А судьба смеётся

      Хакуэй раздвигает дрожащие колени, прогибается в спине и всем телом поддаётся вперёд вместе с рваным мужским выдохом, глуша в тишине дворца собственный стон и в своём сердце — отчаяние. Хакурю нежно гладит вспотевшую кожу на внутренней стороне её бедра, усыпает щёки едва ощутимыми прикосновениями обкусанных губ, смотрит в затуманенные страстью глаза. Вместе с приглушенным стоном сестры он чувствует, как внутри обрывается тонкая, уже давно чересчур натянутая струна отчаяния и делает движения быстрее, жестче. Хакуэй обвивает его шею руками, запускает их в отросшие волосы и растягивает в улыбке опухшие губы. Внутри неё, уже давно отчаявшейся от своих чувств, натягиваются новые струны: напряжение, надежда, непонимание.  — Получается, я уже не совсем твоя сестра, верно?       Хакурю вновь поднимает взгляд на сестру и медленно кивает. Действительно, как пояснил Аладдин, они уже не совсем родственники с того момента, как маги сумел изменить состав тела девушки, точнее даже будет сказать, что Хакуэй, со стороны химии и биологии, уже и не совсем человек.  — Тогда, это нормально?  — Что именно?  — То, что происходит между нами.       Может быть, не дай Морджана согласие на предложение Али-Бабы, это было бы не нормально. Может, если бы Хакуэй смогла признаться в своё время Коэну в взаимности, это было бы недопустимо. Но всё сложилось так, как сложилось, и вряд ли это было забавой богов, но если существует Судьба — значит, ей так захотелось. Иначе как объяснить то, что вспыхнувшие пять лет тому назад чувства между братом и сестрой, старающимися не допускать подобных мыслей, стыдящихся самих себя, вдруг обрели шанс найти место в этом мире?       Хакурю всё ещё помнит, как видел Хакуэй лишь с сестрой и сейчас, глядя на неё, такую хрупкую и беззащитную под собой, чувствует внутри себя две войны: мальчишки-хорошего-братца, всё так же стыдящегося собственных чувств и сознательного-взрослого-мужчины, опасающегося будущего.       Хакуэй остро чувствует, как плечи Хакурю напрягаются, взгляд становится тяжелее, а обвивающая её талию рука сжимает её в тисках всё сильнее и сильнее и, притянув юношу к себе, мягко целует его губы.  — Я думаю, что стоит хотя бы попробовать.       Хакурю усмехается, думает о том, сколь эти слова глупы в настоящий момент, но всё же соглашается с ними.       Судьба смеётся над глупцами, насильно связанными крепчайшей алой нитью.