Пускай

Так уж во Вселенной заведено, что самые фундаментальные изменения происходят столь постепенно, что сам факт перемены замечаешь, когда уже слишком поздно. Или всё меняется сразу, в один единственный миг, и огорашивает, как выехавший из-за угла автобус, управляемый лихачом. Безумный, неподконтрольный и совершенно абсолютно выбивающий почву из-под ног. И если Дирку Джентли суждено было водить машину, то только такую — ядреную, до рези в глазах голубую и вести её только так, чтоб по краю ходить между катастрофой и судным днем. Если суждено ему носить одежду, то только яркую и пижонскую, с ниточки и иголочки, с аккуратно подрезанным брендированным ярлычком. Чтоб потом прямо в ней залезть в окно, в грязь, в чужой дом. В чужую чертову жизнь. Без права и разрешения, потому что так надо. Если Дирк и делал, то потому, что надо. А он понятия не имел, чего именно ему надо. Что уж говорить о бедном Тодде. Принимай эти щемящие улыбки и глаза щенячьи, принимай фразы, что сердце потом навыворот и воздуха для дыхания нет, хватай собаку и мельтеши по зову космоса туда, куда тебя не ждут, но где быть надо. Да. Снова. А бедного Тодда Бротцмана кто спросит? Кто выдаст чек за ущерб нервным клеткам? Кто вообще страховку дает на такие случаи? На случай «Дирка Джентли»? Уж не говорите, что очередной электрический гений из параллельной реальности, призрак его дедушки или столетняя рептилия из утренней лотереи. Хотя все точно окажется так. Именно так. Или даже хуже. — Интереснее, — сказал бы Дирк, лучась, как светодиод. — Я тебе по голове настучу сейчас, — ответил бы Тодд. — Стучи, я не открою. Только если ты попросишь… Да господи помоги! Пусть Бога придумала не Вселенная, а разум людей, инфантильных до такой степени, что они не могут жить без фигуры отца. Пусть космосу глубоко плевать всеми этими кометами и метеоритами, что приносят на землю всяких Дирков Джентли, а те затем вылезают из кратеров прямо в модные магазины и ищут потом приключений. Пусть… Пусть у Дирка и детство такое, что тот ни говорить о нем не может, ни плакать по-человечески. Лишь замолкать — сразу, надолго, будто розетку вынули из холистического энергоблока. Пусть события случаются с той же вероятностью, с какой может произойти любой из исходов этих события. Причем одновременно и параллельно, если вспомнить квантовую механику, а лучше не вспоминать, потому что логику, видимо, придумали камни. Пускай одно событие тянет за собой другое, будто запутавшаяся на речном дне водоросль, которую не вынуть поодиночке — сразу схватишь остальное. Пускай события это бабушкин шарф, где одну петлю распустишь и за ней другие полетят, словно ряд доминошек. Друг за другом и необратимо. А встреча наша оконная, даже хоть внутриотельная, как раз временная шерстяная петелька, фатальная жирная доминоха. Мироздание стучит кулаком с воплем «Рыба!», и ты уже лежишь на лопатках, придавленный долгом перед человечеством и безумным высоким гением-электровеником. Пускай Дирк сумасшедший, эгоцентричный, наивно кусающий губешки паранормальный обломок иной реальности, с которой сам совладать не может, даже в ущерб себе не может. Только Тодд что-то может в перерывах между «Дирк, заткнись! Дирк, хватит, ты мне не друг!» и «Дирк, вот тебе последняя футболка единственной хорошей вещи в моей жизни (кроме сестры, конечно), хотя я её тоже провалил, потому что идиот, но все равно держи, ведь я её люблю». А ты носи, спи, растягивай и кутайся, заключи внутри свою невозможность, прикрой хлопком бинты на теле и шрамы на сердце, похорони где-то в Мексике с их богами свое зубодробительное прошлое, ведь у нас теперь есть обвешанное надеждами, как гирляндами, будущее — свое агенство, холистическое, с медной табличкой и с собакой, и Дирк, Дирк. Будь спокоен. Ты наконец не один. Будь рядо… Украли? Ну твою мать, ну хва… Что, парарибулит? Таблетки? Аманда, где таблетки, а нет, ведь Аманда далеко, а где Дирк, а куда я, что я, за что я… Или понятно, за что. Только вот с Дирком непонятно опять. Опять он… Схолистировал не туда. Эх, Джентли. Эх ты этакий… Пускай Джентли опять пропал, и на месте отсутствующего в душе безумия теперь выжженный кратер. Словно было, что выжигать. Словно Дирк ушел и вынул то, что изначально внутри него было. (Ха, глупости). Он пропал, но он найдется. Потому что Вселенная щедра на сюрпризы, а чувство юмора у неё не очень. Как же она упустит возможность наслать на Тодда еще раз одну и ту же шутку под именем сами-знаете-каким. Шутку в кислотной кожанке, с рыжеватыми вихрами и галстуком с огурцами. Её и не грех дважды пошутить, ведь по-любому усмехнешься над ней, потому что хороша, хоть и приелась. Шутку, которую, как только найдется, смачно чмокнуть в лоб нужно, а после дать затрещину, чтоб мозги встали на место или просто для профилактики. А затем снова крепко поцеловать и чтоб никуда дальше, чем на локоть, от своего, мать твою, ассистента не убегал. Особенно к оболтусам из темного прошлого. Ни-ку-да. А на табличке напишем: «Холистическое детективное агенство Дирка Джентли». Мелко под ней подпись: «Обслуживаем, когда жизнь летит в тартарары. Верующим в предназначение скидки, а ФБР и всякие черные крылья или тёмные, или как вас там — идите к хуям». И точка. От Тодда Бротцмана. Хуиллиард точек. Под которыми Дирк точно поставит смайлик. — Ну сколько можно, Джентли, блять! Я тут серьезный имидж создаю. — Не дуйся. Делаю, что хочу, и имею полное на это право. Агенство же мое. — Да, твое. — И ты мой… — Ассистент. — Конечно, да. Ассистент. — Харе лыбиться-то! — Просто ты мило краснеешь, когда смущаешься. — Я не смущаюсь, а злюсь, понятно?! — Но интуиция мне подсказывает… — Ох, заткнулся бы уже, интуит несчастный. У нас первый клиент. — Ага. — Иди. — Ага. — …. — А поцелуй на удачу? — Какой тебе… А, плевать. Твою удачу ни один поцелуй мира не починит. — Может, твой, как в сказке, помнишь. Оживит принцессу и исправит все несчастья. — Вот серьезно, помолчал бы хоть сейчас, недоразумение холистическое. — А ты же на самом деле оживил… — Не надо. — …И спас. — Правда, не сейчас, Дирк. Не надо. — «Сейчас» — понятие слишком относительное. А мое «сейчас» может относиться теперь лишь к тебе. Пускай Дирк Джентли и катастрофичный ураган, но корабль Тодда уже потерпел в нем крушение, и раз жизни человеческой не было, то пускай она начнется хоть сейчас. Полностью, совершенно, до ужаса ебанутая, но наконец-то жизнь. Пускай.