Не любовь

      Это совсем не так, как было с Вероникой, потому что делается не из-за любви. Это не так, как было с Софией, потому что он не нежен с ней. Линкольн не боится её сломать, не потому что ему плевать, а потому что он знает - Гретчен выдержит. Всегда выдерживает.       Он не приветствует её, когда она приходит к нему домой. Не помогает ей снять пальто. - Ты отвратительный джентльмен, - говорит Гретчен. Линкольн кивает, хотя они оба знают - он никогда им не был. А она никогда не была леди, потому что он - преступник, пытающийся стать нормальным человеком, а она - убийца и предательница.       Гретчен подходит к нему со спины и кладет руки на спинку кресла, потом - ему на плечи. Линкольн откидывает голову назад и смотрит ей в глаза. Она красива, но это не та спокойная красота, которая была у всех его любовниц. Это что-то агрессивное, потому что она всегда защищается от всего мира. Но Гретчен никогда не защищается от него. Больше нет.          В первый раз, когда она пришла к нему, он чуть не застрелил её. Она ухмылялась, кривила ярко - красные губы, и казалась уверенной в себе, пока Линкольн не заметил - у неё дрожат руки. - Зачем ты пришла? - спросил он. - Ты так и не ответил на мое предложение в Лос-Анджелесе, - ответила она. - Мне нужен секс.       Линкольн хотел спросить - почему она пришла именно к нему, потому что он не её друг, они пытались убить друг друга. Но он не сделал этого, потому что Гретчен стояла напротив на грани истерики.       Они не переспали тогда, потому что он отказался. Линкольн чувствовал себя глупо, наливая ванну для неё , боялся обмана, ножа в спину. Но это было давно. Время меняет людей. Она до сих пор не сказала, что произошло в тот вечер, но он и не настаивал.       Гретчен обходит кресло и садится на него сверху, обхватывая руками его лицо. Задевает пальцами шрам на его губе. - Знаешь, что случилось, когда я пришла в первый раз? Компания пыталась убить мою семью. Мою сестру и дочь, - признается она. - А я убила их всех, сказала сестре убираться из страны. Дала денег. А она плюнула мне в лицо. Я заслужила. Я испортила им жизнь.       У неё начинают дрожать руки. Линкольн аккуратно сжимает её ладонь. Её рука в его руке кажется совсем крошечной, а сама Гретчен - слабой. Он благодарен ей за признание. Она благодарна ему за то, что может побыть слабой рядом с ним.       Гретчен целует его, у её поцелуев вкус крови и отчаяния, она снова обхватывает его лицо, гладит еще один шрам на затылке. Линкольн расстегивает молнию платья у неё на спине, гладит выступающий позвоночник и чуствительные рубцы. Он уже выучил все её шрамы.       Гретчен позволяет ему раздевать себя, сама стягивает с него рубашку,  жарко целует его в шею. Линкольн подхватывает её под ягодицы и встает, не прекращая её целовать. Он с трудом доходит до спальни, потому что Гретчен не приходила несколько месяцев. Он не говорит, что скучал. Это видно.       Платье летит куда-то в сторону. За платьем - остальная одежда. Линкольн целует её незащищенное горло, оставляет метку на ключицах, гладит её аккуратную, набухшую от возбуждения, грудь, опускается ниже и, кажется, собирается вылизать её всю. Он раздвигает её колени и устраивается между ними, гладит внутреннюю сторону бедер, раздвигает влажные, припухшие губы и жестко проталкивает внутрь сложенные пальцы. Гретчен шипит и пытается пнуть его, но Линкольн удерживает её свободной рукой, гладит по ноге и вынимает пальцы. Разводит их в стороны. - Ты течешь, как сучка, - сообщает он. - Если ты думаешь, что сам выглядишь спокойным и отрешенным, то ты ошибаешься, - замечает Гретчен и тянется к нему, изгибаясь на покрывале, как кошка. Он легко поддается, вклинивает колено между её разведенных ног, падает на неё сверху и легко скользит внутрь.       Каждый раз, когда они спят вместе, Гретчен пытается молчать. Линкольн не знает, зачем, он просто раз за разом не дает ей быть тихой. Она не выдерживает долго, убирает свои руки с его плеч и пытается зажать себе рот, но Линкольн не дает, переплетает её пальцы со своими и заводит их выше, назад. Гретчен тут же начинает брыкаться, вскидывает бедра, но только делает все хуже, пытается скинуть его с себя, но он сильнее, сейчас - сильнее. Это уже больше похоже на драку, но Линкольн не считает это чем-то плохим, наклоняется к её шее, щекочет дыханием мочку уха, а потом сжимает зубы на её обнаженном плече.       Гретчен начинает кричать, и больше не затихает, то низко, угрожающе  стонет, то всхлипывает жалобно. Линкольн отпускает её руки, и она тут же запускает ногти ему в спину, оставляя глубокие царапины. Линкольн шипит, дергается, и валится на неё сверху, чувствуя, как внутри неё все сжимается и пульсирует.       Она почти сразу же отталкивает его и уходит в душ. Линкольн дотрагивается до своей спины и вздыхает. Все царапины, все раны, оставленные Гретчен, заживают долго и болезненно.       Уже позже, провожая её, он позволяет себе уткнуться носом ей в шею. Гретчен пахнет порохом и почему-то шоколадом. Это не любовь. Это что-то более сильное, темное, причиняющее боль и ненадежное. Но Линкольн никогда не променяет это на что-то другое.