Чемпионская мечта

      После сочинской Олимпиады прошло уже четыре года. Удивительно, как быстро пролетело время, как многое изменилось, а что-то осталось прежним.       Аня все также продолжала принимать участие в волонтерских программах. Ей это нравилось, приносило удовольствие, потому она не думала отказываться от этого своего дополнительного занятия. За четыре года она привыкла общаться с иностранцами, да и соотечественниками, помогая им найти нужное место в городе, ориентироваться в запутанных лабиринтах зданий. Она даже попробовала поучить французский, но не освоила и начальных знаний. Приходилось обходится одним лишь английским.       С Людвигом они первое время общались довольно часто. Социальные сети предоставляли такую возможность, да и видеосвязью они пользовались. Правда, не очень уж долго. И ему, и ей комфортнее были текстовые сообщения.       Между ними не было ничего, кроме пары поцелуев, смущенных взглядов и подколов Гилберта, который от чего-то решил, что брат всерьез увлекся. Может, будь у них больше времени, будь Людвиг простым туристом, у их отношений и был маленький шанс, но…       Постепенно все общение сошло на нет, разве что немец продолжал стабильно писать смс-ки с поздравлениями к каким-то важным праздникам, а Аня отвечала, спрашивала о банальных вещах и не получала ни единого слова.       Так продолжалось первые два года, а потом и вовсе все затихло. Брагинская больше не просматривала новости о сноубординге, не следила за зимними соревнованиями. Она не была обижена или что-то вроде того. Вовсе нет, девушка была искренне благодарна Байльшмидту за теплые воспоминания о зиме четырнадцатого года.       Может, не встреться они тогда, Аня бы и не подумала поучаствовать в волонтерской программе Чемпионата Мира по футболу в России. Кто знает, что было бы? Закончив юрфак, Брагинская вполне могла устроиться на стабильную работу, но с этим у нее не очень сложилось. Зато она побывала в разных городах необъятной Родины, была на границе Европы и Азии, познакомилась с людьми чуть ли не со всего мира. Она ни за что не хотела бы променять этот жизненный путь на простые рабочие будни.       По программе волонтеров Брагинскую направили в Казань, где она научилась ориентироваться еще в прошлом году, когда там же проходили игры Кубка Конфедерации. Теперь же ее постом была площадка перед казанским кремлем, который был буквально наводнен толпами туристов. Бедные продавцы в сувенирных лавках не знали, как обращаться к проходящим мимо людям: свои они или чужие?       Но больше всего в городе Ане нравились болельщики. Русские ходили со своими флагами, поддерживая все команды, ведь русская сборная проводила игры в других городах. Иностранцы, закутавшись во флаги пели свои песни или кричали слова, которыми потом должны были поддерживать своих.       За день до матча Казань полностью обновилась в этническом составе приезжих людей. Предстояла игра между Германией и Южной Кореей. Азиатов ожидалось в разы меньше, но все места на стадионе были распроданы. Такого тотального футбольного единства страна не видела, пожалуй, никогда.       Аня стояла в компании с другими ребятами-волонтерами, наблюдая за проходящими мимо потоками людей. Девочки из ее группы то и дело восхищенно попискивали, глядя на немцев, увлеченно разглядывающих стены кремля. — Смотри, — пихнула Брагинскую в бок ее соседка, с которой девушка временно делила комнату, — какие немцы. Как я люблю их. Хоть бы один подошел, так нет же… — У тебя еще завтра смена. Не переживай, явно пообщаешься, — улыбнулась Аня. — Ага, придут какие-нибудь старики. А молодые вон сейчас мимо проходят и не замечают ничего. — Так у них же футбол один на уме, не на тебя смотреть они приехали. — Ну и пусть, — недовольно хмыкнула девушка, сложив руки на груди, но ее лицо в один момент просветлело, когда она увидела за спиной у Брагинской кого-то. — Извините, вы не подскажете, - Брагинская повернулась к иностранцу, готовясь отвечать на любой вопрос. — Аня?       Это «Аня» было сказано на чистейшем русском, потому девушка на несколько секунд замерла, опешив от звука когда-то знакомого голоса. — Людвиг? — Не ожидал тебя здесь встретить.       Соседка Брагинской смотрела на эту сцену с широко открытым ртом. Ну еще бы, Людвиг был невероятно красив, а мысль о том, что Анна еще и знакома с ним, просто в голове никак не укладывалась. — Я, признаться, тоже. Не думала, что ты любишь футбол, — Анна неловко улыбнулась, заправив прядь волос за ухо и выразительно взглянула на девушку, чтобы та не подслушивала. — Давно не виделись. — Да уж, сколько прошло? Четыре года? — Четыре с половиной, если быть точным. — Ты не изменилась. — Да и ты не особо. Разве что прическу сменил, — заметила девушка. Теперь его светлые волосы не были уложены назад, а находились в подобие какого-то беспорядка, явно продуманного. — Это Гилберт предложил. Сказал, что я пугаю людей, поэтому надо что-то поменять. — Ты с ним приехал? — Нет, — отрицательно помотал головой Байльшмидт. — Он же травму получил несколько месяцев назад. Ты не слышала? — Нет, я последнее время как-то не особо… — Не интересуешься. Я понял, — хмыкнул мужчина, внимательно оглядывая ярко-красную форму Ани. — А сам ты как? — поинтересовалась девушка, точно так же разглядывая Людвига, на котором была фанатская изумрудная футболка сборной Германии. — Жду начала сезона. Думаю скоро жениться.       Эта новость обухом ударила по голове, Аня не знала как отреагировать. Ей только-только начало казаться, что всех этих четырех лет, за которые они ни разу не встретились, не было. А сейчас получалось так, что мужчина свою жизнь наладил окончательно, а она так и осталась у разбитого корыта своих иллюзий и надежд. — Правда? — тихо спросила девушка, будто надеясь, что это какая-то шутка. — Это хорошо. Наверное. — Да. Осталось только решиться сделать предложение. — А что, она у тебя суровая, да? — Нет, наоборот совсем. Она из Италии. Просто я не до конца уверен, что поступлю правильно.       Людвиг выглядел смущенным, видимо, из-за своей излишней откровенности. Он не говорил о своих намерениях никому, кроме брата, ведь и в самом деле боялся, что этот брак может быть неудачным. У него с Аличе были абсолютно разные характеры, взгляды на жизнь, даже увлечения. И пусть они встречались около года, мужчина все еще не мог привыкнуть к некоторым ее странностям.       Гилберт лишь покрутил пальцем у виска, когда он заикнулся о возможности свадьбы. Мнение старшего брата Людвига не особо волновало. Тот пять лет ссорился-мирился со своей девушкой, так что она, в конце концов, ушла от него и сейчас растила сын в счастливом браке. — Если боишься, можешь обратиться к судьбе, — предложила Брагинская. — В каком смысле? Это какое-то русское выражение? — не понял Байльшмидт. — Нет, - улыбнулась Аня, — поспорь, например, сам с собой на что-нибудь. Я часто так делаю. Допустим, если Германия завтра выиграет, делай предложение. - Глупо как-то, — встряла в разговор девушка-волонтер, которая все это время тихо слушала их разговор. — Вы уж извините, что встреваю, но, Ань, надо в центр возвращаться. Через полчаса собрание. — Точно, — хлопнула себя по лбу Брагинская. — Людвиг, мне идти надо. Прости. — Я все понимаю. Может, завтра погуляем? Встретимся здесь же. — Она придет, — улыбнулась соседка Ани, утягивая ту за собой ко входу в метро. — Я ее сама завтра отправлю, и она придет. В два часа. У нее завтра выходной       Анна неловко помахала Людвигу рукой, перед тем, как скрыться в подземном переходе. А потом до конца дня ругалась с подругой, которая от чего-то решила влезть в ее потерянную четыре года назад личную жизнь. — Ну и зачем я ему, если у него уже есть невеста, а? — спросила Аня, когда они вернулись к себе в комнату после общего сбора. — Ну, во-первых, он еще не сделал предложение, потому она не является его невестой, — упав на кровать, заявила ей девушка. — А во-вторых? — А во-вторых, зачем ты уступаешь свое счастье какой-то неизвестной тебе итальянке? Ты, я так понимаю, и после Олимпиады не пыталась за него бороться, да? — Людвиг — спортсмен, понимаешь? — вздохнула Брагинская. — Он не сможет просто взять и остаться со мной здесь. К тому же, в Германии вся его жизнь, а я из России никуда не уеду. — Дурочка, — покачала головой девушка, — знаешь, как много спортсменов меняют гражданство, чтобы жить и выступать за страну, где живет их вторая половинка. — С чего ты вообще взяла, что он меня любит? — С того, что на просто хороших знакомых так не смотрят. Видела бы ты себя и его со стороны. Шикарно вместе смотритесь. — Это еще ничего не доказывает! — возмутилась Аня, скидывая ветровку с плеч и оставаясь в футболке. — Ладно, тогда доверься судьбе. Как ты там сказала: «Поспорь с собой». Если Германия выиграет, скажи этому своему немцу о том, что к нему чувствуешь. — Не равносильно как-то, не находишь? Германия в любом случае выиграет. — Хорошо. Если проиграет, то ты все ему расскажешь. Спорим? — Ладно, давай, — согласилась Аня, доставая из кармана форменных штанов мобильный телефон. В этот самый момент он пиликнул один раз. Пришло уведомление в одной из социальных сетей. «До завтра, Аня. И да, я решил довериться судьбе».       На следующий день Людвиг чуть не опоздал на встречу, перепутав две станции казанского метро и уехав сначала в противоположном направлении. Аня пришла как раз в тот момент, когда немец едва сумел перевести дух, найдя вчерашнее место, где они столкнулись. — Привет, — неловко улыбнулся мужчина, поправляя закрепленный на рюкзаке немецкий флаг. — Здравствуй, надеюсь, я не опоздала? — Нет, ты вовремя. Я, признаться, чуть не потерялся. Как тогда, в Сочи.       Анна рассмеялась, стоило ей вспомнить то потерянное выражение лица немца, когда она впервые его встретила. Подобной обреченности она не встречала больше ни у одного из своих «клиентов» после него. Были случаи, что иностранцы теряли паспорта, но они не отчаивались так сильно, продолжая улыбаться и шутить. Это очень сильно удивляло.       Байльшмидт же с какой-то нежностью смотрел на русскую. За прошедшие годы он не забыл ее, конечно, но часть воспоминаний была утеряна. И он мог спокойно признаться в том, что скучал. Скучал по ее глазам, которые внимательно следили за тем, как он проделывал трюки на Сочинских горнолыжных склонах, скучал по рукам, которые обнимали его после удачного выступления и перед отлетом назад, в Германию. Скучал по губам, таким нежным и сладким, которые поцеловал всего два раза.       Людвиг и сам не мог сказать, почему перестал отвечать на Анины сообщения, сведя общение к нулю. Гилберт тогда называл его конченым придурком, однако сочувствующие хлопал по плечу. От брата в жизни Людвига многое зависело, даже если с возрастом он и обрел видимую свободу от его мнения.       Брагинская неспешно повела немца гулять по кремлю, примерно прикидывая в уме, во сколько нужно будет довести Людвига до остановки шаттлов, которые довезут его прямо до стадиона. Выходило часа два, чтобы до начала матча остался хотя бы один час.       В глазах Байльшмидта она видела полный восторг, когда они проходили мимо толстых стен старинной крепости, советских построек, татарской башни, мечети. Мимо проходили его соотечественники, удивленно смотрящие на этакое соединение многих культур и эпох в одном месте. Корейцев, по сравнению с немцами, было гораздо меньше, они фотографировали буквально все, что видели, но беспрестанно улыбались. Аня была рада, что организация мероприятия прошла на высшем уровне.       Во время прогулки они с Людвигом постоянно о чем-то говорили, то и дело перескакивая с темы на тему, но уделили внимание и самому событию, благодаря которому смогли встретиться. Аня рассказывала немцу, как гордилась победой сборной России, как праздновал народ. Это удивляло иностранца, ведь в Германии все привыкли к, по большей части, непобедимости «немецкой футбольной машины». Не зря же были произнесены слова: «В футбол играют двадцать два человека, а побеждают все равно немцы».       Всего спустя несколько часов двадцать седьмого июня это было опровергнуто последней игрой группы между Германией и Южной Кореей, когда бывшие чемпионы мира не смогли одолеть азиатскую страну, пропустив два мяча ближе к концу игры.       Аня не ходила на стадион. Она села в ближайшем к стадиону кафе, где они с Людвигом договорились встретиться, и с ужасом и восхищением следила за тем, как корейцы обыграли немцев. Девушка уже представляла, как гордились дома своими игроками азиаты, и как сильно были подавлены жители Германии. Несмотря ни на что, в городе царила атмосфера праздника.       Анна вздрогнула, когда на место напротив нее опустился Людвиг. Он выглядел разочарованным. Девушка решила, что из-за проигрыша команды. Интересно, сколько людей потеряли свои деньги, сделав ставку на игру? Но Байльшмидт явно был расстроен не по этой причине. — Все в порядке? — аккуратно спросила Аня, но была полностью проигнорирована. — Я весь матч думал о том, что будет, когда мы выиграем. Я ведь даже не сомневался, что выиграем. Думал, что женюсь, куплю дом где-нибудь на юге Германии. И знаешь, — Людвиг хмыкнул, - я ведь проспорил. И поверил в судьбу. — Мне надо тебе сказать… — Нет, сначала я, — положив руки на стол и сцепив ладони в замок, мужчина внимательно посмотрел в глаза Брагинской. - Я знаю, что в прошлый раз трусливо пропал, и ты, должно быть, не особо хочешь со мной общаться. Я все это прекрасно понимаю. Но я не могу не спросить. Несмотря ни на что, у нас есть шанс? — Ты это спрашиваешь только из-за того, что проиграл спор? — Аня не знала, разочароваться ли ей или согласиться на все, что предложит немец. В конце концов, она тоже проспорила подруге. — Нет, конечно нет. Я хочу знать, если ли у меня шанс быть с тобой. Здесь, в России. Я смогу все решить. Получу гражданство, если надо. Куплю тот самый чертов дом на юге — в Сочи. Только ответь мне, пожалуйста, — быстро затараторил Людвиг. На его скулах появились розоватые пятна румянца, а девушка словно провалилась в вакуум, не зная, как реагировать. Ей только что… Что? Она не могла понять. Признались в любви? Нет, Людвиг бы так себя не повел. Тот Людвиг, которого она знала несколько лет назад не смог бы так быстро сказать о своих чувствах. Еще тогда он ни разу не сказал даже о том, что хоть немного влюблен. — Аня? — Я… должна сказать, — девушка судорожно вздохнула, — я люблю тебя. — А я люблю тебя. Прости меня.       Людвиг поднялся с места и, перегнувшись через стол, прижался губами к губам Анны практически в целомудренном поцелуе. И он почувствовал себя абсолютно счастливым, когда она ему ответила.       Может, мечты все же сбываются?