Согрей меня

В Москве сейчас зима, середина января, за окном бушует метель. Снежинки кружатся в бешеном темпе, белой пеленой застилая глаза прохожим, залепляя стёкла автомобилей, мчащихся по проезжей части. Но, похоже, метель поселилась ещё и в маленькой уютной квартирке в центре города, где в гостиной сидит, зябко ёжась и плотнее укутываясь в тёплый пушистый плед, голубоглазый блондин. Время от времени он поглядывал на дисплей своего мобильника и тяжело вздыхал, стуча зубами от холода. Холодно. Невыносимо холодно. И ничто не спасает от этой напасти: ни тёплый плед, ни толстый шерстяной свитер, ни дурацкий обогреватель, который нихрена не греет. Хотелось оказаться где-нибудь в жарких странах, лежать на горячем песочке, купаться в тёплом море. Но это только лишь мечты. Такие далёкие, такие призрачные… - Я дома! - в прихожей происходит какая-то возня, и спустя пару секунд, в проёме показывается хрупкая фигурка зеленоглазого шатена. Очки немного съехали вбок, а сам он весь румяный, раскрасневшийся от мороза. - Наконец-то, Кир, - ответил блондин. - Я уж думал, тебя ветром, блять, унесло. Почему не позвонил? - Батарея села, - объяснил Кирилл. - А с тобой что? Бледный какой-то, трясёшься... Слушай, а ты не заболел часом? - Не знаю я! Не знаю, - парень плюхнулся на подушку. - Хотя чувствую я себя вполне нормально. - Сев, вполне нормально - это не нормально, - лба коснулась прохладная ладонь. Тот немедленно подскочил на диване. - Твою ж мать, мне и так холодно, а теперь ещё и ты решил меня в сосульку превратить! - Прости, маленький, я не специально. Держи градусник, а я пока пойду отогреваться. - А ты скоро вернёшься? - Сева знал, что ляпнул глупость, но слово - не воробей. - Скоро, скоро, - пухлые губы дрогнули в улыбке. - Давай, меряй температуру, голубоглазый мой. Сева улыбнулся. Кирилл часто называл его «голубоглазый мой» за яркий небесный цвет глаз и светлые волосы, порой ёжиком торчащие в разные стороны. Он послушно запихал градусник под мышку и лёг обратно, прикрыв глаза. Очнулся он от лёгкого касания губ к щеке, затем почувствовал, как Кирилл забирает у него градусник. - Тьфу ты, блять, Сева, напугал. Я уж думал, ты действительно заболел. - Я же говорил, Кир, - тонкая улыбка мелькнула на губах блондина. Всего на пару мгновений. - Бля, почему в квартире такая морозяка? На улице в сто раз, наверное, теплее. - Я бы так не сказал, - повёл плечами Кирилл. Он тоже начинал замерзать. - Согрей меня, - тихо попросил Сева. Шатен скользнул по нему взглядом, затем решительно забрался под плед. - Я соскучился, Кирюш, - продолжал блондин, прижимаясь. - А ещё я боялся, что ты не придёшь. - Дурачок ты, Сев. Мой любимый дурачок, - Кирилл зажмурился от одного лишь ощущения его присутствия рядом с собой. Было хорошо. Было уютно. - Твой, - кивнул Сева, лаская взглядом каждую чёрточку его лица. Затем прикоснулся к его соблазнительным губам, очерчивая их контур. Резкий выдох обжёг кончики пальцев, но руку он не убрал. - Знаю, соблазнитель я так себе, но… - Ты не прав, - Кирилл покрепче прижал его к себе. Их губы нашли друг друга. Холодные пальцы блондина нежно скользили по его лицу, шее, плечам. Кирилл отстранился, затем поймал ладонь Севы в свою. Горячее, влажное дыхание кинжальным ударом пронзило тело блондина. - Какой ты холодный… Моя Снежная Королева, - зелёные глаза томно блеснули, а губы… Губы осторожно коснулись ладони, затем жгуче холодных пальцев, уделяя каждому столько внимания и тепла, сколько необходимо. Сева медленно, но верно таял от этой ласки, как пломбир на солнце. Свободной рукой он обнимал любимого за тонкую талию, словно боясь, что тот исчезнет. - Кир… - Что? - шатен нехотя отвлёкся от своего занятия и посмотрел на него туманным взглядом. - Не своди с ума... Я так долго не выдержу... - Ты же просил тебя согреть, - Кирилл как-то странно улыбнулся. Сева звонко расхохотался. - Я уже горю весь, - поймав недоверчиво-хитрый взгляд любимых глаз, он добавил. - Честно. - Посмотрим, - Кирилл вновь поймал любимые губы в свой плен. Поцелуй из робкого и нежного перерастал в голодный, страстный. На пол полетел тёплый бежевый свитер Севы и его белая водолазка, туда же отправилась и серая футболка Кирилла. Объятия становились всё более жаркими, касания - дерзкими, поцелуи - сладкими. От такого контраста температур тел оба парня сходили с ума. Казалось, в квартире стало жарко, эдак, на тридцать-сорок градусов. А страстные вздохи, протяжные стоны и вскрики ещё увеличили температуру градусов на десять-двадцать. Хорошо. Безумно хорошо. До боли, до хрипоты. Но уже плевать на всё. Абсолютно. Потому что ощущение физической и духовной близости срывало все тормоза, заставляя забыться в жарких объятиях, отключиться от внешнего мира и очутиться там, где нет ничего и никого, кроме тех двоих, влюблённых и любящих до безумия... - Ну что, согрелся, голубоглазый мой? - мягко улыбнулся Кирилл, чьи пальцы блуждали в светлой шевелюре Севы. - М? - тот только-только вынырнул из сладкой дрёмы и поэтому не расслышал вопроса. - Ты. Согрелся. Голубоглазый. Мой? - с расстановкой произнёс шатен. Сева уткнулся носом в его шею и пробубнил: - Ага. И когда это у тебя была такая выдержка? - Не знаю, сам удивляюсь, - Кирилл задумался на пару мгновений, затем произнёс. - Видимо, ты на меня так действуешь. Особенно сегодня. - Намекаешь на то, что мне надо часто мёрзнуть? - Сева обиженно нахмурился. - Глупенький, - Кирилл ласково провёл подушечкой большого пальца по припухшим от яростных поцелуев губам. - Я никогда не дам тебе замёрзнуть.