Камни в холодной воде

Составление списка отняло у Ямамото ровно три секунды. Ведь хотел он от Сквало только одного – быть вместе. С остальным они как-нибудь разберутся в процессе. - Такеши! - вот уж кого точно не ожидаешь встретить в таком месте, так это принаряженных, как на вечеринку, девчонок из театрального кружка. - А мы уже волноваться начали, что опоздаешь! - Это ты начала, - насмешливо поддела взволнованную Орегано Анжелика. - Я так ни капельки не волнуюсь. - Вы уверены, что стоило сюда приходить? - осторожно спросил Ямамото. - Это вообще-то опасно. - Сквало сказал, что если мешаться не будем, то ничего страшного, - Анжелика нашла глазами своего возлюбленного (тот уже отчитывал за что-то нелепо сутулящегося Леви), но даже махать ему не стала. - Да ладно тебе, Такеши, мы тут все не в монастырском интернате воспитывались. Умеем себя вести. - Не знал, что девушкам такое нравится, - Ямамото краем глаза отметил, как Занзас отправляет в нокаут очередного претендента — легко, словно куклу. - Я больше рестлинг люблю, - фыркнула кудрявая Джульетта. - Хотя тут тоже ничего так. Забавно. - По мне, так нет ничего лучше стрельбы: быстро, чисто, аккуратно, - слегка улыбнулась Орегано. - Но, даже если бы этот Занзас вдруг достал пистолеты, я бы всё равно за тебя болела, Такеши. - Мы же для этого и пришли, собственно, - Анжелика кивнула в сторону подтягивающихся поближе к ним девушек. - Как тебе группа поддержки, Такеши? Ямамото невольно вытаращил глаза. Они все здесь — ради него? - Я предлагала помпоны взять, с недели итало-американской дружбы остались, - задорно встряхнула кудряшками Джульетта. - Но меня никто не поддержал! - Он и так победит, - протянула обычно молчаливая Беата (если Ямамото правильно запомнил её имя). - У меня бабушка — цыганка, я такие вещи наперёд вижу. - Возьму тебя в следующий раз билеты лотерейные покупать! - рассмеялась Анжелика. Девушки принялись переговариваться о каких-то пустяках; Занзас сворачивал скулу очередной жертве; Луссурия веселился, пугая своими манерами рыжего, худощавого новичка... И Такеши почувствовал, что расслабляется. Важная штука перед любым ответственным делом, будь то бой, экзамен или просто серьёзный разговор — не перегореть ещё до начала. Конечно, надо готовиться, настраиваться, тренироваться; но перед самым началом — нужна маленькая остановка. Замереть, успокоиться, унять суету в мыслях и дрожь в руках. Вспомнился вдруг бейсбол: то предвкушение, с которым выходишь на площадку; хлопающие друг друга по плечу товарищи по команде; девчонки в коротеньких юбочках, со звонкими речёвками и теми самыми пресловутыми помпонами; пришедшие поболеть друзья — смущённо улыбающийся Тсуна, ворчащий Гокудера, Киоко в бейсболке команды, Хару с плакатом: «Вперёд, Намимори!», рвущийся поучаствовать Сасагава-семпай... Так вот что сделал для него Сквало. «Своё поле». То самое «дома и стены помогают», с помощью которого было выиграно немало спортивных и настоящих сражений. Именно Сквало поставил их с Занзасом в равные условия: не только заставив Такеши тренироваться изо всех сил, и подтолкнув к тому же всех, кто мог принести хоть какую-то пользу; но и обеспечив ему то, чего так не хватало в прошлый раз. Поддержку. Ведь одно дело — знать, что есть где-то любящие тебя люди: семья, друзья, единомышленники; и совсем другое — когда они рядом. Когда ты слышишь пронзительные вопли Сквало и ехидный смех Луссурии (и неважно, что на них - «форма команды соперника»); видишь заинтересованные взгляды одноклассников и просто знакомых ребят (на «кастинг» к Занзасу пришло неожиданно много народу); чувствуешь запахи духов и ещё какой-то косметики переговаривающихся рядом девушек. Они и правда пришли ради него. Пусть Сквало не мог привести сюда Тсуну, или Гокудеру, или Хибари Кёю — он привёл тех, кого смог. Всех, кого смог. Ведь Занзас — это не просто очень сильный противник. Не тот, кого можно одолеть, если тренироваться достаточно долго. Да даже и сколько угодно долго — не поможет. Есть только два способа его победить. Первый — стать таким же, как он. Целой Вселенной ярости, гнева и злости, сжатой до размеров человеческого тела. Болящей пустотой, в которой нет никого и ничего, кроме тебя и твоих страданий; и любые соседние Вселенные — просто жалкий, ничего не понимающий мусор. Всё, что тебе доступно — заставлять других людей кричать от боли. Чтобы слышать хоть что-то в этой пустоте. Чтобы не терять призрачную надежду найти того, кто поймёт твою боль. Ямамото удивился этим тяжёлым, каким-то чужим мыслям в своей голове. А потом понял, что просто «прочитал» Занзаса — так, как это было недавно в театральном кружке. Увидел то, что этот красивый, сильный и очень закрытый парень хочет показать этому миру. Так вот почему Занзаса так боятся. Он просто гениально играет свою роль. Вряд ли всё в этих его внутренних терзаниях — правда: для этого Занзас слишком молод, здоров и популярен; но он верит в них, и заставляет поверить других. Транслирует, как мощный передатчик, свои юношеские комплексы, круто замешанные на подростковом максимализме — и добивается успеха. Окружающие прекрасно делают себя мусором сами — нужно просто им немного помочь. Само собой, это не значит, что Занзас — какой-то там слабак. Его всего лишь можно победить — если действовать верно. Соревноваться с ним в искусстве «давления и подавления» - бесполезно: профессионалы всё делают лучше. Но ведь можно выбрать и другой способ сражаться. Способ Савады Тсунаёши. Не отталкиваться от людей, чтобы стать сильнее; наоборот — собрать их, как собираешь пальцы в кулак для удара. И победить. - Есть ещё желающие? - Занзас небрежно стряхивал с рукава невидимую глазу соринку, и Ямамото, оглянувшись по сторонам, понял — его очередь. - Ну, aut cum scuto, aut in scuto*, - Анжелика, старательно улыбнувшись, хлопнула его по плечу; потом вдруг махнула рукой, и звонко чмокнула в щёку. - Давай, Такеши! - Дино срочно домой вызвали, но я поклялась позвонить, как только ты выиграешь, - усмехнулась Орегано. - Иди и победи! - смешно выбросила вверх кулачок маленькая Джульетта. И Ямамото пошёл. - Ну что, мусор, хорошо тренировался? - вальяжно спросил Занзас, явно красуясь — то ли перед своими приближёнными, то ли перед девушками. - А ты? - вернул ему снисходительный взгляд Ямамото; и тут же получил в ответ резко подскочивший интерес соперника. - Ещё как, мусор, - настраивая себя, как струну, азартно выдохнул Занзас. - Ещё как! Тут-то всё и завертелось. Это было просто потрясающе: сражаться так, как обычно сражается Тсуна. Драться, помня всех, с кем когда-нибудь сталкивала жизнь. Черпать силу в их поддержке. И использовать уроки, которые они тебе преподали — иногда даже и не подозревая об этом. Меч: послушный, чуткий, пойманной за хвост птицей порхающий в руках — строго сжавший губы отец и бесшабашно скалящийся Сквало. Ноги, сами встающие в нужную позицию, безошибочно держащее равновесие и уклоняющееся тело — Сасагава-семпай с его отточенными инстинктами и всегда ускользающий Рокудо Мукуро. Умение контролировать дыхание, пульс и даже количество адреналина в крови — ироничный Луссурия и «делающая себя сама» Хром Докуро. Пламя, ставшее продолжением пальцев, летящее в цель, стоит лишь подумать — гибкий, как хлыст, Дино и заставляющий свои ножи танцевать Бельфегор. Желание победить любой ценой — Занзас ( в этом он лучший — а лишь у таких и надо учиться) и безумный когда-то, а потом спасший Такеши жизнь Бьякуран. Способность оценить ситуацию и предсказать следующий шаг противника — девочки из театрального и умнейший Ирие Шоичи. Абсолютная преданность избранному пути — безоглядный Гокудера и идеальный механик Спаннер. И те, кто научил никогда не сдаваться — стоящий до последнего Хибари Кёя и раз за разом поднимающийся Тсуна. Они приходили на помощь — каждый в своё мгновение; и до чего же приятно было «читать» Занзаса в такой компании! Видеть в горящих красных глазах сначала любопытство и азарт, потом — удивление, а чуть позже — самую настоящую, с начинающей прорастать изнутри неуверенностью злость. Кажется, Ямамото был первым, кто показал Занзасу, что тот — не пуп Земли. Такеши даже почти удалось сделать то, о чём он мечтал — изменить прошлое нескольких отдельно взятых людей. И кто знает, что могло бы случиться... Но тут, видно, спохватились какие-то ответственные за ход истории силы — мойры, парки или троюродные сёстры Бьякурана; и материализовали в этом «здесь и сейчас» своего выправляющего течение времени вестника — в виде здоровенного дядьки в очень дорогом спортивном костюме. Его не сразу заметили. Но свистел этот мужик так, что с лёгкостью посрамил бы и самого Соловья-Разбойника. Такеши и Занзас замерли одновременно — а потому оба не пострадали сверх уже полученных синяков и ссадин. - Кто первый дёрнется — отстранён от занятий на месяц! - рявкнул мужчина хорошо поставленным командным голосом. Имени его Ямамото не знал — это был преподаватель физкультуры у старшекурсников; но в Академии святого Луки даже учительница домоводства, хрупкая пожилая женщина, разнимая драку двух первогодок, на глазах Такеши «нечаянно» сломала одному из них руку. Так что учителей здесь не уважали только потенциальные самоубийцы. - Мы не нарушаем, сеньор Маркато, - громко, но не задиристо сказал не боящийся ни бога, ни чёрта Сквало. - Без оружия. - Я видел вспышки! - возразил тот. - Следующий умник отправится под домашний арест! Есть желающие? Переглянувшись, все, как по команде, уставились на застывших посреди поля соперников — решатся ли те продолжить, или подчинятся? Вот тут-то и проявилась разница между отличным, но простым бойцом Ямамото и привыкшим отвечать за себя и других Занзасом. - У меня отец старенький, его нельзя волновать, - и Такеши снова увидел ту самую, покоряющую девчонок улыбку Занзаса — солнечную, тёплую. Настоящую. - Мы уже уходим, сеньор Маркато. Прошёл мимо Ямамото — молча, не глядя — как мимо столба, и направился к своим парням. Такеши посмотрел ему вслед — и так жалко вдруг стало. Не был этот парень отморозком, что спит и видит, как бы избавиться от старика и занять его место. При всех своих тараканах в голове — отца он действительно любил. Может, только его и любил во всём свете. Вот почему «Колыбель» будет такой страшной: у Занзаса, потерявшего доверие к самому близкому человеку, просто не осталось ничего святого. И ведь даже чуть-чуть смягчить это — нельзя. Ни о чём не предупредишь. Просто нет таких слов. Тяжёлое это бремя — знать будущее. - Ты почти победил! - Джульетта, подскочив первой, восторженно, как большой пудель, запрыгала рядом. - Почти-почти! Все девушки были того же мнения; и Орегано, уже схватившаяся за телефон, щебетала в трубку что-то более чем восхищённое. - Давайте пойдём, пока сеньор Маркато не решил дать нам вдохновляющего пинка, - улыбнулась Анжелика. - А вообще - предлагаю поехать в город, и как следует отпраздновать! Ямамото задумчиво оглянулся. Сквало ушёл вместе с Занзасом — даже не сказал ничего; и кто знает, какие у них там планы. Вдруг тренировка на всю ночь по случаю едва не полученного боссом поражения? А девушки наверняка знают отличные места, где можно повеселиться... Телефон коротко звякнул, сообщая о полученной СМС-ке; и Ямамото впился глазами в лаконичное: «Приду. К тебе». Простите, девочки, но сегодняшний вечер — не для вас. - Кажется, всё-таки переволновался, - преувеличенно зевая, Такеши попрощался с девичьей компанией у ворот, где их уже ждал автобус. - Пойду, отосплюсь. - Как насчёт завтрашнего вечера? - шутки — шутками, а Джульетта, похоже, положила на него глаз. - Приём у сеньоры Гокудеры, - сказала Орегано раньше, чем Ямамото успел подумать, что же ответить. - Меня Дино тоже звал, но это как-то неловко, мы же официально не помолвлены. - Тебя их дочка приглашала, - припомнил Ямамото. - Бьянки. Просила Дино тебя привезти. - Ну всё, теперь не отвертишься! - расхохоталась Анжелика. - Ладно, Такеши, хорошо тебе отдохнуть! - И вам тоже! - помахав вслед девчонкам, он пошёл к общежитию. Нужно не забыть поговорить со Сквало на счёт Анжелики. Попросить расстаться с ней. Одно дело — просто девушки; но обманывать ту, которая стала Такеши почти как сестра — это никуда не годится. Почему-то Ямамото был твёрдо уверен, что спорить с ним Сквало не станет. Придя в свою комнату, он немного прибрался. Съел апельсин, почитал спортивный журнал, повалялся на кровати... Сквало всё никак не приходил. И звонить ему было глупо — вряд ли он задерживался потому, что решил поиздеваться. Почувствовав, что начинает нервничать, Ямамото пресёк это дело на корню: пошёл в пустую по случаю выходных общую ванную, включил воду погорячее, и просто валялся в ванне, пуская мыльные пузыри, фальшиво напевая бейсбольные гимны и совершенно ни о чём не думая. Экстремально глупое, но идеально расслабляющее занятие — можете сами как-нибудь попробовать. Когда вода остыла, он с удовольствием вытерся, и в одном полотенце пошлёпал к себе — вероятность встретить кого-нибудь в коридоре была почти равна нулю. - Я тебе звонил, - сказал подпирающий стенку возле его двери Сквало — растрёпанный, как всегда, и с какой-то бутылкой в руках. - Телефон в комнате забыл, - толкая дверь бедром, ответил Такеши. - Давно ждёшь? - Не, минут пять, - Сквало вошёл следом. - А то бы уже обыскал тут всё вокруг. - Ну и хорошо, - Ямамото запер замок, и даже подёргал ручку — для полной уверенности. - Это ты чтобы не сбежать? - неуклюже пошутил Сквало за его спиной. - Это чтобы не убивать тех, кому вздумается не вовремя прийти, - обернувшись, улыбнулся Такеши. - О, а это зачем? - Отпраздновать, - Сквало держал бутылку так, словно собирался ею обороняться. - У тебя стаканы есть? - Ага, - отобрав у него бутылку, Ямамото сунул её куда-то за тумбочку. - Только пить мы не будем. - Это же не фигня магазинная, - не понял Сквало. - Оно хорошее! Мой братец делал, а он умеет. - Не хочу, чтобы мы потом свалили всё на то, что пьяные были, - серьёзно сказал Такеши. - Да я же не для этого! - возмутился Сквало. - Оно не крепкое! Как компот почти! - Ну, тебе некрепкое, - пожал плечами Ямамото, - а мне... Как говорит Гоку... один мой друг: «Что итальянцу хорошо, то японцу — три дня похмелья». Так что извини. - Да и ладно, - Сквало как-то неуверенно оглянулся, и Такеши с удивлением понял, что тот нервничает. Ведь явно специально не стал Ямамото к себе звать — чтобы ему спокойнее было; а теперь сам разволновался. Ну, раз уж Такеши тут на «своём поле» - ему и начинать. Он подошёл вплотную, взял Сквало за руки... и зачем-то приложил их к своим раскрасневшимся, влажным щекам. - У тебя пальцы холодные, - невнятно пробормотал он в ответ на изумлённый взгляд. - В тот раз были. Сквало помолчал немного, а потом потянулся, и как-то по-детски чмокнул его в нос. - Морщишься, - сообщил он коротко. - Смешно. Целоваться было очень здорово — и не подумаешь ведь, что можно так сильно соскучиться по человеку, которого видишь каждый день. Сквало сразу почувствовал себя «в своей тарелке» - волноваться перестал, и даже покомандовать попробовал. - Давай ты лучше ложись, - толкая Ямамото к кровати, пробормотал он. - И это, ну, глаза закрой. - Нет уж, - путаясь дрожащими от нетерпения пальцами в пуговицах его рубашки, пропыхтел Такеши. - Чёрта с два. Не собираюсь я ничего закрывать. Хотя в кровати они всё же оказались — как-то незаметно: очень уж увлекательное это дело — раздевать кого-нибудь. - П-погоди, - с трудом оторвавшись от поцелуев, Сквало наклонился за своими упавшими на пол брюками; вытряхнул из кармана какой-то тюбик и с третьей попытки открутил крышку. Ямамото молча наблюдал — как-то не приходило на язык ничего разумного. Или хотя бы членораздельного. Выдавив гель на ладонь, Сквало задумчиво оглядел его, а потом поднёс ко рту и подышал, согревая. - А то некоторым тут холодно, - ворчливо заметил он. - Ага, - Ямамото решил сказать хоть что-то. - Больно? - пальцы у Сквало стали скользкие и липкие, но было совсем не противно — несмотря на то, куда он ими лез. - Щекотно, - честно сказал Ямамото; и добавил, глупо хихикнув, - никогда в доктора не играл. Похоже, наверно. - Блин! - фыркнул Сквало. - Ты своей чушью весь настрой сбиваешь. Эротический. - Слабоватый, значит, настрой, - кусая его за ухо, максимально умным (как ему казалось) голосом сообщил Такеши. - Раз так сбивается легко. - Ну всё, - Сквало швырнул тюбик на тумбочку. - Ты дотрынделся, Ямамото. Честно сказать, никакой особый настрой им и нужен-то не был: в пятнадцать лет проблема не в том, чтобы захотеть и смочь; скорее уж - как не кончить через десять секунд. Ямамото ещё более-менее держался, а вот Сквало совсем пробрало. - Я попробую, ладно? - шепнул он сбивчиво. И даже ответа дожидаться не стал. Через две минуты ошарашенно хлопающий глазами Такеши чётко усвоил одну вещь: самое лучшее в сексе между двумя парнями — то, что он быстро кончается. Нет, в жизни бывало и побольнее — даже и намного больнее, когда серьёзно ранят; но вот ничего такого, чтобы упоённо постанывать, как Сквало, Ямамото и близко не почувствовал. Обидно как-то: готовился-готовился... и пшик. Он уставился в потолок, пытаясь понять, что же сделал неправильно. Потом заметил, что Сквало уже очухался от своего блаженного глядения непонятно куда, и теперь сверлит его взглядом. - Сквало, - не слишком радостно попросил он, - не смотри так. - Как? - Как будто я от этого могу забеременеть, и ты заранее прикидываешь, не придётся ли тебе на мне жениться. - Чёрт, - виновато пробормотал Сквало. - Больно, да? - Угу, - не стал врать Ямамото — куда уж теперь врать-то. - Не очень. Терпимо. Сквало длинно, затейливо выругался; из цензурных слов в его речи при желании можно было составить фразу: «А я ведь тебе обещал, что больно не будет». - Да не грузись, - махнул рукой Такеши. - Сказал же — терпимо. - Это не должно быть «терпимо»! - проскрежетал зубами Сквало. - Это, блин, для удовольствия! - Похоже, это как на велике кататься, - Ямамото не умел долго сердиться — ни на Сквало, ни на судьбу. - Удовольствие — не сразу. Сначала пару раз коленки разобьёшь. Обняв его, Сквало заговорил куда-то в шею: не от особой нежности, а просто так меньше неловкости — когда в лицо не смотришь. - Завтра ещё попробуем, ладно? Всё получится, честное слово! - Лучше сейчас давай, - возразил Ямамото; и пояснил на недоумевающее хмыканье, - ты же только что. Ну, это. А второй раз всегда проще. Контролировать. Ну, я за себя говорю. - Ты умнее меня, похоже, - Сквало приподнялся, и посмотрел Такеши прямо в глаза. - Обидно даже. - А ещё я не кончил, и поэтому злой, - простодушно заявил Ямамото. - Не хочу, чтобы мы опять поругались. - А ещё ты простой, как веник, - сообщил ему Сквало. - Всё, комплекс неполноценности прошёл. Так, где там эта штука липкая... - Так точно не больно? - в третий раз спросил Сквало. - Не больно, - терпеливо ответил Такеши. От смазки уже аж хлюпало, но Сквало почему-то не переходил к «решительным действиям», а чего-то всё возился и возился. И довозился. - Мм! - почти жалобно простонал Ямамото. - Как ты это так... там... о-оу... эээ... мгх! - С непривычки долго, - облизал губы Сквало, - зато теперь я знаю, куда чего... Такеши кончил почти сразу; и точно постеснялся бы попросить ещё. К счастью, Сквало сам догадался — полез, ничего не спрашивая. Неудивительно, что люди из-за секса творят черти что — Ямамото и сам бы сейчас много чего наворотить мог. - Давай уже, - почувствовав, что вот-вот — и всё, заставил себя сказать Такеши. - Нормально. - Точно? - видно было, что Сквало хочется — просто до жути, но он сдерживается, боясь опять сделать больно. - Быстрее! - выдохнул Ямамото, чтобы и самому не передумать ненароком. Не успеть испугаться. Во второй раз было не так больно; но удовольствие всё равно уплывало, заменяясь противным «терпимо». И Такеши схитрил — совсем чуть-чуть, капельку. Положил ладонь на скользкое от пота, напряжённое плечо Сквало — и потянул Пламя. Спрашивать не стал — Сквало же ему сам разрешил не спрашивать. Просто потянул — немного, Сквало не заметил даже. Конечно, это было нечестно; и потом наверняка за это заплатить придётся — болью, или ещё чем-то; но это ведь потом. Сейчас — отпустило. Ушло всё плохое, тяжёлое, неприятное; и осталось — счастье. Счастье быть вместе. «Совсем вместе», как говорил Сквало. - Так хорошо, - подаваясь навстречу Сквало, прошептал Такеши. - С тобой. И потом им было уже не до разговоров. На следующее утро Ямамото Такеши открыл для себя целых две очень важных истины. Во-первых, однополые отношения не одобряются высшими силами — иначе с чего бы у него всё так болело (особенно задница и почему-то левая рука)? Во-вторых, в Италии за такое отправляют в ад. Да, прямо вот так вот, без суда и следствия, с утра пораньше. А где ещё, по-вашему, вдобавок к боли будет пересохшее горло, острая нехватка воздуха и кошмарный, отвратительный звон в голове? Надо было, наверное, дома этим заниматься — японские божества, как подсказывал интернет, как-то попроще относились к подобным вещам... Звон внезапно смолк — чтобы через мгновение вернуться с новой силой; и Ямамото, вполне справедливо рассудив, что «лучше ужасный конец, чем ужас без конца», с трудом продрал глаза. Да уж, с адом он погорячился. Причина большинства его страданий была вполне материальна, и даже легко различима невооружённым глазом. Сквало. Ночевать к себе он, естественно, не пошёл; а кровати в таком приличном учебном заведении, как Академия святого Луки, на двоих, само собой, не рассчитаны. Такеши пришлось спать на боку, почти не шевелясь; руку его Сквало подсунул куда-то под себя; да ещё и, для полного счастья, стиснул Ямамото в почти буквально железных объятиях — то ли чтобы тот ночью не сбежал, то ли чтоб с кровати не грохнуться. Да и задница, если подумать, тоже болела из-за него... Словом, на сладко сопящего Сквало можно было свалить все симптомы (и неизвестно как оказавшееся здесь толстое одеяло), кроме одного — звона. Впрочем, тут нечистая сила тоже оказалась ни при чём. Звонил телефон — упорно, настойчиво, не сдаваясь. Пришлось взять его на ручки и успокоить. Так Ямамото узнал, что сейчас — шесть утра, и что звонит Дино Каваллоне. - Привет, - прохрипел он в трубку (воды в стакане на тумбочке не было — то ли выпили ночью, то ли разлили, разве теперь вспомнишь). - Что случилось, босс? - Во, это «босс» сегодня пригодится! - отвратительно бодрым голосом прокричал Дино. - Извини, что так рано, но мне очень нужна твоя помощь! - Уже одеваюсь, - без лишних расспросов ответил Такеши; и, прижав сотовый плечом к уху, принялся отцеплять от себя крепко спящего Сквало. - Куда бежать, кого бить? - Бить пока не надо, - рассмеялся Дино. - Это по поводу сегодняшнего приёма у сеньоры Гокудеры. - А он разве не вечером будет? - кто их знает, этих гламурных дамочек — вдруг теперь в моде банкеты на рассвете? - На праздник приезжает очень важный деловой партнёр отца, - начал объяснять Каваллоне. - Из-за границы. Меня попросили встретить его в аэропорту — политика, сам понимаешь. А с одним Ромарио вроде как мало чести, поэтому и прошу тебя поехать со мной. Для солидности. - Не вопрос, - Дино был хорошим другом, и никогда ни о чём не просил, так что отказать сейчас было бы просто свинством. - У меня есть время на душ? - Полчаса хватит? Просто ехать далеко... - Через полчаса буду у главных ворот. - Отлично! Отцепленный Сквало тут же разлёгся, заняв всю кровать; и Такеши, поумилявшись секунд двадцать, отправился в ванную. Бьющие сверху прохладные струи быстро привели его в норму — почти ничего не болело, и даже есть захотелось; но было уже некогда. В комнате он открыл шкаф. Выбрал подходящий костюм — что-то подсказывало, что для встречи «важного гостя» джинсы и футболка не годятся; и, завязывая галстук, снова посмотрел на спящего Сквало. Записку, что ли, ему оставить? Так разорётся ведь про «девчоночьи штучки» - это уж как пить дать; а то и вовсе драться полезет. СМС-ку послать? Разбудишь ещё. Ямамото переминался с ноги на ногу, и всё никак не мог уйти. Вдруг его взгляд упал на валявшуюся на письменном столе небольшую коробку. О, а это мысль. Такеши вытряхнул на коврик перед кроватью всякую канцелярскую мелочёвку — скрепки, кнопки, ластики; и сложил из них то, что повторял этой ночью. «Так хорошо». На «с тобой» уже не было ни скрепок, ни времени; но он решил, что и так нормально. Может, Сквало улыбнётся. И даже не отлупит его потом. В машине был кондиционер, играла какая-то негромкая музыка, а ещё Дино спас Такеши от голода, поделившись яблоками из большого, шуршащего пакета. - Ромарио из дома привёз, - несколько смущённо признался он. - Мои любимые. Ромарио только молча улыбнулся, и чуть прибавил скорость. По дороге они грызли яблоки — очень сладкие, перебрасывались каким-то малозначительными словами и просто наслаждались этим хорошим, таким спокойным утром. В аэропорту, несмотря на ранний час, уже было многолюдно — только что приземлились несколько международных рейсов; и люди сновали туда-сюда, создавая обычные для всех аэропортов во всём мире суету и некоторую нервозность. Нужный терминал нашёлся быстро; и Дино, Ромарио и Такеши стали терпеливо ждать появления «важного человека». Ямамото даже не спросил, кто это — да какая разница; просто прислонился к ещё закрытому в это время цветочному ларьку и бездумно рассматривал огромное табло с расписанием. От скуки и духоты его уже через несколько минут потянуло в сон; некоторое время он протяжно зевал, пока Дино не оторвался от купленной с лотка газеты, и не отправил его за кофе. - Думаю, недолго уже, - улыбнулся он. - Мне тоже стакан возьми, а то начну зевать при госте, и он решит, что я плохо воспитан. - Я быстро! Аэропортовский кофе пах совсем не так, как настоящий; но оказался не слишком противным на вкус. Отхлёбывая из своего стаканчика, Такеши медленно пошёл обратно, разглядывая по пути людей, вещи и вообще всё подряд. Нежданным, но очень приятным сюрпризом было наткнуться на пассажиров с японского рейса. Ох, как же давно он не слышал в живую родной речи! Нет-нет, что вы, Такеши не собирался подслушивать; но ведь в людном месте обычно и не говорят ни о чём важном: так, о погоде там, о еде, или какие сувениры купить. Ничего страшного, если он и услышит две-три фразы, правда же? Ямамото скользил взглядом по вызывающим ностальгию лицам, и вдруг словно споткнулся. Не может быть. Это был мальчик: лет семи или восьми, в аккуратном строгом костюмчике, очень чистенький и серьёзный. Такеши не видел его никогда в жизни — и всё же, несомненно, довольно неплохо знал. В другом времени. Устоять перед искушением пообщаться с ним было невозможно; и Ямамото, поставив стаканы с кофе на ближайшую стойку (да кто на них позарится), решился подойти к мальчику. Тот стоял возле большого чемодана на колёсиках, как маленький отважный часовой; и поглядывал на приближавшегося к нему молодого человека с глубоким подозрением. Не дойдя нескольких шагов, Такеши остановился; и сделал то, что обычно срабатывало с маленькими детьми: присел на корточки и дружелюбно улыбнулся. - Привет, - сказал он не слишком громко. - Меня зовут Ямамото Такеши. И исчез. *со щитом или на щите