Все очень плохо

Готэм — чертова помойная яма в которую скидывают все подряд: от надоевших драгоценных камней, до гнилых банановых кожурок. Джим Гордон гребаный мусорщик, хренов падальщик, вызвавшийся добровольно мусолить все это разносортное дермище. "Все очень плохо". Говорит он себе вися вверх ногами перед ухмыляющимися людьми Фиш. Те будто знают, что впереди его ожидает еще много дерма. Почему не уехать, почему не сбежать? «Здесь мой дом». «Мой отец». «Моя совесть». «Моя честь». — Моя гордость, — говорит он вслух и ловит недоуменный, хмельной взгляд Харви. Гребаный гордец, сраный мазохист. Нет никакой совести, нет никакой чести, есть только кайф, который Гордон Джеймс получает прижучивая плохих ребят. Наслаждение, когда его в сотый раз называют единственным честным (ебанутым) полицейским в городе. Вы можете понизить его до лейтенанта, можете сделать охранником в психушке, можете засадить его в тюрьму — он вернется и, брызжа слюной, будет радеть за справедливость. — Ты сосешь член, — вдруг вырывается из уст Харви. — Что? — говорит Джим. «Как он узнал?», — думает Гордон. — Ты сосешь здоровый ментальный член у гребаного Лоубе. Джим облегченно вздыхает. Этот город, находящиеся в нем люди, просто сводят с ума. Но это ничего, ведь Джим хренов наркоман. Он смотрит на разбитое лицо Кобблпота, смотрит на влажные глаза и рваную одежду, и думает, как же это все-таки охуенно, когда есть люди, которым хуже. Да, Пингвину хуже и именно поэтому Гордон прижимает его к стене. Сжимает так сильно, что вот-вот захрустят кости и целует. Освальд слабенько, лишь для вида, толкает от себя в грудь, словно он шестнадцатилетняя школьница и ей очень хочется, но папа священник будет ругаться. Так жадно, жестко, злобно Джим может целовать только такого же ловящего от всего этого кайф наркомана. Он отстраняется и смотрит в глаза Кобблпота с вызовом. А тот, щурясь словно слепой котенок, старается не заплакать. Ну же, почему ты такой со мной? Покажи психа Оззи, я хочу психа! — Хочешь зайти в гости? — хрипит Джеймс в самые губы. И Освальд думает, что, черт подери, да! Когда? Во сколько? Конечно господи-боже-блять-Джеймс, я приду! — Ч-что? — зашугано шепчет Пингвин, оглаживая спину Гордона. «Ты сосешь член», вспоминает слова Харви Джим, делая Освальду минет. Кобболпот лежит на кухонном столе Джеймса, запустив руки ему в волосы и стонет почти жалобно, как подбитая дворняга. Кобблпот кричит под Джимом, царапая тому спину и Гордон ловит кайф. Освальд — больное олицетворение Готэма. Такой жуткий и чертовски манящий. Такой сумасшедший и донельзя вежливый. В нем, как и в этом ебанном городе, сосуществуют убийца и сраный интелегентишка. Джеймс всегда кончает внутрь с силой сжимая бедра Кобблбота. Джеймс всегда ложится рядом, но никогда на обнимает. Джеймс так близко, но они никогда не будут вместе. — Оззи, хочешь быть сверху? — шутливо хохочет Джим. Кобболпот приторно улыбается, приподнимаясь на локтях. На бедрах и шее проступают фиолетовые пятна. — Только если ты позволишь связать себя, Джеймс. И Гордон соглашается, потому, что этот сраный город трахает Джима во все щели.