Манъёсю. Часть 1. Лунный пион, что в императорском дворце

От автора: эта часть хорошо заходит под муз.композицию, которая в плейлисте выглядит как-то так > ЙПЖЮєк№в - пLБЦ»рЙЅЎ«ФВѓк¤жТ№Ў И без того светлая кожа мужчины становилась еще бледнее в свете луны. При этом было в нем что-то совсем не от луны... Не отрывая взгляда от сказочника, юноша думал, почему он так сильно будоражит его душу. Только от того, что в его сердце нашли приют тысячи сказаний и историй - или есть что-то еще? Большие глаза цвета хрустальной бирюзы старались не просто всмотреться в прекрасные черты лица, а заглянуть глубже... в самую душу. И тут мужчина мягко улыбнулся ему и провел рукой по щеке. В этот момент Каи понял, что было в этом человеке необычного, что ставило его на ступень выше всех людей - сказочник носил внутри себя Солнце. Принц был воплощением Луны, а он был Прекрасным Солнцем. Тепло жизни окутывало его тонкой аурой, оно хранилось в уголках робкой и застенчивой улыбки, оно перемешивалось с кровью и текло по сильному телу. Тепло этого Солнца было в каждом прикосновении, именно поэтому, когда сказочник провел своей рукой по щеке юноши, принц почувствовал, как его тревоги уходят, растворяясь в невидимом сиянии. Перед ним стоял любимец богини Аматерасу, человек, которого она оберегала и с которым делила свою сущность. Каи тихонько поддался на маленькую ласку и накрыл щеку своей рукой, чтобы как можно дольше сохранять чужое тепло. - Асахи... Утреннее солнце, такое теплое, но не обжигающее. Дарующее новый день, но не слепящее глаза. Теперь это имя навсегда останется в юном сердце принца. Утреннее солнце. Вот так однажды он встретил брата Аматерасу, темной осенней ночью, вылетев из золотой клетки. - Однажды славному воину за его подвиги высшие силы дали напиток бессмертия, - начал вдруг рассказывать молодой человек, не отрывая взгляда от бесконечных бирюзовых глаз, - сказав, что проглотив его, воин станет святым и вознесется на небо. Воин вернулся домой и отдал напиток жене, которая спрятала его в надежное место. Однако о напитке узнал ученик воина, и когда тот был на охоте, пробрался в комнату к жене своего учителя и стал угрожать и требовать отдать ему сосуд с напитком. Жена воина, понимая, что не справится с учеником, и что он все равно заберет напиток, сама его выпила. Как только она это сделала, она почувствовала, что стала легкой, как облако. Она взлетела и устремилась к небу. Женщина очень не хотела расставаться с мужем, поэтому выбрала место самое близкое к миру людей - луну. И стала богиней луны. Кагэкиё улыбнулся шире, сузил глаза и чуть заметно пожал плечами: у него было много историй. Он погладил Каи по голове, словно тот был его младшим братом - любимым братом, которого он мог бы учить и защищать. Каи внимательно слушал новый рассказ, который стал моментально очень дорог ему. Ведь в нем шла речь о его покровительнице. Принц всегда думал, как выглядела Луна, когда была еще в человеческом теле. Почему-то в его глазах она была похожа на императрицу. Такую же прекрасную и далекую, как серебряная богиня. В глазах юноши мелькнул отблеск озера печали, что плескалось в его душе. И вот Солнце вновь ласкало его, как маленького котенка, медленно проводя по мягким волосам. В голове юноши возникла безумная идея, он более не видел дороги назад и был готов на все, лишь бы только не потерять этого человека. В молодом сердце взыграла беспричинная ревность ко всему вокруг. Он хотел, чтобы этот мужчина был сегодня только его, хотел, чтобы он смотрел только на него и рассказывал свои сказки только ему. Только одну ночь, а с первыми лучами солнца он отпустит маленького бога дарить счастье другим. Мягко, но настойчиво взяв руку Асахи, принц плавно развернулся и повел молодого мужчину по дороге, ведущей за город. Только в одном месте он может спрятать свое Солнце. В своем тайном месте, где он скрывался от людей еще в далеком детстве. Каи вел мужчину в сторону дворца, но до него дорога была еще долгой, а где начинались владения императора не знал никто, кроме императорского казначея, поэтому в дальнем парке семьи повелителей могли гулять все. Там и было спрятано убежище принца. Надежно охраняемая небольшими холмами, утопающая в лесу, это была небольшая полянка на берегу огромного озера, подобного зеркальной глади, на которой росла многовековая плакучая ива. Приведя Асахи именно туда, юноша скинул темный плащ с плеч, оставшись в безупречном кимоно, цвета морских волн, и подошел к самому краю воды. Он аккуратно присел и омыл руки и лицо. Волосы, бережно собранные в ленту, тихонько развевались на ветру. Каи встал и повернулся к сказочнику, на его юном лице играла нежная улыбка. - Расскажи мне, что стало с прекрасной О-Цуру? Принц подошел к могучему стволу дерева, и его силуэт немного скрылся среди длинных ветвей, но глаза все так же неотрывно смотрели на мужчину. "Не уходи от меня Солнце... Побудь моим еще немного..." Действия юноши немного удивили Асахи, но он послушно последовал за ним, позабыв о том, что все свои вещи оставил в том заведении, что теперь оказалось позади. С собой у сказочника из оружия был лишь сето, но в случае опасности молодой воин сделает все, что в его силах, даже если в руках окажется простая заколка. Тело трепетало от волнения, сердце колотилось, не желая успокаиваться, в груди поднимались восторг и счастье: Кагэкиё шел за сказкой, ведомый прекрасным духом куда-то в прохладу и свежесть растений, шепчущихся о чем-то с водой и отражающейся в ней луной. Улыбка, по-детски удивленная и счастливая, не сходила с лица юного Тайры, он часто дышал, чтоб сердце своими беспорядочными и сумасшедшими ударами не убило его, в теле словно бурлила некая энергия, которая, казалось, вот-вот могла поднять в воздух: Асахи и так казалось, что он плывет в потоке неощутимых волн, как во сне, он смотрел на Каи, на его длинные волосы цвета утреннего свежего снега и вдруг ощутимо понял, что он, этот странствующий сказочник, живет, что он понял наконец, что является частичкой этого мира. Осознание взволновало Асахи еще больше, и он крепче сжал нежную руку юноши, будто Каи мог открыть и другие секреты реки Жизнь, мог указать Путь для Кагэкиё и освободить душу от сомнений и скитаний. Рассказчик еще никогда не был в этой части города. Да что и говорить - он и в самом-то городе совсем недавно, и увидеть смог лишь небольшую часть, ту, где он был обычным человеком среди простых людей, где чувствовал себя уютно: потомок одного из забытых кланов не особенно любил дворцы и богатые дома - в них он чувствовал себя чужим и потерянным, считал, что упустит себя, позволив душе раствориться. Взору открылось озеро с растущей на берегу старой ивой. Величие водной глади и старость дерева произвели на сказочника большое впечатление. "Словно в сказке... А на берегу юная прекрасная дева всматривается в свое отражение... На дне живет доблестный дракон..." - видения заплясали в голове фантазера. Совсем как дитя Асахи рассматривал место, чуть приоткрыв рот и широко раскрыв глаза, будто попал в ту самую сказку и видел ее своими глазами. Глаза скользили по каждому листку, по каждой травинке в ожидании чего-нибудь волшебного; Кагэкиё выглядел как ребенок - он и был сейчас ребенком, тем мальчиком, который в детстве, раскрыв рот, слушал истории стариков в деревне, а не тренировался с другими сыновьями великих родов. Из оцепенения его вывел лишь голос юноши, который попросил рассказать историю о журавле дальше. Молодой мужчина поднял глаза на Каи и чуть было не сел: он не заметил, как тот снял с себя одежду простолюдина, поэтому для Асахи все показалось чудесным превращением, подтвердившим, что юноша не человек. Воин замер. Нет, он не был удивлен тем, что встретил духа - в путешествиях чего только не увидишь - он был изумлен, какого духа он встретил. "Может, он дух этого озера? Ему здесь хорошо... Наверное, так и есть", - он знал, что часть сказок - реальны. Он знал и видел это собственными глазами, он носил это в себе. Возможно, если бы Асахи не встречал на своем пути необычные вещи, он не считал юношу высшим существом, но душа сказочника не могла отказаться от того, что он видел, воспоминания не вырежешь и не заставишь себя не верить в них. Даже если ошибаешься. Однако вскоре воин заметил на траве плащ, что, правда, не изменило его мнения, но хотя бы объяснило то, что "дух" все-таки не смог в одно мгновение превратить старую одежду в прекрасное кимоно. - О-Цуру... А где ж я остановился? Так-так... - затараторил сказочник, опустив глаза и приложив указательный палец ко лбу, а вспомнив, пожал плечами и с извиняющейся застенчивой улыбкой взглянул на Каи. - А, да... Конечно... Вспомнил. Сколько бы его не учили, а простолюдином он был всегда: нередко Кагэкиё получал за нескладную речь, но все равно говорил по-своему - так, он думал, он был ближе к обычному народу. Сказочник кашлянул. - Гонта распахнул дверь в комнату, где ткала О-Цуру и вдруг испуганно забормотал: "Там журавль..." Глянули старики - и правда, стоит за ткацким станком большая птица, широко раскрыла она свои крылья, клювом выщипывает у себя самый нежный да мягкий пух и ткет из него прекрасную ткань: кирикара тон-тон-тон, кирикара тон-тон-тон. Старики захлопнули поскорее дверь, а Гонта, испугавшись, убежал. Асахи сел, прислонившись спиной к широкому стволу дерева, опустил глаза - он знал, что будет дальше в этой сказке, и каждый раз ему становилось грустно, когда он ее рассказывал. - На следующее утро прибежали дети и стали звать девушку: "Журушка, выйди к нам, поиграй с нами или сказку расскажи". Но в ткацкой комнате было тихо. Испугались старик со старухой, открыли дверь - а в комнате никого нет. Лежит лишь на полу прекрасная узорчатая ткань, а кругом журавлиные перья рассыпаны. Начали старики звать дочку, искали, искали, да так и не нашли. А под вечер закричали дети на дворе: "Дедушка, бабушка, идите сюда скорей!". Выбежали старики, глядят: тот самый журавль! Кружится над домами, курлычет, тяжело летит... "Журушка, наша Журушка!" - заплакали старики. Поняли тогда они, что птица, которую старик спас, обратилась девушкой, да не смогли они ее удержать. "Вернись к нам, Журушка", - но все напрасно было. Грустно-грустно, прощаясь, крикнул журавль в последний раз и скрылся в закатном небе. Долго ждали старик со старухой, но О-Цуру так и не вернулась. Сказочник поднял глаза на Каи и чуть загадочно улыбаясь, закончил: - Говорят, что есть на одном из дальних островов большое озеро, - глаза заскользили по водной глади, - и видели там рыбаки журавля с выщипанными перьями. Ходит тот журавль по берегу и смотрит в ту сторону, где остались старик со старухой. Сказка была рассказана, после нее на душе было отчего-то тяжко. Асахи вздохнул и поправил упавшие на лицо седые волосы.