Часть 1
25 августа 2017 г. в 16:33
...она крепче сжала его ладонь, почти до хруста: и взволнованно вздохнула, закрыв глаза. Они такой путь прошли вдвоём — и сегодня было их лучше выступление. Столько печалей было, горечей, угроза перехода в танцы и развала пары в пубертат, боже — в какой-то период она была даже выше своего бессменного партнёра! Но они не сдавались. Не давали развалить свой тандем. И Ая гордилась ими обоими. И сейчас был момент истины, важнейшее соревнование четырёх лет. Кульминация карьеры.
Объявили оценки.
Дверь в её комнату была плотно закрыта. В гостиной, злая, как чёрт, сидела мать. Её трясло.
Ая лежала на кровати, уткнувшись лбом в подушку. Напротив матери, в гостиной, сидел отец — сосредоточенный и облокотившийся о колени: он наблюдал за своей женой. Был зол.
— БОЖЕ! АААА!!! Да, да, да! — Ая вскочила с визгом, вскочил и Тоноюки — она бросилась к нему на шею, он поднял её над полом: это же были самые высокие баллы, которые только удавалось получить кому-либо из их страны. Это был не просто их рекорд — это было безотказным билетом в верхние строчки почёта: они сделали предыдущий рекорд.
Мёртвую тишину взорвал хлопок распахнувшейся двери о стену: Юри, старшая сестра, внеслась тайфуном, замерла на входе в гостиную, задала взглядом немой вопрос. Отец кивнул в сторону закрытой двери. Та швырнула на пол свои коньки и вломилась в комнату.
— Мы такие молодцы! Ты понимаешь, что никто не сможет сделать ничего подобного никогда?! Мы первые, Тоно! Первые из своей страны, кто смогли это сделать! Никто больше не сможет стать первыми! Как мы! Потому что первые бывают только одни и это мы!
Юри бросилась на постель и обвила руками и ногами Аю. Её маленькая сестрёнка рыдала. Юри клялась, что убьёт гада. И что её оправдают.
— Да! Хоть ты вообще полукровка, так что это всё для меня-то уж точно справедливо! — Глаза Тоно слезились от переизбытка эмоций.
Юри, может, пришлось бы встать в очередь на убийство Тоноюки. Потому что её мать подпирала спиной стену гостиной и молча смотрела на вставшего у окна мужа своего.
— Я поверить не могу в то, что вообще смог добраться до сюда! Боже, такие баллы, Ая! И с тобой! Поверить не могу! Это потрясающе!
— Да, со всей этой тактичностью, вежливостью и бусидо искренность становится большой редкостью.
— Бусидо в двадцатом придумали. Или девятнадцатом.
— Это не отменяет его "хайповости"...
— Полагаешь, он все эти годы думал о том, что в том падении её вина?
— Даже если это было правдой, два года думать только об этом — бред.
— Я согласен.
Ая чувствовала как, подобно героям из книг, у неё внутри тоже что-то обваливается, обрывается и рассыпается на мелкие кусочки. Она слышала, как отец с тренером сказали, что им надо уже идти. А ещё слышала музыку, под которую катались другие парники. И смотрела на чуть не рыдающего от счастья Тоно.
— Мы этого козла, как мама, нафиг пошлём! — Юри отдирала сестру от подушки, промокшей насквозь и измазанной соплями, и тараторила, — Пусть попробует один добиться таких результатов! Да он во всём мире не найдёт такой партнёрши как ты! Нет свободных в топе! Канадцы и русские своих девушек ни в какую Японию не пустят! Ага, щас! Бегут — волосы назад! Как же! Пусть попробует пальцем поманить! Пусть ищет себе топовую японку, раз ему мы с тобой не нравимся! Тьфу на него!
Ая стояла на пьедестале, Тоноюки приобнял её за плечо одной рукой. Его глаза светились от восторга. Играл гимн другой страны, а напротив висел флаг родной — но чужой. Какой же чужой она казалась. Словно всё это время Ая не замечала чего-то очень важного, чего-то значащего, необходимого. Не замечала того, что прекрасно видели её мама с папой. Почему мама никогда не сидела с ней в КиКе? Почему всегда только папа? Почему перед дебютом во взрослые её русые волосы вымазали в чёрный? И почему обеих своих дочек мама назвала японскими именами? Ведь она говорила, что и родные ей имена ей тоже очень нравятся. И столько красивых называла. Даже одним из них — сказала — хотела назвать Аю. Но не стала.
Ая сжимала в кулаке серебренную медаль.
Ая знала, что тоже не сможет найти себе хорошего партнёра. И что светловолосый сероглазый Алекс из Канзаса не сможет выдавать тот же уровень. Но ещё Ая знала, что уж пусть лучше она будет выступать без ножа в спине, чем снова попадёт на пьедестал.
— Мне нравится Алекс, — сказала мама, — я тебя тоже хотела назвать "Алекс".
— Я помню, мам. Мне тоже нравится: и имя, и Алекс.