Ромео и Джульетта

-Уходишь ты?! Еще не рассвело! Нас оглушил не жаворонка голос, поверь, мой милый, это соловей! — надрывается девчонка Уизли. Поттер что-то вяло ей отвечает. Малфой презрительно смотрит на все это из-за кулис. Нет, технически ребята все делают верно, вот Уизли простирает к нему в отчаяньи руки, вот он бросается к ней, точно исполнена мизансцена, Криви восхищенно щелкает фотоаппаратом. Но Драко все кажется скверным. Он не чувствует их страсти. И, как ни странно, не он один, профессор МакГонагалл хлопает в ладоши, останавливая репетицию. -Вы понимаете, что это Шекспир? Поттер, ты уходишь от любимой девушки, вероятно, ты видишь ее последний раз! Ее выдадут замуж, а ты никогда не посмеешь вернуться назад! Уизли, он уйдет сейчас, ты впервые была его, а сейчас он уйдет, и не факт, что успеет уйти живым! Твоя семья может убить его! Так почему вы говорите текст, как будто он в магазин собрался в грозу?! Драко довольнехонько ухмыляется: влетело, влетело! Поттер будто почувствовал, обернулся и злобно на него посмотрел. -Чего уставился, Поттер? Я не виноват, что у тебя не получается. Вот интересно, или у вас и в жизни не получается? Где чувства? Где страсть? -Мистер Малфой, вы отказались от роли Бенволио, извольте пройти обратно в массовку, — недовольно сказала МакГонагалл. Да уж лучше в массовке скакать, чем играть Бенволио, эту характерную роль, которую можно сделать как подлецом, так и другом Ромео, в зависимости от толкования пьесы! Драко был согласен либо играть Джульетту, либо Ромео. Но лучше Джульетту. Кто, кроме него, мог справиться с этой ролью, он и представить не мог! У него сейчас волосы уже до плеч, серебристые в сумраке и золотые на солнце. У него выразительные черты лица и изящная фигура. А манеры! А пластика! А поставили кухарку Уизли. А НИЧЕГО, ЧТО В ТЕАТРЕ ШЕКСПИРА ВСЕ РОЛИ ИСПОЛНЯЛИ МУЖЧИНЫ???? Драко никому не говорил, что знал всю роль Джульетты, текст был выучен давно до начала репетиций, а сейчас он на автомате учил мизансцены. В массовке он то и дело отвлекался, чтобы поржать над недоактерами. А иногда его прошибало какое-то чувство, которое никак не могло прошибить (лучше пришибить) девчонку Уизли. «Как она не может почувствовать этого? Их сцена любви похожа на обычный танец, а не на секс, их встреча — встреча двух маглов на картошке, их прощание — будто он за хлебом вышел. Как можно не чувствовать всей их трагедии???» — недоумевал он. Гойл в роли Тибальта нравился ему куда больше, хотя вечно забывал слова и вообще то, что он на сцене. Да ему даже Рон больше нравился, вполне себе Меркуцио, также припевала Героя!!! Но эти двое… Все не так. Вот и Грейнджер переглянулась с Чжоу и спрятала лицо в ладонях. Накануне спектакля Драко слышал, как Макгонагалл переговаривается с Дамблдором. -Может, отменить спектакль? Ребята вообще пустые. -Да, не зря говорят, что те, у кого в жизни роман, не могут сыграть его на сцене. Но отменять нельзя, они выпускной курс, да еще прошедший войну, да на их выпускной полмира нагрянет. Мы должны что-то показать. -Лучше опозориться, показав это? –резонно спрашивает МакГонагалл. -Ну режиссер вы, а не я, -отмахнулся Дамблдор. МакГонагалл гневно раздула ноздри. Дамблдор успокаивающе погладил ее по щеке. -Не сердись. Я уверен, у ребят все получится. И ты как режиссер, все сделала потрясающе. Это они нажить не могут. -Не здесь, — ахнула она, когда Дамблдор собрался было ее поцеловать. — Я, как режиссер, должна была вытащить. -Посмотрим, как пойдет на сцене. Может, публика добавит им жару. И они ушли в сторону кабинета Дамблдора. Драко едва удержался от ехидного потирания ладошек, но счел этот жест не достаточно презентабельным. А утром случилось непредвиденное, Джинни Уизли исчезла! Спектакль уже шел, сейчас ее выход, а ее нет!!! Патронус МакГонагалл обыскал весь замок. Другие преподаватели и Дамблдор тоже искали. А зал был полон важных людей, при том не только из Англии! -Профессор МакГонагалл, я знаю роль, дайте мне костюм, я сыграю. — максимально вежливо обратился Драко к гриффиндорскому декану. Она посмотрела на него крайне недоверчиво, но выбора не было. Драко накрасился и оделся в мгновение ока. И вот уже он на сцене, на балу. Нет, он не думает о зрителях, он ищет взглядом Ромео. Гарри даже не знает, что Джинни не будет, эта мысль так приятно будоражит, хочется гаденько хихикать… Вот они пересеклись взглядами. — Кто эта барышня рука с рукой С тем кавалером? — почти механически говорит Гарри, весь поглощенный встречей с Драко. И это звучит гораздо сильнее его приторного восторга в репетициях с Джиневрой! Драко смотрит на него как впервые в жизни. Он никогда не видел Поттера таким взволнованным. Как это приятно. — Ее сиянье факелы затмило. Она, подобно яркому бериллу В ушах арапки, чересчур светла Для мира безобразия и зла… Драко помнит, о чем говорит Поттер, не слышит и помнит, но даже не знай он слов, он бы догадался, что это о любви и красоте! -Ты что здесь делаешь, Малфой? — не шевеля губами шипит Поттер. Драко смотрит на него наивными глазами, Поттер начинает говорить по тексту. Но какое получается напряжение! Слова звучат не слащаво-трепетно, а несколько насмешливо, и получается гораздо естесственне! — Я ваших рук рукой коснулся грубой. Чтоб смыть кощунство, я даю обет: К угоднице спаломничают губы И зацелуют святотатства след. Драко подхватывает волну, они будто играют в пинг-понг, они не дают друг другу спуска, они стараются выбить друг друга из образа, из привычной колеи, из устоявшегося мира, их мира, или мира РиДж, не важно! «Нужно убить своего партнера взглядом, быть лучше его, ненавидеть его» — помнит Драко руководство из какой-то книжки по актерскому. О, у них с Поттером это происходит! Сцена на балконе. Как хорошо стоять под софитами и прилюдно вздыхать о Поттере. Как хорошо рассказать наконец всему свету о своих растреклятых чувствах! Драко готов услышать, как Поттер привычно занудит «о, быть бы на руке ее перчаткой!», но Поттер удивляет его. Эту фразу он говорит с бесконечным презрением к себе. Господи, да какими оттенками расцвел вообще весь его монолог! А с каким удовольствием Драко послал Поттера: -Светает. шел бы ты подальше! И какая страшная, вселенская грусть его охватила после этих слов, а вдруг Ромео уйдет?! А ведь Поттер действительно уйдет. Это их выпускной!!! И вся насмешка, вся игра и провокация слетели с «Джульетты», он стал волнением и любовью, страхом и безграничностью. Как и Поттер! Их обоих несло, они говорили о том, о чем мог говорить кто угодно, но не они, но так, как они, кто бы еще сумел? Обращаясь к Светозарному Фебу, Драко всерьез молил о любви и прощался со своей невинностью. В жизни или на сцене, но больше он не будет считаться невинным. То, что происходит сейчас, невозможно сыграть! Как он ждал Поттера! В этот маленький кусочек вложить все 7 лет ожидания! Или уже 8… -Ромео сам с собой покончил? — бледнеет Драко. Ему наяву видется, как Поттер убивает себя, лишь бы не быть с ним, лишь бы не знать Драко, не играть с ним спектакля. Боже, да окажись они соулмейтами, Поттер бы на костер взошел, лишь бы избавиться от этой участи! Сцена секса. Драко вынесли свадебное платье. Сколько боли в его счастливой улыбке! Они могли бы быть счастливы! Но это все на один день! У всех их четверых (Гарри и Драко, и РиДЖ) Драко по-настоящему вздрогнул, когда Гарри коснулся его руки, потом он взял его за талию, тут он должен его как бы подбросить в воздух, а Драко должен сделать пируэт и приземлиться на Поттера, который как раз ляжет на спину. Эти пальцы на талии заставили Драко покрыться мурашками. Они не успели отразить момента, когда начали целоваться, трогать друг друга. Первым опомнился Драко: -Поттер, это же спектакль! -Мне все равно, — в ухо простонал Гарри. -Гарри, на нас смотрят! Гарри очнулся. Он с горечью посмотрел на Малфоя: -Ты все поэтому, да? Потому что спектакль? Драко, пытаясь уже в одного придать их срыву сценичный облик, делает какие-то танцевальные па, наклонившись, ухитряется возмущенно прошипеть: -Ты как будто нет… Гарри ничего не успевает ответить, сцена слишком затянулась, «Show must go on» Сцена прощания. И тут не было никакой мольбы и сантиментов. Драко взаправду швырнул Поттера на кровать, меняя установленные мизансцены, он нависал на Поттера отнюдь не девичьей силой, но залу, вероятно, было плевать, мало ли, на что способна девушка перед лицом своей гибели?! И только когда Поттер согласился остаться, «Смерть так смерть! Так хочется Джульетте!» — Драко опомнился. Живо вспомнился Темный Лорд и Поттер у него на руках. И из него вылез звериный рык. И Драко проклинал весь мир и выгонял Поттера своим следующим монологом: «Скорей беги, светает! Жаворонок-горлодер своей нескладицей нам режет уши!» Он сам с удивлением ощутил на своем лице слезы, увидел, что все еще сжимает край одежды Поттера, яростно его оттолкнул. Если до этого он играл максимально просто, без аффектации, то тут его вопль: «Судьба! Тебя считают изменчивой!» разнесся по всему залу. Но никто не обвинил бы его в наигрыше. В монолог-прощание ему тоже было что вложить. Сейчас он закончит Хогвартс, а впереди только пустота. И кошмары с дементорами и пожирателями, и пытки, и умирающие, и умершие, пришедшие за ним. И если бы можно было сохранить себя молодого, Поттера, тот свет, что его переполнял на протяжении всего спектакля и всех лет, когда он втайне смотрел на Поттера…. Ради этого не жаль было бы выпить и настоящий яд, не то что сонное зелье. Тем более театральное. -Иду к тебе и за твое здоровье пью, Ромео! Драко падает, с блаженной улыбкой на лице… Гарри знает о его смерти, Гарри находит его в склепе… Если раньше он злился на Драко, что тот даже не переживал однозначно, увидев тогда его, Поттера мертвым, то теперь он был рад, что Драко не чувствовал этого. Потому что видеть любимого человека мертвым — невыносимо. Пусть лучше тебя не любят, чем кому-то придется пережить твою смерть! И вот Гарри пьет яд, как будто пьет за здравие. Он правда думает сейчас о том, что у Драко все будет хорошо… Драко очнулся. И слышит о смерти Ромео. — Что он в руке сжимает? Это склянка. Он, значит, отравился? Ах, злодей, Все выпил сам, а мне и не оставил! Но, верно, яд есть на его губах. Тогда его я в губы поцелую И в этом подкрепленье смерть найду. Целует. Осознанно, а не как в сцене их слияния. Долгий-долгий поцелуй. Из зала слышно чье-то рыдание, но какое дело до зала? Это в самом деле их прощание! Это в самом деле его приговор! И вот они лежат рядом, Драко, «умирая», успел взять Поттера за руку… Только бы занавес никогда не закрывался, чтобы можно было лежать так, лежать! Занавес закрылся. И открылся. Поклоны. Рука в руке. Аплодисменты звучат пулеметной дробью, Драко расстреливают прилюдно. Закрылся. Драко успевает убежать ото всех к себе, разгримироваться и даже принять душ, не оставляя на себе ни капли Поттера и триумфа. Пора паковать чемоданы. В дверь постучали. Дамблдор. По его лицу видно, что он собирается толкать речь. -Что, решили нарушить традицию и пришли в конце учебного года с душеспасительной беседой не к Поттеру, а ко мне? — сразу выпустил когти Драко. -Раньше не было необходимости заходить, ты и так знал, что нужно делать, а теперь — не знаешь. -О, да, я знал, что должен получить метку, как же иначе, это было просто необходимо. -Ты гордился ею, ты ждал ее. -Мне никто не рассказывал, как это будет. -Зато теперь ты знаешь. -О, я счастлив, -огрызнулся Драко и посмотрел в упор. — Что? -Это был лучший спектакль из тех, что я когда-либо видел. Глядя на вас, действительно веришь в любовь. -Вы в нее по поводу и без повода верите, она и от Авады избавляет и баллы факультету Гриффиндор добавляет. -Не без этого. Может, ты присядешь? -Я тороплюсь. -Если вы так его любите… -Я просто хороший актер! И, как вы заметили предыдущей ночью, люди, у которых в жизни есть чувства, не могут играть их на сцене! Соответственно, у меня их нет. -Я сказал, не чувства, а роман. Это разные вещи. Романы так часто скатываются в привычку. А чувства — они. -Вечные, да? — поморщился Малфой. -Вечные, — невозмутимо кивнул Дамблдор. — Словом, у вас спектакль будет через 3 дня в Болгарии. Играете вы, а не Джинни. Драко замер над своими чемоданами. -Как? Вы пришли сказать мне о спектакле? -Ну да, — кивнул старик. — Что тебя удвиляет? -Вы не будете говорить мне о том, что я должен немедленно признаться Поттеру, покаяться ему во всем и начать с ним новую жизнь, долгую и счастливую???! -Ты невнимательный, Драко, -покачал головой директор. — Я не прихожу к людям, чтобы сказать им то, что они и так знают, я прошу их услышать только неизвестное им. Ты не должен торопиться уехать из Хогвартса, потому что вам будет удобнее отсюда отправиться в Болгарию, этого ты не знал, вот я и пришел тебе об этом сообщить. И ухожу с чистой совестью, зная то, что ты знаешь теперь, что делать в ближайшем будущем. Драко как будто избили. От него ждут только спектакля. А до всего остального нет дела. Влюбись так Поттер, директор бы по-другому пел. -Ну, я рад, что мы друг друга поняли, — весело улыбнулся ему директор. –Что же у вас за вид такой растерянный? Драко потер виски. -Да, я сыграю спектакль, ведь я знаю, что я должен это делать. -Вы знаете, я заметил, что вы должны делать помимо этого, — безмятежный тон, так злящий Драко. -И что же, — едко спросил он. -Вы сами говорили, признаться Поттеру, покаяться, и начать с ним новую жизнь, долгую и счастливую. -Да хватит его мучить, директор, — в дверях возникает уже Поттер. Драко сверкает глазами, краснеет, принимается застегивать ближайший, туго набитый чемодан, как он сейчас похож на мавра, который душит Дездемону! Директор незаметно вышел. Гарри палочкой закрыл чемодан. -Я думал, только маглорожденные могут забыть о магии в минуты бешенства, -улыбается он. Малфой не отвечает, он совсем устал, он садится на кровать, отворачивается от Поттера, взгляд блуждает по пустым книжным полкам. Гарри садится рядом. -Спасибо тебе за спектакль, Драко. Я и представить не мог, что ты способен на такую актерскую игру. Драко издает странный звук, негодующий и истрепанный. -А если я скажу, что я нихера не актер и играл самого себя? Что тогда, Поттер? Рухнет твоя система ценностей и картина мира? Дак вроде уже пора, ты же слушал Дамблдора, признаться, покаяться…- безразлично говорит он. -Ну уметь все это на публике вытащить — немало. Значит, актер. — парирует Поттер. -Значит, и ты актер. У тебя получалось сделать вид, что все эти чувства у тебя есть, да так, что другие поверили. -также ровно говорит Драко, даже прислоняясь к Поттеру. Что уж играть? Все все знают… -Я не спорю, что я хороший актер. Но также как ты — вытащить чувства, а не сыграть не прожитое. -К Уизли чувства? Что ж тогда у вас с ней не получилось? -Вот как ты понимаешь на зельях Снегга и не можешь понять меня? -Потому что он понятно изъясняется, и в голове у него логика. А не бред не по делу. — это все сказано также спокойно. А сам Драко лежит на плече Поттера, вдыхая его запах, перед смертью не надышишься. Гарри надоедает этот разговор, он ловко поворачивается и целует Драко, прежде чем тот успевает что-либо сделать. Им придется много репетировать, чтобы доказать директору, что даже при наличии романа можно играть любовь на сцене. Они сыграют «Ромео и Джульетту» и к Золотой своей свадьбе… Выпив Омолаживающее зелье, разумеется. И им будут верить. А сейчас остался еще один невыясненный вопрос. Где же Джинни? -Дамблдор попросил ее не выходить на сцену. Она обиделась, но поняла. И Драко расплавился от зависти: он, как слизеринец, должен был сам убрать малявку со своего пути! Спрятать или трансфигурировать! Но это сделал за него гриффиндорец! Гарри будто читает его мысли: -Мы еще и не на такое способны! Будем жить вместе, ты еще о вашем логове змей пожалеешь! Так и было. Бедного Дракончика Лев периодически заедал не по-детски. Да и его Уизли — тоже, Молли вот считала, что его просто необходимо откормить. Но все же Драко был безумно влюблен и счастлив. Как и Гарри. И как половина зрителей, увидевших их спектакль. Они влюблялись друг в друга в зрительном зале, начинали романы, сходили с ума от любви и читали «Ромео и Джульетту»