что их сделал великий мастер, способный схватить то самое вечно ускользающее мгновение прекрасного. Конечно, мне захотелось узнать, кто же оказался способным на такое. И, честно говоря, я не ожидала услышать от администратора волшебного фото-салона, что они такими вещами не занимаются. Представляете, он даже оскорбился, как я могла подумать, что кто-то из его сотрудников балуется маггловскими фото. Я настаивала на объяснениях, и, в конце концов, администратор пригласил одного из фотографов, который признал, что в тот день взял с собой мальчика-стажера, совсем юного, но чертовски талантливого. Правда, назвать имя мальчика он отказался. Мне оставалось только уверить их, что никаких претензий у меня нет, наоборот, все фото великолепны, а этот десяток и вовсе заслуживает особых похвал. Администратор только плечами пожал, но фотограф-наставник, как мне показалось, был весьма доволен. Даже не знаю, с чего бы ему скрывать столь многообещающего автора… - Может, готовит ему какой-то особенно впечатляющий дебют?.. – предположила Джинни. Гермиона с ней не согласилась, мы еще немного пообсуждали эту тему, да и переключились на другие. Попутно я успел просмотреть все «маггловские» фотографии. Той самой среди них почему-то не было.***
Не то, чтобы этот снимок был мне так нужен. Наверное, в бывшем герое просто внезапно взыграл страшный порок – любопытство, ведь до момента той странной встречи на свадьбе в моей жизни долгое время не происходило ничего тайного или загадочного... Думаю, кое-кто бы на это сказал, что я банально истосковался по приключениям на свою задницу. Как бы там ни было, мне чертовски захотелось узнать, действительно ли Дэннис тот самый юный талант, и если да, то почему не отдал ту фотографию. Мысль о том, что снимок мог просто не получиться, в моем мозгу по неясной причине не задержалась. Выяснить, где живет Дэннис Криви особого труда не составило. Куда сложнее оказалось, поднимаясь по лестнице старинного дома, сформулировать цель своего внезапного визита. Уже стоя под дверью его квартиры, я все еще перебирал возможные варианты, пытаясь найти хоть какой-то более-менее приемлемый. Так ничего толком не придумав, я решил сказать все, как есть – и нажал на звонок. Пока переливчатые трели сигнала заполняли внутреннее пространство квартиры, я вспоминал нашу встречу на свадьбе. Что меня тогда особенно смутило – парень ни разу не улыбнулся. Было ли это следствием моей бестактности, или он так изменился?.. Впрочем, особенно долго отвлекаться на размышления мне не пришлось. Дверь открылась сама собой, и я вошел в небольшую мягко освещенную прихожую. Хозяин дома так и не появился, видимо, благодаря каким-нибудь чарам, знал, кто пришел, и не считал нужным встречать его у порога. Что ж, меня это нисколько не расстроило, так что, избавившись от куртки, я прошел по коридорчику в единственную соединенную с ним комнату. Все открывшееся моему взгляду пространству заполнял свет. Поначалу все пять чувств дружно предположили, что кроме трепещущего воздуха и солнечных лучей в комнате нет вообще ничего. Но постепенно занятная иллюзия отступала, и мои глаза стали способны различить большой стол, окруженный дюжиной стульев, несколько книжных шкафов, и огромное окно почти во всю стену, у которого притулился диван. Я успел сделать к нему всего несколько шагов, как где-то сбоку открылась дверь, и послышался спокойный голос: - Добрый день, мистер Поттер. Кажется, я вздрогнул от неожиданности.***
Десять минут спустя я сидел на том самом диванчике и молча прихлебывал чай, не зная как начать разговор. Дэннис мне в этом помогать не собирался, это было понятно с самого начала, вот и теперь он сидел на стуле почти напротив меня и с непроницаемым лицом изучал свое отражение в полупустой чашке. Справляться предстояло самому, и я, сделав глубокий вдох, открыл было рот... - Не мучайтесь так, сэр. Скажите прямо, зачем пришли. – Дэннис резко отставил чашку и теперь смотрел прямо на меня. - Мне очень понравились твои фотографии, - наконец, нашелся я, - те, что ты сделал на моей свадьбе. - Вот как?.. - Да. Правда, я не нашел среди них одного снимка… - Значит, вы пришли за ним? – парень поднялся и, не взглянув на меня, вышел в соседнюю комнату. Я почувствовал себя очень неуютно. Ну, почему он так странно так себя ведет?.. Этот вопрос не давал мне покоя, потому что я никак не мог найти причину такой сильной неприязни. Мы слишком давно не виделись, а я был готов поклясться, что уже на свадьбе он смотрел на меня как на врага. Что я ему сделал? Дэннис вернулся быстро и, прежде чем сесть на тот же стул, протянул мне фото. Я бросил на него беглый взгляд и отметил, что никогда так хорошо не выглядел, как тогда. Счастливый, улыбающийся своим мечтам, с крохотными искорками на щеке, проникшими через тонкое стекло бокала, поднятого к солнцу. Дэннис действительно был необыкновенно талантлив. Теперь можно было уходить, но мне вдруг захотелось немного задержаться. - Давно ты занимаешься фотографией, Дэннис? - Не очень. С тех пор, как у меня появился аппарат, - парень махнул рукой на небольшую этажерку, где пристроился не слишком новый, но очень знакомый мне предмет. Сотни раз он вызывал у меня стойкое желание его разбить. - Это?.. - Вы верно подумали. Фотоаппарат моего брата. – Что-то вспыхнуло в глазах Дэнниса и через мгновение же погасло. - Прости… - За что, мистер Поттер? Сам не знаю, что на меня вдруг нашло, но я почувствовал глухое раздражение. - Дэннис, в конце концов, какого Мерлина все время «мистер» да «сэр»?! Я старше тебя на каких-то три года, мы вместе учились, вместе были в ОД и всегда были на «ты»! - Теперь вы старше на целую войну... Которую смогли пережить. - Ты что, пытаешься поставить это мне в вину? – кажется, я начал понимать, откуда дует ветер, и это мне совершенно не понравилось. – Мне действительно жаль того, что случилось с твоим братом. Но я к этому не имею никакого отношения! Стул громко скрипнул, так резко мальчишка встал. Как-то неожиданно для меня он преодолел разделяющие нас полтора метра, и... Я не знаю, как об этом говорить, честно. Помню мягкие прикосновения пальцев, слегка щекочущие кожу, легкое дыхание на моих губах… Сотню маленьких касаний, сложившихся в одно, чувственное совершенство... Где-то в его сердцевине захлебнулся я сам. - Колин был бы счастлив. – Спокойно отстранившись, Дэннис перевел взгляд на потрепанный фотоаппарат.***
- Он вернулся домой другим. Все лето, и каждые последующие каникулы я слушал его истории, и думал, что Гарри Поттер чуть ли не единственный ученик во всем Хогвартсе. Его фотографии, его поступки, брошенные случайно фразы – бывало, мы обсуждали их часами. Я так гордился братом, так радовался вместе с ним... И все время боялся, что мне могут не прислать заветное письмо в желтом конверте. Но оно, конечно, пришло, и тогда я принял его как должное, и стал с нетерпением ждать своего первого Хогвартского дня, надеясь если не на какое-то чудо, то на возможность хотя бы взглянуть на Великого Гарри Поттера. И вот все сбылось… А я никак не мог поверить. Смотрел по сторонам огромными глазами и молился по вечерам, чтобы это не оказалось сном. Брат постоянно старался быть рядом, но не для того, чтобы помогать. Нет, ему нужен был такой же безумный фанатик, ловящий любой случайный взгляд своего кумира. Поначалу мне это даже нравилось. Но однажды я спросил Колина, почему он рассказывал мне, что они с Гарри такие друзья, а на деле – хорошо, если пару раз столкнутся в коридоре. На это брат только беспомощно улыбнулся, и больше я не задавал подобных вопросов. Не будучи настолько увлеченным, как Колин, я мог совершенно спокойно наблюдать за объектом его восхищения. И что-то мне продолжало нравиться в великом герое, а что-то нет. Но откровением стало то, что Колин был для него всего лишь раздражающим фактором, назойливой мухой, от которой можно отмахнуться – и забыть о ней. Когда я как-то попытался мягко сказать об этом брату, он даже не стал меня слушать. И я отступился, почти перестав обращать внимание на его увлечение. Мы стали общаться реже… В ОД меня привлекла сама идея и возможность научиться чему-то стоящему, да и брат был рад, что мы снова заняты общим делом, хотя на самом деле все его мысли были заняты совсем другим. Он так старался на этих занятиях, Мерлин... При всей моей вдохновленности угнаться за ним было невозможно, и это стало меня бесить. Его фанатство начало казаться опасной болезнью. А потом Колину исполнилось пятнадцать, и все снова изменилось. Он больше не гонялся за Гарри Поттером по всему Хогвартсу с фотоаппаратом наперевес, ограничиваясь при встрече вежливой улыбкой. Я стал чаще видеть брата в общей гостиной среди одноклассников или окруженного книгами. Вроде бы нормальная картина, но я знал его лучше всех, даже лучше, чем наши родители, и чувствовал, что что-то не так. Мне было всего двенадцать, и я с присущей возрасту наивностью полагал, что на пятом курсе у всех мальчишек уже обязательно должны быть подружки. И естественно мне было интересно, есть ли девчонка у Колина, ведь я никогда не видел, чтобы он с кем-то особенно сближался. Но на заданный прямо вопрос он не ответил. Тогда, чтобы его расшевелить, я по привычке спросил про Гарри Поттера. «Ну, а он? Ты вроде говорил, что ему нравится Чжоу Чанг, верно?» - «У них ничего не получилось» - «Ой, правда?.. А почему?..» - «Не знаю, Дэннис, это их дело» - «А сейчас?..» - «Ему нравится Джинни» - «Джинни Уизли с твоего курса? Ух ты, а откуда ты знаешь?» - «Может, я и приставучий маленький придурок, но не идиот». Он так на меня посмотрел... Впрочем, то, что отразилось в его глазах, я понял только спустя год. И для этого мне потребовалось самому сунуть голову в петлю...***
- Вам пора, не правда ли, Гарри Поттер? – Дэннис впервые за все время с нашей встречи чуть улыбнулся, заметив, как дрогнула чашка в моей руке, когда я ставил ее на стол. Неловко поднявшись, я попробовал было проговорить какие положено слова прощания, но кто-то будто выключил звук, так что губы всего лишь беззвучно шевельнулись и замерли. Время стало вязким как смола, я буквально чувствовал, как его липкая суть медленно тянется и стекает на пол этой светлой комнаты. Казалось, еще чуть-чуть и я совсем завязну в потоке минут и секунд. Конечно, спустя несколько мгновений мое тело очнулось, неудобно согнутую руку закололо, и реальность с нежностью палача приняла меня в свои объятия. На этот раз Дэннис проследовал в прихожую следом за мной. Терпеливо и молча он наблюдал, как я мучительно пытаюсь справиться с шнурками на ботинках, курткой, как роняю все, что только возможно уронить. Нужно было уходить, но мой взгляд то и дело притягивали удивительные глаза Дэнниса, и не смотреть в них было совершенно вне моих сил. Сама собой распахнувшаяся дверь положила конец этой затянувшейся медитации. И отсчитывая ступеньки, ведущие на улицу, я упорно пытался понять, как так получилось, что фотография, которая вроде как и была целью визита, осталась лежать на столе… Но стоило мне приехать домой, как все это вылетело из моей головы, ведь близился отъезд в наше с Джинни свадебное путешествие. Столько требовалось сделать, о стольком подумать, что возможности размышлять на свободную тему не было никакой. Только устроившись на балконе роскошного люкса для новобрачных в самой престижной гостинице шикарного океанского побережья и лениво потягивая несколько слишком сладкий коктейль, я смог вспомнить, что было причиной той внезапной забывчивости. Конечно же, меня смутили глаза Дэнниса. Точнее, их такой странный цвет… Теперь я знаю, на что он похож – на океан, синий и глубокий. А тогда единственное подумал, что никогда прежде не видел таких глаз… Были голубые – яркие как у Джинни, ясные как у Дамблдора, подобные небу над головой. Были серые – блеклые как у Малфоя. Карие – теплые как у Гермионы. Синих же не было никогда… Моего плеча мягко коснулась женская ладошка, я перехватил и поцеловал ее, потом прижал к себе пахнущую солью Джинни, а из мягко рокочущих прибоем глубин, куда на наших глазах опускалось купаться солнце, на меня смотрел и улыбался синеглазый демон. Тогда я подумал, что черт бы все побрал, но мне нужна та фотография. По возвращении домой оказалось, что свадьба свадьбой, а дела имеют свойство накапливаться, так что пришлось потратить уйму времени на приведение их в относительный порядок, да и бесконечно звали в гости разные люди, отказать некоторым из них было невозможно… Так и получилось, что только под Хеллоуин я вспомнил про фотографию, и то потому, что смотрели снимки Гермионы из путешествия по Индии. Гермионе там все показалось чудесным, Рону – ужасным, но они явно были довольны, а это дорогого стоит. И не помню уже, кто первый (вроде бы Джинни) предложил ностальгическую акцию: взять и рвануть на Хеллоуин в Хогвартс. Идея была поддержана, одобрена семействами и вот мы нашей дружной славной компанией заняли купе в алом поезде, специальным рейсом отправившимся в путь. Мы смеялись, шутили, очень осторожно вспоминали прошлое… Пожирали тыквенное печение и шоколадных лягушек, с веселым удивлением рассматривая карточки, среди которых обнаружилось аж целых два «Гарри Поттера» и один «Дамблдор». Мы обсуждали всех знакомых и полузнакомых, кто из них чем занялся после школы, кто женился, кто пропал. К всеобщей радости выяснилось, что Малфой и Паркинсон расстались, причем скандал был порядочный, вроде как Малфоя поймали на чем-то эдаком. Рон аж чуть из себя не выпрыгнул, когда об этом рассказывал, Гермиона пыталась его успокаивать, Джинни, посмеивалась, положив голову на мое плечо… А я смотрел на всех них и думал, как же их люблю. Вот именно так – всех вместе, беззаботно несущихся к месту, где мы впервые поймали взгляды друг друга. Но стоило тяжелым дверям Большого Зала распахнуться, как я моментально почувствовал себя кретином: с дальнего конца гриффиндорского стола на меня настороженно взирала пара синих глаз, а их обладатель замер в совершенно неудобной позе. Сразу же в моей голове снова зазвучал спокойный голос, забыть который мне вряд ли суждено.***
«Это было незадолго до конца учебного года. Я просто проходил мимо группы старшеклассников, и бросил на них один беглый взгляд. С тех пор меня стал неотступно преследовать образ смеющегося растрепанного парня, казавшегося таким взрослым, но от этого не менее притягательным, образ личного проклятия моего старшего брата… И я понял все, что творилось с Колином. А потом началась война. Гарри Поттер не вернулся в школу, и мы толком ничего о нем не слышали много месяцев. Брат медленно сходил с ума, и я ничего не мог с этим сделать, во многом потому, что и сам был болен той же болезнью. Было невыносимо понимать, что ты ничего не можешь сделать... И вот наступило время битвы за Хогвартс. Гарри Поттер снова был совсем рядом, и для нас с Колином казалось очевидным участвовать в сражении. Но профессор МакГонагалл, естественно, думала иначе, и властной рукой отправила глупых братьев Криви в группу для эвакуации. Я, помнится, был страшно напуган и цеплялся за рукав старшего брата, боясь потеряться в этом море встревоженных людей. Но все же как-то упустил тот момент, когда он вывернулся из моего захвата... Почувствовав, что его нет рядом, я оглянулся и успел заметить, как он проталкивается куда-то назад. Я бросился было за ним, но людской поток несся четко в противоположном направлении...» - Дэннис замолчал. Застывший в своих воспоминаниях он был в тот момент похож на греческую статую – совершенную и бесстрастную. – «Вы не правы, я совсем не обвиняю вас. В конце концов, Колин погиб счастливым: он пытался защитить единственного человека, которого когда-либо любил, и был готов отдать жизнь всего лишь ради этой возможности. Не сомневайтесь, он знал, что его чувство не получит ответа, просто не было иного выхода, кроме как пойти за вами. Для меня – тоже, но мне не повезло». Вот так – не больше и не меньше, черти что. То ли отповедь, то ли признание в любви, и ни в том, ни в другом необходимости не было. Мне ничего не было нужно от этого мальчика. Мне должно было быть все равно. Абсолютно. Так же, как во времена Колина. Жестоко, но правильно, никто не говорил, что я обязан проявлять какие-либо чувства по отношению ко всем подряд. А я дал слабину…***
С замирающим сердцем, Гарри Поттер, оставив спутников в кабинете МакГонагалл, поднимался по каменным ступеням на третий этаж, потом шел прямо по коридору, и улыбнувшись Полной Даме, проник в гостиную Гриффиндора, пустую, поскольку большинство детей уже уснули на классических кроватях с пологом на четырех столбиках. И только в одном кресле у камина сидел, будто каким шестым чувством угадавший его настроение, Дэннис Криви, чей брат Колин погиб несколько лет назад на подступах к замку Хогвартс.