Часть 1
1 сентября 2017 г., 11:02
Вы не хуже меня знаете, что беседа – это всегда «ты – мне, я – тебе». Томас Харрис
Задумывался ли кто-нибудь о том, что пятница самый удобный день недели? Нет, правда, очень удобный! Пятница завершает и откладывает дела, открывает выходные, раскрепощает в барах и клубах, высвобождает время для любовников, друзей, семей и детей. Благословенный день, окончания которого с нетерпением ждут во всех офисах. Даже если пятница зловеще подмигивает с бесчисленных календарей числом тринадцать.
Аарон Хотчнер далёк от суеверий. Стараниями доктора Рида их маленькая группа профайлеров из Отдела анализа поведения в курсе давней истории с тамплиерами и проклятиями, породившими укоренившийся у простолюдинов страх перед обычной, в общем-то, датой. К тому же, сегодня не тринадцатое, а шестнадцатое. И сегодня пятница.
Специальный агент Хотчнер знает устав и правила, единые для всех. Правда, иногда он мягко сдвигает их для своей команды, но не для себя. К себе он неизменно строг. Ответственность начальника группы велика. От его решений зависит не только раскрываемость, но порой и жизни коллег. Потому, даже если ему не нравится, он подчиняется правилу, которое требует от агентов, убивших при задержании подозреваемых, посещать психотерапевта.
Агент Хотчнер убил Бостонского Потрошителя – серийного убийцу – ублюдка и мерзавца, хладнокровно расстрелявшего людей в автобусе, забившего насмерть подружку и забравшего жизнь Хэйли Хотчнер. Именно так и никак иначе. Никто не сумеет переубедить специального агента и заставить его думать по-другому. Он убил убийцу! И, нет, он не раскаивается. В чём он, собственно, должен себя упрекать? В их с Фойетом схватке попросту не могло быть ничьей. Кто-то должен был умереть.
Специальный агент Аарон Хотчнер выжил…
Назначенного ему психотерапевта Аарон не знает, но наслышан о её дотошности. И всё бы неважно, однако он не представляет, о чём будет с ней говорить. Не считая скорби по бывшей, но любимой супруге, у него всё нормально. Его сын жив. Аарона восстановили в должности главы группы…
Разумеется, далеко не всё так гладко, как ему хотелось бы. К примеру, его не допускают к оперативной работе, и потому он день-деньской занят отчётами, которые, точно бумажное море захлёстывают стол в его кабинете. Психотерапевт должна подтвердить его адекватность и способность принимать взвешенные решения. Сам он в себе уверен, но его слово против громких заявлений мозгоправов о психической нестабильности агентов, попавших в схожую ситуацию… Кто станет его слушать?! Хочешь заняться реальными делами, а не просиживать в кабинете положенные часы – будь добр, убеди специалиста, что не слетишь с катушек. Хотя бы пока служишь. Репутация Бюро на первом месте. Начальству не интересно, что ты скажешь, и оно пойдёт на всё, лишь бы не допустить даже малейшие слухи о неуравновешенных агентах.
Почему именно пятница? На первом же сеансе Аарон задаёт ей этот вопрос.
- Чтобы не дёргать вас на неделе, - поясняет она, поглядывая на него поверх тонкой оправы очков. – И не отнимать ваше свободное время.
Она чуть слышно выделяет слово "свободное", и всё встаёт на свои места. Конечно, ей известно, что с недавних пор агент Хотчнер – отец-одиночка, у которого каждый час на счету. Потому конец рабочего дня в конце рабочей недели. Что же, он ей благодарен за невысказанную вслух предупредительность. Однако он был бы бесконечно признателен, напиши она в отчёте, что агент Хотчнер годен к оперативной работе. И вот с этим-то она как раз и не торопится.
- Вы убили человека, - вкрадчиво говорит она. – И пусть вы считаете, что вы в порядке, но это не так.
- Я знаю, - Аарон спокойно смотрит ей в лицо. – Но я также знаю, что Фойет убил тридцать шесть человек и пытался убить меня.
- Что вы чувствовали в тот момент?..
Хороший вопрос, на который у него нет ответа. Что он чувствовал... Боль потери? Страх? Ярость? Аарон понятия не имеет, что из перечисленного взяло верх над его здравым смыслом. С таким же успехом это могла быть усталость, потому что он устал от преследований Фойета, одиночества, крови, постоянного напряжения, стресса – всего не упомнишь. А может, то была банальная и скучнейшая самооборона.
"Нет, - мысленно поправляет он себя. – Возможно, в начале, но после – нет".
- Когда это случилось, вы видели в нём человека? – допытывается терапевт.
- Скажем так: не совсем, - глухо отвечает он.
Его психотерапевт профессионально терпелива, поскольку знает, с кем имеет дело. Именно поэтому она опускает обязательные бумажные опросники (бесполезные для оценки профайлера, приложившего руку к их составлению) и сосредотачивается исключительно на беседе. Раз или два они целый час говорят ни о чём. Аарон догадывается, что она прощупывает почву, ищет трещину в стенах его невозмутимости и хладнокровия. И она знает, что ему об этом известно.
- Выглядите усталым. Тяжёлая неделя? – она складывает ладони, переплетая пальцы.
- Мне нелегко, - нехотя признаёт Аарон.
- Любопытно. Я в курсе, что агенты используют округлые фразы, чтобы уйти от прямого ответа, - она насмешливо щурится. – Однако я не жертва и не подозреваемый. Или вы видите во мне врага?
- Зависит от того, какой реакции вы ждёте…
- Очаровательно! Вы пытаетесь манипулировать мной, агент Хотчнер. Знаете, о чём это говорит? – она не даёт ему опомниться и сама же отвечает: - Вы манипулируете собой. Возможно, вы не замечаете этого, но манипуляция очевидна. На какой вы стадии? И прошу вас быть предельно конкретным.
После долгой паузы он заставляет себя говорить:
- Когда Джек положил розу на гроб матери, я прекратил торговаться, - он вновь замолкает. Часы на столе терапевта равнодушно отсчитывают минуты. – У меня депрессия. Но вы это знаете, - многозначительно добавляет он.
- И снова манипуляция, - холодно замечает она. – Вы по-прежнему торгуетесь, но на сей раз с самим собой. Хотела бы я услышать условия сделки… - тон её голоса смягчается. – Я не могу говорить за вас, агент Хотчнер. Я лишь посредник между вами и вами. Моя задача – поставить вопрос, а не отвечать на него. Подумайте над моими словами. Увидимся в следующую пятницу…
Даже если бы Аарон и хотел подумать, у него нет времени. Всё пожирают работа, домашние дела, забота о сыне… Фактически, Хотч начал жизнь с нуля, а когда тебе за сорок это не так просто. В каком-то смысле, им с Джеком предстоит заново узнать друг друга и научиться справляться без жены и матери. Поэтому Аарон занят тем, что перекраивает быт одинокого холостяка в жизнь отца-одиночки. Он устраивает сына в детский сад и узнаёт о ближайших к дому торговых центрах, где есть отделы для детей. Учится смотреть под ноги, чтобы ненароком не запнуться за игрушку, покупает сейф для оружия и пересматривает свой привычный список покупок в супермаркете. Джек не может завтракать кофе и ужинать китайской едой, а потому Аарону приходится вспоминать, как готовить. В самом деле, не будет же он всю жизнь кормить сына омлетом и макаронами…
- Давно хотела спросить: хорошо ли вы спите? Понимаю, при сложившихся обстоятельствах вопрос может показаться странным. И всё-таки…
Сегодня она надела зелёную блузку, отчего кожа её приобретает лёгкий травянистый оттенок, что совсем ей не к лицу.
- Как убитый, - без улыбки шутит Аарон.
- Сон, вызванный усталостью, не равно здоровый, - напоминает она. – Когда вы последний раз отдыхали?
Он молчит.
- Ходили в кино? – допытывается она. – Театр? Гуляли?
И вновь молчание.
- Проводили время с друзьями? – после каждого вопроса ей всё хуже удаётся скрыть замешательство. – Читали интересную книгу? Слушали любимую музыку? Сделали хоть что-то для себя?!
Молчание сидящего напротив хмурого клиента начинает угнетать.
- Хорошо, агент Хотчнер, я немного перефразирую, - она поправляет очки, выигрывая секунды, чтобы собраться с мыслями. – Когда вы последний раз думали о себе или делали что-то только для себя?
- Я не помню.
Откровение обескураживает её. В трёх простых словах сквозят ничем не прикрытые беспомощность и усталость.
- Можете вспомнить, чему или кому вы улыбались? – осторожно спрашивает она.
- Агент Кассмейер – федеральный маршал, - который присматривал за Хэйли, записал для меня видео, как Джек играет в футбол…
Взгляд его чуть туманят воспоминания, и Хотч не замечает, что уголки его губ изгибаются в лёгкой улыбке. Но от памяти веет холодом, к ней примешиваются обрывки событий прошлого, полные боли, и улыбка пропадает, едва появившись.
- У меня будет для вас маленькое домашнее задание. Я хочу, чтобы вы посветили себе немного времени. Хотя бы час, - просит она. – Увидимся в следующую пятницу…
Откровенно говоря, ему осточертели эти разговоры! Он просто хочет вернуться к полноценной работе, от которой его отделяет драный отчёт психотерапевта. А вместо подписанной бумажки она лезет ему в душу. И, спрашивается, для чего? Кому и что пытается доказать?
Успешно скрыв раздражение, Хотч едет домой, когда видит в глубине улицы крохотное кафе, которого раньше не замечал. Сегодня пятница, но сквозь витрину отчётливо видно, что зал почти пуст.
Поддавшись сиюминутному инстинкту, он мгновенно меняет решение и паркует машину неподалёку от пряничной вывески. Дело вовсе не в дурацком домашнем задании. Просто Аарон неожиданно ловит себя на мысли, что давно не пил хороший кофе. А ещё ему отчего-то зверски хочется сладкого.
Он звонит воспитателю и, не без труда, посулив доплату, договаривается, что заберёт сына чуть позже. Разобравшись с насущными проблемами, он заходит в кафе, и его окутывают ароматы специй, шоколада, кофе и детства.
"С днём рождения, Аарон, - ему семь. Мама улыбается и ставит перед ним пирог с семью свечками. – Загадай желание…"
Обласканный татуированной официанткой, он пьёт потрясающий кофе и ест подлинное шоколадное безумие с орехами, цукатами и лесными ягодами. Поначалу он просто наслаждается вкусом и ни о чём не думает, но счастье не может длиться вечно. Вскоре мысли начинают толкаться, и Аарон размышляет о том, что говорит ему психотерапевт. Как ни прискорбно, но приходится признать её правоту. Разумеется, у каждого своя правда, однако порой нужно проявить мужество и согласиться, что ты не можешь всегда быть прав.
Он убил человека. И что с того, что человек тот был дерьмом?
Допивая вторую чашку, Хотч понимает, что ошибся. Психотерапевт вовсе не ждёт от него раскаяния. Она просто хочет, чтобы он осознал, что убил человека и обдумал свои чувства. А что он, собственно, испытал? Удовольствие? Нет. Удовлетворение от мысли, что отомстил за Хэйли и избавил мир от чудовища? Нет! Усталость и разочарование, пожалуй, самое точное описание его состояния в тот момент. И именно они продолжают преследовать его, хотя Фойет давно мёртв, и Хэйли похоронили, а Аарон Хотчнер заблудился в развалинах собственной жизни…
- Вы как-то сказали, что вы – посредник, а я манипулятор, - Аарон рассматривает безделушку на её столе. – Мне кажется, я знаю, что должен сообщить себе через вас.
Сегодня на ней чёрная блузка, а украшением служит нитка мелкого жемчуга и, как ни странно, это лучшее, что она могла надеть. Психотерапевт заинтересованно молчит и ждёт, когда он продолжит.
- Я бы посоветовал себе освежить в памяти определения "дистресс" и "фрустрация", - спокойно говорит Аарон и вдруг усмехается. – Или попросить доктора Рида прочесть мне лекцию.
- Я слышала о докторе Риде, - она сдержанно улыбается. – Однако не думаю, что вы рискнёте на такой шаг. В среде
профайлеров, это всё равно как выйти голым на площадь. Возможно, мне не стоит так говорить, но я довольна вашей дисциплинированностью. Чаще всего агенты ведут себя несколько… агрессивно. Вы же исправно приходите на сеансы и ничего не требуете.
- Мог бы, - он смотрит в потолок. – Агрессия помогает?
- Нет.
- Я так и думал.
- Это лишь отчасти объясняет вашу лояльность и откровенность, - она сцепляет пальцы в замок. – Все мы хотим быть услышанными и понятыми. В идеале не только понятыми, но и принятыми. В вашей жизни есть человек, которому вы можете довериться?
- Больше нет.
- Вы говорите о жене? Она поддерживала вас?
"Аарон, прекрати! – в исступлении истерит Хэйли. – Не делай из меня монстра!"
Волка можно прикормить, но не приручить.
Вместо ответа, Аарон думает о матери и том дне, когда он – злой, взъерошенный – прижимал полотенце со льдом к скуле, на которой зловеще набухал кровоподтёк. Длинный нескладный подросток, он сидел на кровати в своей комнате. У дверей валялся в ожидании его рюкзак. Огорчённая и расстроенная мама пристроилась рядом с сыном.
- Прости, Аарон, мне так жаль, - она почти плачет.
- Не надо, мам, - бурчит он. – Ты не виновата, что он ублюдок.
- Если бы ты был чуточку послушнее…
- Да бога ради, мам! Он нашёл бы другой повод, - бесполезное полотенце зло летит на пол.
- Это ненадолго, мальчик мой. Я уговорю его, - обещает мама и безуспешно силится пригладить его волосы. – Всё будет хорошо, Аарон. Ты мне веришь?
- Я бы никогда не ударил своего ребёнка, мам. Так поступают трусы. И он – трус, раз пытается избавиться от меня!
- Заткнись, выродок! – несётся с первого этажа мужской крик.
- Видишь, мам? – Аарон грубо скалится. – Зато теперь мне не придётся лгать, будто я упал с велосипеда.
- Прости, - мама начинает тихо плакать.
- Не плачь, мам. Я знаю, ты на моей стороне…
Психотерапевт поглядывает на него из-под ресниц и уже не ждёт, что он ответит. Судя по глубокой задумчивости, агент Хотчнер вспоминает нечто давнее и очень личное и раз уж не торопится рассказывать, значит ему нужно много больше времени, нежели есть в её распоряжении.
- Агент Хотчнер, - она осторожно прерывает его мысли. – Ваш час закончился.
Он в недоумении переводит взгляд на часы.
- Извините. Я задумался.
- Нет нужды извиняться. Порой молчание красноречивее любых слов, - она тепло улыбается ему. – И, кстати, продолжайте практиковаться. Нам всем иногда нужно побыть наедине с собой. Увидимся в пятницу…
Но в следующую пятницу он не приходит. Накануне группа получает новое дело, однако вот незадача: Джей-Джей в отпуске, а здоровяка Моргана подкосил грипп. Когда на счету каждый агент становится не до формальностей, и Штраусс разрешает Аарону присоединиться к остальным. И хоть пока ему не вернули право носить оружие, в их работе это не главное.
Впервые за несколько долгих недель Аарон вновь чувствует себя живым.
- Похоже, вас можно поздравить с возвращением, - говорит ему психотерапевт. Её белую блузку украшает крупная брошь, а в оправе очков ненавязчиво искрятся крохотные кристаллы.
- Меня бы не выпустили, не посоветовавшись с вами, - невозмутимо отвечает он. – Вы не написали отчёт, но допустили меня к оперативной работе. Зачем?
- Хотела посмотреть на вашу реакцию. И кто сказал, что отчёта нет? – в её глазах смешливое лукавство. – Полагаю, ваш начальник уже его читает. Что даёт вам эта работа, агент Хотчнер? Почему вы так держитесь за неё?
- Я убил человека, который лишил жизней десятки людей, - в голосе Аарона нет вины или раскаяния. Он просто констатирует факт. – Я никогда не задумывался, скольких мы спасаем, когда арестовываем таких, как Фойет, но если хотя бы один человек уцелеет, это уже победа. И Джек считает, что его отец – супергерой.
- Он гордится вами?
- Это прекрасное чувство, - Аарон улыбается, и проявление искренней радости меняет его до неузнаваемости.
Она улыбается в ответ и мысленно жалеет, что их сегодняшняя встреча последняя. По-хорошему, ему бы стоит продолжать ходить к ней. Хотя бы потому, что агенту Хотчнеру больше не с кем откровенно поговорить. Его всё время окружают люди, но ей кажется, что его одиночества можно коснуться руками и ощутить обжигающий пальцы лёд.
- Удачи вам, агент Хотчнер, - говорит она, когда час заканчивается.
- Спасибо, - он встаёт и протягивает ей руку. – Увидимся в следующую пятницу…
Он всё ещё жил, а надежда умерла. Майн Рид