Last Farewell

Это было безумие. Всё это. Но ведь он и ощущал себя именно так – безумцем, цепляющимся за хрупкую ветку на краю обрыва. И там, внизу, пропасть, у которой нет дна. Неяркий огонек на кончике волшебной палочки разрезал сумрак, и тени, как жившие под этими деревьями еще недавно пауки, пугливо разбегались в стороны. Но ни один огонь на Земле больше не был способен рассеять мрак, поселившийся в мире. Такой темный и беспроглядный, что казалось, само солнце перестало существовать. Оно скрылось за чернильными тучами и никогда уже не вернется, чтобы осветить землю внизу и прогнать холодный, пронизывающий душу холод. Словно сотня дементоров все еще кружила на границе Леса. Но они давно ушли, вернулись туда, откуда никогда не должны были вырываться. Только Джорджу Уизли казалось, что дементоры по-прежнему с ним. Он ощущал тоску, такую тяжелую, что не мог дышать, и ему казалось, что он задыхается. Его легкие сжимались, будто чьи-то ледяные руки вцепились в них длинными пальцами, желая вырывать и их следом за сердцем. Стоя на коленях в гуще Запретного Леса, Джордж держал волшебную палочку в зубах и судорожными, нервными движениями рук водил по траве, в поисках того единственного, что еще хранило в себе последний лучик надежды. Такой слабый, что во тьме, заполнившей каждое мгновенье жизни, его почти не было видно. Но правда в том, что это всё, что теперь у него осталось. Джордж не чувствовал себя больше живым. Он умер в тот миг, когда погиб Фред. Когда сердце его перестало биться, а губы застыли в последней усмешке. Джордж почувствовал это прежде, чем увидел. Тоненький удар в груди, подобный лезвию меча, пронзившего тело насквозь, а после – всеобъемлющая бесконечная пустота там, где раньше улыбался его рыжеволосый близнец. И ничего уже нельзя было исправить. Вернуть назад. Джордж мчался, не помня себя, пробираясь через сражающихся друзей и врагов, и в голове его билось лишь одного слово: «Пожалуйста. Пожалуйста». Но даже тогда он знал, что его мольбы напрасны. Что именно то, самое ужасное и непоправимое, уже случилось. И нет такой силы, которая могла бы это изменить. В тот миг, когда Джордж должен был быть со своим братом, его не оказалось рядом. Они разделились во время битвы. Нельзя было это допускать. Нельзя. И уже после, стоя у головы мертвого Фреда, в Большом зале, на Джорджа навалилась вся огромная ужасная истина – его близнец мертв. И никогда, никогда больше он не откроет глаза, не рассмеется, не пошутит. Мама лежала на груди Фреда, давясь рыданиями, щеки отца блестели от слез. А малыш Ронни плакал на груди Перси. Но Джордж не мог. Он все смотрел и смотрел на Фреда, не в силах отвести глаз. И ему казалось, что все это дурацкая несмешная шутка. Что сейчас, вот-вот, его брат откроет глаза и весело усмехнется. И тогда Джордж, несомненно, даст ему хороший подзатыльник за то, что он посмел так напугать их. Но это не случалось. Фред все так же неподвижно лежал на полу, так неправильно, такой непривычно тихий, и теперь глаза его были закрыты. И Джорджу казалось, что этот образ навсегда остался в его сознании, заслоняя собой все другие. И даже когда тело Фреда скрыли гроб и земля, Джордж не мог поверить, что это все происходит на самом деле. Это был кошмар. Самый страшный его сон, обернувшийся явью. Джордж помнил так, словно это было вчера, как маленький семилетний Фред тяжело болел, и как он сам, такой же семилетка, бледный и растрепанный не отходил от его постели. Именно тогда он понял, чего боится больше всего в мире. И вот, спустя годы, это произошло. Трава под руками была почти непримятой. Ничто не выдавало, что еще недавно здесь прошла армия Пожирателей смерти во главе со своим зловещим предводителем и Хагридом, несущим на руках якобы мертвого Гарри. Гарри. Он выжил. Он снова выжил. Избежал смерти, даже когда Убивающее заклинание пронзило его грудь. Так почему Фред не мог выжить тоже? Чем он хуже? Почему и он не мог спастись? Неужели для него, всю жизнь творившего только добро и улыбки, не хватило чуда? Джордж глотнул воздух и ощутил острую боль в горле. Но здесь, под черными кронами, никто не мог услышать его хрипов. Как никто в целом свете не мог познать его боль. Он не просто потерял брата и лучшего друга. В той битве он потерял себя. Всю свою жизнь. Свое прошлое и свое будущее. Сейчас, оглядываясь назад, он видел веселое смеющееся лицо брата в каждом мгновенье, тот знал его мысли, его чувства – всё. Одна душа, разделенная на два тела. И как быть теперь той половинке, что осталась в одиночестве скитаться в подлунном мире, где больше никогда не взойдет солнце? Не для него. Он должен быть где-то здесь... Должен... Уже много дней Джордж проводил здесь, с исступлением ползая по земле. Он случайно услышал тихий разговор своего младшего брата с его подружкой, Гермионой Грейнджер. И боль вдруг вспыхнула новым оттенком – обиды. Почему никто не сказал ему о том, что есть шанс? Не вернуть всё назад, нет. Но сказать что-то важное. В последний раз. Попрощаться. Джордж не успел попрощаться с братом. Потому что верил, что оба они спасутся. Что эта битва не станет для них последней. Потому что боялся даже представить, что нечто настолько страшное может случиться с их семьей. С ним самим. Потому что беда всегда обходила их стороной, и он привык верить в свою удачу. В их с Фредом удачу. Как и все остальное, она была у них одна для двоих. Но в этот раз, в огне смертельной битвы, ее хватило лишь на одного. И за какие грехи этим одним оказался именно он, Джордж? Потому что он предпочел бы сгореть вместе с Фредом. Или спасти его, заслонив собой. Но он оказался слишком далеко. И время остановилось. А мир оборвался в бездну. Больно. Больно, больно. Невыносимо. Неужели эта пустота, эта гигантская, бескрайняя дыра в душе никогда не уйдет, не исчезнет, не станет меньше... Нет. Джордж и сам знал, что нет. Не станет. Нет ничего в этом мире, что сделало бы меньше его боль. Что-то твердое вдруг оказалось под пальцами, и Джордж замер, чувствуя, как останавливается сердце. Медленно, будто то нечто могло исчезнуть, он сжал предмет в кулак и, вытащив изо рта палочку второй рукой, осветил ей свою находку. Он лежал на раскрывшейся ладони, холодный, черный, с вырезанными на одной из сторон линями и глубокой трещине на одной из них. Неужели? И мертвое сердце в груди с трепетом забилось о ребра. Джордж смотрел на камень в руке и не мог отыскать в себе силы, чтобы пошевелиться. Он не верил до конца, что найдет его здесь, в густой траве, вблизи от бывшего логова акромантулов. Те, если и выжили после битвы, предпочли скрыться дальше в Лесу. Но вот это случилось – камень у него. И Джордж вдруг ощутил тихий укол страха. А что, если не получится? Что тогда? Все последние недели он слепо жил и дышал этой мыслью, верой, которая поддерживала его, но что будет, если, когда он перевернет камень в ладони, ничего не случится? Сможет ли он пережить и этот удар? Пока это не случилось, у него была надежда. Но, рискнув, он может потерять и ее. Джордж снова взглянул на камень. В этой жизни на самом деле он боялся только одного. И это уже сбылось. Так что вряд ли может быть хуже, чем есть. Не для него. Он опустил палочку на землю, около колен, и ее холодный белый свет устремился в сторону деревьев, отпугивая длинные черные тени. Фред. Джордж закрыл глаза, и перед его мысленным взором всплыла теплая солнечная улыбка, так похожая на его собственную. Пожалуйста. Раз. Два. Три. И когда Джордж перевернул камень в руках в третий раз, то ему вдруг показалось, что он слышит что-то. Что в Лесу кто-то есть. Он резко распахнул глаза и сразу увидел его. Та же улыбка, подобная рассвету. Только в глазах вместо привычных смешинок легкая грусть. И Джордж расплакался. Он смотрел в лицо своего погибшего брата и не мог сдержать горьких слез. И вся та боль, что он носил в себе с тех пор, когда завершилась битва, вдруг вырвалась из него, сломав все барьеры на своем пути. Он задыхался от рыданий, прижав одну руку к губам, а второй крепко-крепко сжимая камень. Фред подошел к нему. Он был больше, чем призрак, но этого оказалось недостаточно, чтобы он оказался живым. На нем была та же одежда, в которой он сражался в день битвы. Это был он. Такой родной. Такой близкий. И потерянный навсегда. - Фред... – собственный голос вдруг оказался незнакомым и далеким. Джордж протянул вперед руку, будто надеялся, что брат сожмет его ладонь. Но Фред только улыбнулся: - Привет, братец. И от звука его голоса, который, как казалось Джорджу, ему больше не суждено услышать, его сердце снова разбилось. Дрожащими губами он попытался улыбнуться в ответ, но не смог. - Прости меня, - выдохнул Джордж, и слезы в глазах туманили взгляд. – Прости меня, Фред. - За что? – мягко спросил Фред. - Я выжил, а ты... Это я должен был быть с тобой, а не Перси. Я. И чувство вины накрыло его, как штормовые волны, разрывая его душу в клочья. Все эти дни Джорджа не отпускала глупая беспочвенная мысль, что будь в тот день рядом с Фредом он, а не старший брат, всего этого бы не случилось. Если бы они не разделились, то оба остались живы. - Так у нас с тобой всегда, - улыбка исчезла с призрачных губ Фреда, - если мы не вместе, что-то случается. Но я рад, слышишь, рад, что ты уцелел. - А я нет. Фред посмотрел на брата с укором, которого никогда не было в его глазах при жизни. И Джордж содрогнулся, испугавшись страшного смысла собственных сорвавшихся с губ в порыве чувств слов. - Не говори так, - тихо, но четко произнес Фред. Он сделал шаг вперед, преодолев то расстояние, что разделяло их, и заключил брата в объятья. Джордж не мог сказать, холодным были прикосновения Фреда или теплыми, они просто были. И он прижался к своему погибшему близнецу так, как никогда не обнимал его при жизни. И сердце его теперь билось за двоих. Если бы только Джордж мог разделить его и отдать половину брату, чтобы вернуть его... - Не уходи... – прошептал он. И осознание того, что это все равно случится, нанесло очередной из бесконечного числа ударов по сердцу. Он знал, что не может отпустить брата, точно так же, как и то, что должен его отпустить. - Ты справишься, Дред. - А если не могу? Фред отстранился, и теперь они смотрели друг на друга. Один – одноухий и убитый горем, другой – призрачный и мертвый. Оба они стояли на пороге разлуки длиной в целую жизнь и в полной мере осознавали, что это их последняя встреча на долгие и долгие годы. - Я буду ждать тебя там, - голос Фреда звучал с непривычной серьезностью и даже нежностью, которая причиняла Джорджу лишь еще больше боли. – Всю твою жизнь. Проживи ее так хорошо, как можешь. За нас обоих. Джордж отчаянно затряс головой, когда брат его сделал шаг назад. Нет. Он не может, нет, нет. Как отпустить его? Как проститься? Это неправильно! Так не должно быть, не с ними. - Я не знаю, как, - свободной рукой Джордж провел по щекам, размазывая следы слез. Фред взглянул на него и попытался улыбнуться, но губы его лишь болезненно искривились. - Так узнай, - произнес Фред. – Узнай и сделай все, чтобы быть счастливым. Ты должен. Наша мать уже потеряла меня. Не дай ей потерять еще одного сына. Не тебя. И Джордж вдруг ясно увидел это – угасающую как свечу маму над его тихим мертвым телом. Два надгробья рядом – близнецы – вместе и в жизни, и в смерти. Безмолвного убитого горем отца. И семью, рассыпающуюся на кусочки. И он понял все, что хотел сказать ему Фред. Как всегда без слов понимал его прежде, так и сейчас. И знал, что не имеет права поступить так со своими родными и с собой. Ради них, не ради себя, он должен остаться, пусть и предпочел бы уйти вслед за Фредом. Наверное, это и есть жертва. Он нашел этот камень, чтобы попрощаться с братом. И этот миг настал. - Я буду скучать, - прошептал Джордж, всхлипнув. - Ну... что ты расклеился, как Джинни? – улыбнулся ему Фред. И тихо добавил. – Я тоже. Он отступил еще на шаг туда, где темнели открытой огромной пастью черные кусты. Будто пучина, готовая поглотить Фреда в свою бездну. И больше всего на свете Джордж хотел последовать за ним, как шел всегда, всю свою жизнь. Но на этой дороге волей судьбы или случая их пути разошлись. Теперь им в разные стороны. И этот раз, эти улыбки – последние. На самом деле последние. Что бы ни было там, впереди, совершенно ясно лишь одно – Джордж больше не увидит своего близнеца. Никогда. - Прощай, братец Дред, - усмехнулся Фред. – Не развали наш магазин, ясно тебе? Я буду приглядывать за тобой. И не делай глупостей. - Что это с тобой, Фордж? – попытался улыбнуться Джордж. – С каких пор ты стал Перси? Фред улыбнулся, но глаза его оставались печальными. - Ты знаешь, о чем я, - отозвался он. И поспешно добавил с фальшивым весельем. Ни одному из них не было весело. – Надеюсь, ты придумаешь еще много шуток и фокусов, которые мы не создали вместе и которые взорвут этот мир. - Да. И голос дрогнул. Джордж не представлял, как вернется в их магазин теперь, когда это место только его. Он боялся, что горе добьет его там, среди всего, что они придумывали вдвоем долгими вечерами. Среди того, что теперь ему предстоит создавать одному. - Даже если ты больше не увидишь меня, - шепот Фреда был полон тоски, которую он пытался замаскировать напускным оптимизмом, - я всё равно буду рядом. Каждый день. Я не оставлю тебя, ты ведь знаешь это? Я буду с тобой. Нужно что-то покруче смерти, чтобы разделить нас. Теплые внимательные глаза брата, так похожие на его собственные, смотрели на Джорджа, и он понял – пора. Сейчас. Этот миг – последний. Украденное у смерти прощание. Они и так получили больше, чем многие, потерявшие родных в битве за Хогвартс. Еще одну встречу на границе миров. - Удачи, слизняк, - подмигнул Фред. И Джорджу вдруг показалось, что в его глазах блеснули слезы. - Прощай... Камень выпал из ослабевших пальцев, и образ Фреда растаял в воздухе. И сразу же на Джорджа навалилась пустота. Он так остро ощутил собственное одиночество, что готов был взвыть. Пока Фред был рядом, ему было тепло и светло, но сейчас холод и тьма Леса вновь обступили его со всех сторон, желая задушить. И Джордж готов был снова схватиться за камень, но знал, что Фред больше не покажется. Мертвым не место в мире живых. И точно так же Джордж знал, что должен оставить камень здесь, в траве, и никогда больше не возвращаться. Он должен продолжить свой путь, теперь один, во тьме, с пониманием той великой утраты, которую он понес так рано. Цена в прошедшей войне для него оказалась слишком высока. Но теперь, заплатив ее, он не мог пожертвовать собой, как бы ни хотел. Его жизнь больше ему не принадлежала. Он знал, что нужен своей семье. А еще он собирался сделать то, чего хотел Фред. Нет, не обрести счастье, он не верил, что для него это возможно. Но отстроить заново магазин, вернуть в него смех и улыбки детей. Всю жизнь Фред создавал радость для других. И Джордж продолжит их общее дело, чтобы оно не умерло, как его брат. Он еще некоторое время сидел в полумраке, глядя туда, где совсем недавно был его брат. Сердце его плакало и билось от боли. Джордж знал, что это никогда не изменится, и он должен научиться с этим жить. Не сразу. Но когда-нибудь. А сейчас он не мог и не хотел думать о том, что ждало его там, в туманном далеком будущем. Он все еще думал о последней улыбке Фреда и о его обещании быть рядом всегда. И свет от этой последней встречи Джордж бережно собирался хранить в своей груди до конца своих дней. Это то, что поможет ему бороться и жить дальше. Даже не взглянув на упавший в траву камень, Джордж поднял палочку и встал на ноги. Но прежде, чем уйти навсегда, он прошептал в густую темноту, зная, что уже не получит ответ: - Прощай, братец Фред. Жди меня. И в шелесте листьев на ветру ему послышалось тихое: «Всегда».