Деменция

Джен
PG-13
Завершён
41
Пэйринг и персонажи:
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
41 Нравится 3 Отзывы 5 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      — …Это не тот случай, — процедила Акико, избегая смотреть в глаза членам Агентства. — Здесь уже нельзя ничего регенерировать. Я… я не могу помочь, только ждать.       Ацуши был единственным, кто не смог сдержать судорожного выдоха.       Непобедимых действительно нет. Можно увернуться от пули, можно успеть первым ударить. Можно деактивировать способность, если твой убийца — одарённый.       А можно во время задания потерять бдительность, спасая коллегу.       Дадзай сидел неподалёку, с улыбкой разглядывая собравшихся. Он спокоен, его взгляд был ясен. Никаких ран и шрамов, никаких обычно отстриженных при травмах головы волос — всё благодаря Ёсано. Только интерес в глазах был незнаком. Так смотрят на что-то, увиденное впервые.       Ёсано Акико может вырвать из лап смерти, но Дадзай жив и физически полноценен, так почему он так смотрит на них?       Куникида назвал это «приобретённым слабоумием». А Акико — «деменцией».       Несмотря на такое, несомненно, страшное слово, на перечёркивающий жизнь диагноз, Осаму не казался больным или безумным. Да, у него была проблема с памятью, он с трудом подбирал слова при разговоре и вообще старался отмалчиваться, но по-прежнему вёл себя адекватно — даже адекватнее обычного — и всякую чушь не порол.       «Разве так себя ведут слабоумные?» — удивляется Ацуши и думает уже спросить у Ёсано, как его окликает, как ни странно, Дадзай.       — Никто не брал трубку, так что я решил сам её взять и позвать кого-то — непривычно извиняющимся тоном говорит бывший мафиози, а потом вздыхает. — Я не знаю, кто это звонит, но он, кажется, злится.       И ничего странного нет, ведь едва Накаджима поднёс телефон к уху, как на другом конце раздалось странное шелестящее: «Какого чёрта?», несомненно принадлежащее Накахаре Чуе. Ладони оборотня вспотели. Потеря такого опасного противника вполне может активизировать их врагов, так что пока лишь Агентство было в курсе трагедии Дадзая Осаму, и поэтому Ацуши не знал, что может сказать бывшему напарнику своего наставника.       — Деменция, — сорвалось с губ прежде, чем он одумался. Ему даже не хотелось уточнять, что стоит за этим словом.       В трубке звенела тишина.       При деменции, помимо памяти, теряются и навыки. Это точно было правдой, потому что оказалось, что Дадзай почти ничего не умел. Нет, считать, читать, и так далее, слава Богам, мог, но пользоваться компьютером или вскрывать замки он разучился. Даже трубку при звонке Накахары взял только потому, что при её поднятии вызов автоматически принимался. Способность действовала, что приносило облегчение, но наряд ли Дадзай знал, что это именно способность.       Удивительно, но узнавшие об Осаму знакомые — в том числе и из Портовой Мафии — решили как-то помочь. Даже врага терять тяжело, да?       Дадзай сидел и, хмурясь, перебирал фотографии. Прошла только неделя, но всё оставалось стабильно, так что вопрос о госпитализации отпал. Но за ним по-прежнему нужно было присматривать, и чаще всего вызывался Накаджима. Он был слишком многим обязан, чтобы оставлять своего наставника.       Все фотографии лежали в конвертах, подписанных теми, кто их принёс. На одном даже виднелись аккуратные иероглифы имени босса Портовой Мафии.       — О, с этого ракурса я выгляжу мужественнее.       Осаму с довольным лицом рассматривал один из снимков. На другом, лежащем рядом, трое мужчин, в том числе и Дадзай, сидели за барной стойкой. Если человек в очках казался хоть как-то знакомым, то медноволосого — судя по прочим цветным фотографиям — мужчину Ацуши никогда не видел.       «Сакагучи Анго», — значилось на конверте. А чуть ниже, неровно, будто отправитель не был уверен в своей идее, тем же почерком было приписано:       «…и Ода Сакуноске».       Но прошли ещё недели, и ничего не помогало. Конечно, в таких случаях не ждёшь улучшения — лишь бы хуже не становилось, но со временем в сердцах вооружённых детективов рождалась паника. Всё-таки заболевание непредсказуемое, да и все одарённые живучие — взять того же Акутагаву, наверняка страдающего серьёзным заболеванием лёгких, но по-прежнему живого и временами выглядевшего свежее обычного. Так почему всё ещё нет никаких изменений, но есть ощущение какого-то конца?       — Двойное самоубийство нельзя совершить в одиночку...       Хотели изменений — получите.       Нисколько не весёлый, со странной хрипотцой голос резал слух. Раньше эта песня звучала иначе, более лениво и как-то показушно.       — А вдвоём… Ацуши, это ты?       Похоже, его выдал скрип двери.       — Простите, если помешал, — на самом деле, парня всегда пугала эта песня, но сейчас он был счастлив, что Дадзай её вспомнил. И пусть он пел её надрывно, но голос при обращении звучал мягко, по-доброму. Всё в порядке.       За Осаму нужен постоянный присмотр, на всякий случай. Если верить Акико — а как ей не верить? — немалая часть больных погибала из-за несчастных случаев. Поэтому за бывшим мафиози и следили, даже галстук отобрали — вдруг задушит себя ненароком. Бинты же после долгих споров оставили, да и снять их было затруднительно, ведь, несмотря на доверие, Дадзай побаивался прикосновений к себе, особенно угрожающих.       — Я осмотрел все фотографии. Ты пришёл за ними?       Накаджима взглянул на комод, куда указал наставник. На нём лежали распечатанные конверты, вновь наполненные фотографиями. На каждом было крупно — наверняка незаточенным карандашом — под именем отправителя было написано:       «Простите».       — Я почти ничего не вспомнил из этих фотографий, — всё ещё мягко говорил бывший мафиози. — Только образы… И то, что на некоторых есть давно умерший человек.       Наверняка тот, с медными волосами, сидевший рядом с самим Дадзаем и Анго. Так вот почему Ацуши его не знал!       — Ты знаешь его? Ты знаешь… — Дадзай запнулся, очевидно, вспоминая имя, — знаешь Одасаку?       Парень покачал головой. Осаму вздохнул и прилёг на расстеленный — наверняка с утра не убранный — футон.       Его глаза резко потускнели. Он поднял взгляд на Ацуши.       — Я никак не могу вспомнить. Ни фото, ни даже разговоры не помогают. А Ода… Я знаю, что единственный видел его смерть. Но не могу вспомнить, что же случилось. Мне даже стыдно.       Всё ещё мягко. Но так отчаянно горько.       — Ощущение, будто на меня все будут в обиде. Меня это удручает. Накаджима почувствовал, как сердце замерло. Он будто только сейчас окончательно осознал, что его наставник действительно болен. Приобретённым слабоумием. Деменцией.       Осаму отвернулся, подогнув колени. Ацуши хотел было пожелать ему доброй ночи, но со стороны Дадзая донёсся тихий, приглушённый стон, резко переросший в всхлип. Затем он затих.       Большего всего на свете сейчас оборотень боялся побеспокоить Дадзая и снова увидеть его слабоумный взгляд. Он был готов признать это трусостью, но знал, что лучше так, чем снова видеть эти слабоумные тусклые глаза. От них веяло болью и страхом.       А можно ли вообще как-то помочь?       «Навряд ли», — набатом стучало в голове Накаджимы. — «Навряд ли».       Непобедимых действительно нет. Можно увернуться от пули, можно успеть первым ударить. Можно деактивировать способность, если твой убийца — одарённый. Можно во время задания потерять бдительность, спасая коллегу.       А ещё можно банально не выдержать. Как это случилось с Дадзаем Осаму.       Куникида назвал это «ударом», а Акико — «сердечной недостаточностью».       Сердечная недостаточность у «неполноценного человека». Почти смешно.       В груди нестерпимо ноет при взгляде на спокойного Дадзая, лежащего на футоне, уже на спине. И эта боль только усиливается из-за шелеста ткани. Танидзаки отвёл Ацуши в сторону, позволив тем самым Ёсано накрыть тело.       Тело. Вот уж не верится, что теперь Осаму можно назвать таким словом.       О его смерти всем сообщат Фукудзава и Куникида. Но смотреть в глаза всем знакомым своего наставника Накаджиме всё равно придётся.       И он больше чем уверен, что будет смотреть тем же взглядом, что и Дадзай прошедшей ночью.
Отношение автора к критике
Приветствую критику в любой форме, укажите все недостатки моих работ.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.